Про Путина, Зеленского и Крым: что рассказал Лукашенко Гордону в интервью

С 20 июля 1994 года Александр Лукашенко бессменно занимает президентский пост Беларуси. В народе его называют "бацька", на западе – "последний диктатор Европы". 9 августа в Беларуси пройдут очередные президентские выборы. Не исключено, что двухчасовая беседа с Дмитрием Гордоном стала элементом предвыборной агитации. Но, возможно, президентом Лукашенко двигало некое тщеславие. Интервью он дает редко, а здесь представилась возможность поговорить на любые темы.

Про родителей

Важно

Планируют экстрадировать 28 человек. В Офисе прокурора рассказали детали переговоров с Беларусью по "вагнеровцам"

Тогда безотцовщина после 10 лет окончания войны, это было естественно, когда ты малыш, ты растешь в куче… тогда жили все примерно одинаково, бедно жили. Один раз я видел своего отца, когда он пришел к нам, мы с матерью жили в деревне. Он приходил, смутно помню. Одно что осталось в памяти – очень высокий человек. Мать даже не хотела, чтобы я вспоминал об отце. Жестоко меня опекала, всегда гордилась мной.

Про религию

Я там, где мой народ. Я в церковь хожу, на Пасху на Рождество, почему? Туда люди приходят. Люди веруют и у каждого в душе своя вера. Я уважаю чужую веру, свою, но у меня это не напоказ.

Про СССР

Я любил свою страну. Я считал, что Советский Союз – это государство, которое стабилизировало мир. Я же был международником и искренне убеждал людей, что это так.

Про Ельцина

Хорошие отношения были с ним. Если бы его отдельные кадры не сталкивали с того пути, по которому мы шли, мы могли бы сделать больше. Ельцин не был сторонником развала Союза. Они боролись за власть. Ему не нужно было разрушение. Он очень часто мне об этом говорил, он считал себя виновным за развал Союза. Он был императором. Он был предан этой стране.

Ельцин был властолюбивый человек. Конечно Ельцин рассчитывал, что Путин будет бегать к нему и советоваться, но это неприемлемо для Путина. И это первая причина, которая образовала между ними трещину.

Про знакомство с Путиным и отношения с ним

Я слабо это помню. Я совершал визит в РФ. Я приехал в Питер, а встречал и сопровождал меня там Владимир Владимирович. Он стал маститым руководителем. Когда я его встретил первый раз президентом, тогда это был воспитанный сотрудник КГБ. Он всегда себя вел достойно, на рожон никогда не лез, прислушивался, оставлял за собой право подумать. Сейчас он это все знает. Функционала у него хватает, но Путин – человек. Своеобразный человек, не похож на других. Не нравится у него одна черта, но для политика – супер: он никому не доверяет. Он сдержан, закрыт.

У нас есть напряженные отношения, потому что мы оба сильные личности. Я считаю Владимира Владимировича своим старшим братом. Я считаю, старший брат всегда должен младшего поддерживать, у нас в деревне всегда было так. И я его таковым считаю и старался так выстраивать отношения.

Мы очень хорошие друзья, несмотря на перипетии, я надеюсь, что мы остаемся друзьями. Я могу ему сказать все что угодно, и он мне может. По-мужски, матюкнуться. Никогда не было крика, я все-таки аккуратен, а у Путина нет привычки кричать. Я могу где-то рыкнуть, но какой смысл? Повода никогда такого не было, чтобы именно кричать. Но эмоционально обсуждая темы, доказывая друг другу, как в народе говорят, чуть ли не за грудки хватали друг друга – это у нас почти каждую встречу бывало, когда мы один на один обсуждали какие-то вопросы.

Никогда Путин не будет президентом до 2036 года. И вот я вам 100% гарантирую, Путин не будет держаться посиневшими руками за власть. Он найдет вариант, того чтобы к власти пришли люди, или человек, которые продолжат тот путь развития России, который существует сейчас.

Про Ангелу Меркель

В переговорах от Ангелы Меркель можно устать. Это волчица. Настолько цепкая, настолько въедливая, трудолюбивая, это же из-за нее сутки сидели.

Про украинские корни

Когда был Виктор Ющенко президентом, я ему сказал, что где-то в Украине мои корни. Я думал, что я где-то между Киевом и Черниговом мои корни зарыты.

Про Украину

Могу сравнить с Францией, но душевней. Я служил в Западной Украине. Два с половиной года я был в политотделе. Поражен был, когда в первый раз во Львов попал. Черновцы – вообще потрясающий город. Первый раз увидел горы.

Про Кучму и Ющенко

Самые теплые отношения у меня были с Кучмой. Я летал к нему в Крым. И теплые отношения были с Ющенко, хотя он был антипод Лукашенко.

Про Януковича

Я ему простил все. Мы с ним встречались, я его поддерживал во время Майдана. Я не хотел, чтоб революция эта произошла. Я ему расписал все что видел. Я не знал, что он убежит. Он же не то что убежал, он же перелетел в Харьков, потом на Донбасс, и я считаю, что Донбасс начался оттуда. Он просто хотел, чтобы "я буду на Донбассе, я тут сяду и эти "майданутые" меня тут не тронут, и мы с Донбасса начнем наступление, и мы сделаем Украину Украиной. Мы с ним созванивались, когда у него сын погиб. Человек допустил слабину. Нельзя быть злопамятным. Не скажу, что у нас плохие отношения.

Виктор был наивный открытый человек. Он мог рассказывать такое, что нельзя повторять даже самому себе во сне. Мы встречались у него, все, я, Путин, Назарбаев и он начинает с мест заключения и заканчивая амурными делами.

Он очень любил детей. Я заметил, Коля у меня был маленький, когда мы приезжали, он про меня забывал.

Я бы Януковича приютил. Я считал и считаю, что тогда у вас произошел государственный переворот. Это было незаконно. Он допустил до такого. Но так нельзя.

Про Порошенко

Отношений не было никаких. И не думаю, что, когда Петро говорил "дорогой Александр Григорьевич", он правда думал так. Петр Алексеевич настоящий дипломат. Если надо сказать так, скажет так, если надо наоборот, он скажет наоборот. Это суть современной дипломатии. Он классика в этом отношении. Я это не приемлю, но у нас в мире сейчас так.

Про Зеленского

Володя хороший. Мне его жаль. Он попал, как кур в ощип. Такая ситуация в Украине, что ему досталась. Он конечно же неглупый человек, но из другой сферы. Поверьте, мне, как опытному президенту, президентами не становятся, президентами рождаются. Если у тебя от природы нет президентского (или стержня, или чего-то), закваски этой, ты не будешь президентом. Ты будешь в телевизоре, Гордон у тебя интервью возьмет. Настоящий президент должен чувствовать свой народ, а народ тебя. У тебя должна быть эта связь с народом. И это от природы должно быть. Он человек приземленный и он никогда с этим не сталкивался. Результат надо давать Украине сейчас, а этого результата нет и не будет. У него не хватит времени. Если бы была спокойная ситуация и можно было развиваться, и был бы у него фундамент базовый, а у него ничего нет и времени нет.

Он не специально смешил. Он по своему складу, он такое ляпнет, в хорошем смысле слова, он рожден таким, раскованным, улыбчивым, компанейским мужиком, он людей притягивает.

Про Абхазию и Южную Осетию

У меня не было проблем с поддержкой Осетии, Абхазии, хотя я приверженец целостности государства Грузии. Когда заваруха эта началась и все в СНГ дрожали, я особенно и не задумывался над этим. Нехороший факт, оторвали кусок от Грузии.

Про Крым

Я мог это представить, потому что у вас не было ни власти, ни желания защищать свой кусок земли. Вы просто безалаберно относились к территории и отнеслись к Крыму. Если бы у меня даже клочок земли… там бы полегло бы уже тысячи человек. Там же твоя земля, твои люди, как ты мог не воевать!

Я знаю, что Крым могло сдать только руководство страны. Ты знал, ты руководитель страны, ты знал, что происходит вокруг, это происходило не первый день, ты должен был привести вооруженные силы по всей стране в степень повышенной боевой готовности. Пистолетов, автоматов не было?

Откуда вы знаете, что там русские были? Там были люди, которые пришли захватить твою территорию. Стрелять – это последнее дело. Он (Турчинов. – Ред.) же до стрельбы ничего не сделал. Он должен был их задерживать. Вручную, врукопашную, с лопатами, с ножами. Но когда невозможно, то бери оружие и стреляй. Ты страной руководишь, ты должен был оборонять.

Ерунда все, что в русских стрелять. Если бы вы заняли тогда жесткую позицию, стрелять бы не пришлось. Во-первых, для того, чтобы стрелять в русских, надо чтоб они начали в тебя стрелять. Никогда бы русские не начали в Крыму стрелять. Но они, как вы их называли, "зеленые человечки", и Путин потом признал. Они высадились и пошли к перешейку через Симферополь под ваши аплодисменты. Разве так защищают свою землю!

Про побег и стрельбу

Я никогда не начну стрелять первым. Это большая глупость и подарок врагам. Если все варианты этой гибридной драки будут исчерпаны, конечно. И все эти досужие разговоры, что Лукашенко придется бежать... Лукашенко никуда никогда не побежит, и дети мои не побегут. Бегут те, у кого карманы набиты. В Москву я не побегу. Без денег там делать нечего, а у меня нет денег, чтобы сбежать и жить там, как Янукович. Главное – это мои убеждения, это моя земля. И я не побегу, и люди должны знать, что я не побегу.

Про атаку со стороны Беларуси

Он (Турчинов. – Ред.) действительно поставил передо мной вопрос: "У нас есть данные, что россияне развернут подразделение в рамках ваших союзных обязательств на юге Беларуси и могут нанести удар с севера по Киеву". Я его перебил и сказал: "Саша, никогда не будет, что с территории Беларуси какие-то войска атакуют Киев".

Про Донбасс

Если вы хотите мира с россиянами на Донбассе, мы даже сейчас этот вопрос можем решить. Но чем дальше, тем сложнее будет его решать.

Ситуация плохая, я никогда так не скажу: "агрессор или захватчик". Во-первых, если я так скажу, то мы потеряем свою роль друзей, братьев. Вы для нас – россияне украинцы – родные. Мы не должны были прийти к этой драке, а если пришли – мы должны были решить этот вопрос. Немедленно мы должны заканчивать эту возню. То, что в телевизоре там бесятся эти политологи, это одно. Народ думает иначе. Пора кончать это. Мы не скажем – ты агрессор. У меня роль другая, чтоб мы по-братски сели и решили.

С Донбассом проще. Донбасс – пятое колесо у телеги и России не нужно. Не очень-то он нужен и Украине, исходя из того, как развиваются события. У Порошенко было много моментов, когда – я скажу недипломатически – извиваясь под столом, за столом, как угодно – можно было выкрутиться и стабилизировать ситуацию. "Вы это сделаете – тогда мы это. Вы это отдадите – мы это". Надо было найти возможность – и черт с ним, но надо было сохранить лицо Путину и России. Надо было дать сохранить. Но главное – результат. А он пошел лоб в лоб, подталкиваемый отдельными деятелями Запада.

Про коронавирус

Мы никогда не отрицали коронавирус. Как можно отрицать то, что есть на самом деле. Коронавирус из-за того, что мы аккуратно относились, развивался позже, чем у других. Если только поддался панике – ты мертвец.

Я ведь не знал, что я заболел. И тут парад, надо же его провести. Как День независимости пережить, а там выборы… Вопрос не в том, что я заразился. Мне его подкинули, и я ищу, где это произошло. Домашние мои заболели и мне пришлось мне поехать с ними в больницу. И врач такая: "Ооо, так вы же перенесли его на ногах". Меня хвостом ударила эта пандемия, уже на излете.

Про прозвища

"Бацька". Оно мне по-доброму нравилось 20 лет назад. Это был Кондратенко (Николай Кондратенко. Российский государственный и политический деятель, член Совета Федерации, губернатор Краснодарского края. – Ред.). Сейчас я безразлично к этому отношусь. Сейчас это уже некий бренд.

"Последний диктатор Европы". Меня так называли очень давно. Мне кликуху эту дала Мадлен Олбрайт. Наверное, что я не вписывался в стандарты демократии тогда. Сейчас они поняли, что какое-то рациональное зерно в политике Лукашенко есть, и тот порядок, и стабильность, которые существуют в Беларуси – это не так плохо.

Про свободу слова

Можно было зажать, когда нет интернета. Когда есть интернет, тут трудно сказать, кто кого зажал. Обзывать нас, что у нас нет свободы слова, это старо, как мир. Я бы не хотел, чтобы матерились даже в интернете. Но мы понимаем, что там не все хорошо. Надо дошлифовать интернет, что бы он служил человечеству. В противном случае она превратит планету в хаос.

Про выборы

Что касается Бабарыко, его штаб собирал подписи. Закон для всех одинаков. Если кто-то считает, что я их бросил, мы открыты, мы показали всем иностранцам материалы, мы показали, чем занимался газпромовский банк. Он не указал собственность зарубежную, он не платил налоги, к нему по закону огромное количество вопросов. Может в Украине это характерно, если ты хочешь избежать уголовной ответственности за свои преступления – иди в политику и будешь политическим заключенным. Это у нас тренд. Поэтому, скорее всего, он туда влез. Никакой он не президент, и он это понимает. А теперь он политический заключенный. А не будет политического, потому что мы все документы подготовили.

Я не сказал бы что Россия не хочет, чтоб Лукашенко был президентом. Хотелось бы не хотеть. Они не знают: а другие будут податливей, а другие будут лучше, чем Лукашенко? Бабарыко и Цепкало больше, чем финансируются Россией. Там огромные деньги закачаны через Газпром.

Светлана Тихановская – я о ней практически ничего не думаю, мне ее просто жаль. Она не вскочила, ее просто впихнули штабы, эти люди, которые сидят в штабах Бабарыко, Цепкало. Они видят статью за свои правонарушения и понимают, сколько им придется отсидеть, поэтому брошены все деньги, чтобы крутить ее.

Слишком далек от того, чтобы ее использовал Кремль. А вот те, кто Кремлю рапортуют и подпевают, они же в какой-то степени используют и подпевают. Было бы с моей стороны некрасиво, о чем с ней говорить. Я же понимаю, что ее выпихнули, развернули, как знамя. Она только котлету приготовила, детишек накормила, а тут надо на дебаты.

Про "вагнеровцев"

Даже такого вопроса не стояло и стоять не будет, у нас есть международные соглашения с Украиной и Россией. Он заключается в том, что генпрокуроры Украины и Беларуси, России, они в контакте, они работают над тем, чтобы была четкая картина. Никто никого не выдает, пока нет четкой картины. Пока не установят вину. Страна, которая запрашивает, должна доказать вину этих людей. Этот убил этого, что стреляли и т.д.

Это недопустимо и отвратительно, особенно когда это происходит со стороны родных друзей.

Украинцы нас предупредили, что еще группа проникла. Мы бы их уже обнаружили. Мы давно напряжены.

Про возможные провокации России

Президент не побежит. Я реалист, президент не побежит. Его могут и застрелить, всякое может быть, особенно сейчас. Главное зло для них – это Лукашенко. Если в этом моя судьба, будь посему. Но я никуда не побегу. Если только я побегу на радость тем, кто готов прихватить страну, это убийственно для белорусов. Что у нас на улицах стрелять начнут – я не представляю этого. И в протестующих, и в другую сторону. Приму абсолютно жесткие меры.

Про сына

Он у меня такой оппозиционно настроенный человек. Меня радует то, что он видит и другую жизнь. Ему лапшу на уши не повесишь. В нем нет мании величия. Он боится сделать что-то не так.

Дети президента не должны распальцованными ходить. Мне в этом плане повезло. Коля мой никогда не будет президентом. У нас иногда заходят разговоры. Средний спортом занимается, старший – в Национальном олимпийском комитете. А Коля поездил со мной в предвыборную кампанию. Он другим стал ребенком, он увидел всю эту грязь, ни в коем случае!

На вопрос Гордона: "Кто станет президентом Беларуси?" Лукашенко заявил, что мог бы сказать, но зачем. "Я нет знаю другого образа жизни, это очень тяжело, это белка в колесе. Хотелось бы бросить, если бы я знал что-то другое. Это уже мой образ жизни. Я часто думал над этим: вот я не президент, а что делать? Вся моя жизнь с 38 лет в этом", – пояснил Лукашенко.