Срез под корень. Леонид Емец о новом этапе судебной реформы в Украине

Полное название законопроекта, который депутаты без перерыва рассматривали шесть рабочих дней, — "О внесении изменений в Хозяйственный процессуальный кодекс Украины, Гражданский процессуальный кодекс Украины, кодекс административного производства Украины и ряд законодательных актов". Всего 800-страничный документ вносит изменения в три десятка других законов, в том числе представляет в новой редакции три упомянутых выше процессуальных кодекса.

В чем суть законопроекта №6232?

— Это технический законопроект, который завершит очередной этап судебной реформы. На чем вообще базируется коррупция в Украине? На возможности получить нужное тебе судебное решение. Ты пошел в суд, но он принял решение не в твою пользу. Ты не теряешь надежды, идешь в другой суд к другому судье, даешь ему деньги и получаешь выгодное для тебя решение. Далее оба этих решения идут по вертикали вверх, через апелляцию, кассацию, до Верховного суда (ВС).

У нас есть случаи, когда один и тот же судья с разницей в несколько месяцев по одинаковым по сути спорам принимает противоположные решения. Сейчас закон дает ему такую возможность, поскольку судья в Украине принимает решение исходя из своего понимания права и законодательства.

Что меняется: мы в корне режем такую возможность и вводим единую судебную практику, которую будет формировать Верховный суд. Она будет обязательной для всех судов низшей инстанции. Это означает, что через некоторое время количество судебных споров уменьшиться в разы. Не будет смысла тратиться на адвоката и идти в суд.

Почему?

— Потому что достаточно будет открыть закон, посмотреть судебную практику, чтобы понять, выиграешь ты в этом споре или проиграешь. Мы устраняем волюнтаризм судей, адвокаты не будут таскать им деньги.

Но что помешает один раз занести нужному судье деньги и получить необходимое решение, невзирая ни на какую судебную практику, Верховный суд и т. д.?

— Судебная практика формируется судьями ВС, их задача — выработать позицию по спору, которая будет обязательна для всех. Ведь на самом деле нетипичных дел не так много, их не миллионы. Через два-три-пять лет судебная практика будет сформирована и обязательна к применению.

Если вдруг судья идет вопреки единой судебной практике, то его привлекут к дисциплинарной ответственности, человек может перестать быть судьей. Ну а правоохранительные органы отдельно будут расследовать факт и обстоятельства возможного подкупа.

Эту судебную практику должен формировать новый Верховный суд. Старому суду, пропитанному коррупцией, поручать это несправедливо и опасно. По открытому конкурсу в ВС, конечно, есть вопросы, но в любом случае его новый состав будет лучше, чем нынешний. Дело в том, что до принятия ряда процессуальных кодексов продолжает работать старый ВС. То есть мы не можем запустить эту реформу, пока не разберемся с процессуальным законодательством, не примем законопроект №6232.

Зачем этот закон сделали таким объемным? Может, логичнее было бы разделить его на тематические части, тогда и рассмотрение его проходило бы не столь мучительно.

— Нельзя было этого делать. В ВС есть административная, гражданская, хозяйственная и уголовная палаты. Работа каждой из них регулируется своим кодексом. Теперь представим ситуацию: внесли четыре разных кодекса, два приняли, один провалили, один отложили. Тогда можно ли перезапускать весь Верховный суд? Что делать с победителями открытого конкурса на замещение мест в ВС? Поэтому надо принимать все одновременно.

Как соотносится законопроект №6232 с другими подвижками в судебной реформе? Были приняты изменения в Конституцию, закон о судоустройстве и статусе судей, параллельно прошел конкурс в ВС, сейчас ведутся дебаты о создании антикоррупционного суда.

— Вообще этот закон надо было принять давным-давно, задолго до завершения конкурса в ВС. После его принятия заработает Верховный суд — это и будет судебная реформа. Понять, насколько эффективной оказалась эта реформа, мы сможем лишь после того, как будет наработана судебная практика.

Но другие изменения в законодательство еще будут вноситься?

— Конечно. Нам еще надо разобраться с Уголовным кодексом — это еще больший пласт работы, чем по остальным трем кодексам. Мы предусмотрели также создание антикоррупционного суда и патентного суда, но они пока существуют лишь на бумаге. То есть нам предстоит принять еще минимум два этих закона. И это будет нескоро, поэтому пока их функции будут выполнять уже существующие суды. Параллельно надо решать проблему с комплектацией судов.

Как это сделать?

— Раньше у нас было около 8000 судей, сейчас около 3000. Этот недобор появился потому, что мы ввели для судей не только электронное декларирование, но и две дополнительные декларации. У меня была масса ходоков от судей с просьбами что-то сделать, как-то поменять законодательство и т. д. Теперь нам надо набирать новых судей, и обязательно на высокие зарплаты. Это главный стимул. Потому что если судья, принимающий решения по делам, где фигурируют миллионы или даже миллиарды гривен, получает низкую зарплату, можем быть уверены, что он станет коррупционером.

Многодневным рассмотрением законопроекта №6232, кажется, недовольны все. Коалиция обвиняет оппозиционеров в искусственном затягивании времени, оппозиция в ответ утверждает, что большинство не хочет прислушиваться даже к рациональным поправкам и просто имитирует дискуссию. А вы как думаете?

— Как правило, в законопроекты вносят до 300 правок. Из поправок оппозиции мы учли несколько сотен на уровне комитета. Часть не была учтена, потому что они противоречат самой концепции законопроекта. Но часть поправок действительно рациональны, думаю, мы к ним еще вернемся, уже перед окончательным принятием законопроекта.

• Читайте также: Часть судей Верховного суда хотят сделать зависимыми от президента, – Михайло Жернаков

Например, убрать возможность запрета фото- и видеосъемки судебного заседания?

— Да, и другие нормы, которые ограничивают прозрачность судебного процесса. Этот законопроект разрабатывали в том числе представители судебной ветви власти. Они как никто знают все нюансы судебного процесса, но в то же время привносят собственное понимание понятия прозрачности. Общество, конечно, с этим не согласно, общество хочет настоящей прозрачности. И парламент в этой ситуации, я уверен, должен принять сторону общества. Когда наши судьи заслужат такое же доверие у общества, как, например, судьи в США, тогда можно будет идти навстречу их пожеланиям.