Нацбезопасный

Александр Турчинов

— Александр Валентинович, следит ли сейчас СНБО за судьбой главы МВД Василия Цушко. Это же, наверное, вопрос национальной безопасности — состояние министра-силовика?
— Я бы не связывал здоровье г-на Цушко с вопросами национальной безопасности. Кроме того, не в компетенцию Совета входит за кем-то следить. Тема Цушко актуальна больше для следственных органов, которые должны провести следствие. Я думаю, это дело точно имеет судебную перспективу. Впервые в украинской истории госучреждение захватывала силовая структура. Те, кто отдавал такой указ, должны ответить, чтоб не было рецидивов.

— Почему вокруг Цушко такая секретность? Вам, например, известно, где он лежит и с каким диагнозом?
— Я не врач, я не ставил задачу диагностикой заниматься. Но судя по тому, как он вел себя в ГПУ (там у нас был тяжелый разговор — он не смог объяснить, почему "Беркут" ломал двери, почему он находится в Генпрокуратуре), он четко понимал, что совершил неправовой поступок. Так что убежден: главная причина его болезни нервный срыв, а уж причина срыва — осознание того, что его толкнули на преступление.

— То есть вы в отравление никак не верите?
— Это несерьезная история. У нас привыкли: чуть что — то это связано с отравлением. Я думаю, если проблемы у него с желудком были (смеется), то совсем не из-за отравления. Ни один врач не ставил диагноз "отравление" — так что, думаю, это, как говорят по-украински, — "переляк". Он, видимо, принял решение, пока здесь не нормализуется ситуация, полечиться за рубежом. Если у него проблемы со здоровьем — желаю выздоравливать и приезжать в страну – поработать со следствием.

— Вам это никак не напоминает ситуацию с отравлением Ющенко?
— Никаких параллелей!

— А ведь вас называют в числе заинтересованных в болезни министра.
— И Совет нацбезопасности, и оппозиция заинтересованы, чтобы Цушко был жив-здоров и мог ответить, кто его заставлял принимать решения. Ну и чтобы не было, как говорят: нет человека, нет проблемы. Мы заинтересованы в том, чтобы человек, нарушивший закон, ответил перед судом.

— Ясно, что Цушко хотят устроить показательную порку.
— Да нет же! Мы заинтересованы в том, чтобы такое не повторилось больше. Знаете, его на следующий день после ГПУ вызывали в секретариат оформить выведение МВД из здания прокуратуры. Цушко сказал: "Я к вам никогда не пойду, там Турчинов должен меня арестовать". Ну во-первых, у меня таких полномочий нет, во-вторых — ему давали гарантии, что никто его арестовывать не будет. А что касается мифов об отравлении — то это очень легко проверяется.

— Почему бы Службе безопасности и не проверить?
— Ну, не в один из органов нашего государства — ни в прокуратуру, ни в МВД, ни в СБУ не поступило заявление ни от г-на Цушко, ни от его родственников, которые заинтересованы в этом вопросе.

— А если бы они обратились — расследование было бы?
— Я имею в виду — если бы имелись хоть какие-то основания для этого, оно было бы. У нас же любят поиграть на чувствах. А ничего, кроме голословных заявлений вроде: "Турчинов такой страшный, виноват, что Цушко стало плохо". Хоть бы механизм какой указали! Я же с ним не обедал, не ужинал, в рукопашной мы с ним не сходились. Да у них даже версий нет. Все-таки Цушко не чужой для милиции, она могла бы провести уже десятки экспертиз и даже сыграть могла бы на этом, рассказать, какой он бедный-несчастный. А так никаких следственных действий никто не проводит. Думаю, как только ситуация успокоится, он здесь появится. Через недельку где-то.

— Со справкой об отравлении?
— Не думаю, что со справкой. Ну куда он ее засунет?

— А коалиция, считаете, позволит вам наказать Цушко?
— Ну это последняя стадия будет, когда нам кто-то станет позволять или не позволять кого-то наказывать.

— Что ему грозит?
— Это уже тема следствия. В зависимости от того, что ему инкриминируют: от "злоупотребления служебным положением" до ст. 109 Уголовного кодекса (действия или призывы к захвату власти — Фокус).

— Заведены ли против него какие-нибудь дела? Есть информация, что их нет.
— На него сразу было заведено дело по поручению и.о. Генпрокурора в Службе безопасности.

— С какой формулировкой?
— Знаете, это лучше у следователей спросить.

— В любом случае у Соцпартии есть теперь свой мученик. Как ситуация вокруг Цушко повлияет на ее рейтинг?
— Вряд ли слабость его желудка может повлиять на их рейтинг.

— Как Александр Мороз подключился к антикризисным переговорам? Начинали ведь вовсе без него, в итоге он предстал одним из троих авторов перемирия?
— По нашей информации, он устраивал коалиции истерики. Политические разборки. Шантажировал выходом из коалиции. И его роль в переговорах была – затянуть процесс и при случае сорвать его. Я знаю, потому что, до того как стал замглавы Совбеза, участвовал в рабочей группе, нарабатывавшей законы, которые успешно были провалены во время последних голосований. Под сурдинку коммунистов и социалистов "регионы" вырывали у нас, что только могли. Ну, в частности, — выбили возможность голосования на дому. У нас на президентских выборах до 50% было подобных голосований — таких вот внезапно заболевших, которые не лечились в Ганновере, как некоторые.

— Значит, Василий Цушко все-таки в Ганновере? До сих пор это были неофициальные сведения.
— Ну какая разница?! Я просто так. К слову сказал. (Пауза.) Ну так вот, все эти технологии теперь реанимированы. Пользуясь тем, что ни в секретариате Президента, ни в СНБО никто не пойдет на провоцирование жесткого конфликта, понимая, что мы заинтересованы как можно быстрее стабилизировать ситуацию, они вероломно пошли протягивать свои формулы законодательных актов. Ну, Господь им судья.

— То есть переговоры коалиции вы проиграли...
— Ну, сами по себе выборы это колоссальная победа. Хотя они действительно будут сложными.

— Сейчас БЮТ – пропрезидентская сила?
— Президент, как известно, является политическим лидером партии и блока "Наша Украина". У БЮТ свой лидер — Юлия Тимошенко. БЮТ всегда определял себя как прежде всего проукраинская сила.

— Есть ли у вас гарантии того, что "Наша Украина" в будущем парламенте не создаст коалиции с Партией регионов?
— Это маловероятно. В начале 2007 г. мы, понимая, что впереди будут серьезные испытания и мало времени для очередных переговорных процессов, подписали с "Нашей Украиной" соглашение о создании коалиции демократических сил. Определили, что, независимо от результатов выборов во время формирования правительства, определяем паритет как 50х50. Хотя именно нам это и не очень выгодно — у нас выше рейтинг, но нам важно, чтобы мы шли одной командой.

— И все-таки есть ли у вас гарантия, что "Наша Украина" не переметнется?
— Я думаю, это было бы слишком опрометчиво, поскольку если она это сделает, то повторит судьбу Мороза.

— А какие гарантии вы даете "Нашей Украине", что этого не сделает сам БЮТ?
— Если бы у нас было желание, то мы могли сделать это еще год назад. Было много предложений. Кто только на нас не выходил. Тема была такой, что, создавая коалицию, мы получали настоящее, не перекупленное, конституционное большинство и вся власть в стране делится поровну. Но я верю, что коалиции, которые создаются из меркантильных интересов, быстро заканчиваются. И коалиция ПР-СПУ-КПУ тому лишнее подтверждение.

— Вторничный — третий указ Президента о перевыборах — не заранее ли появился? Должен ведь был — за 60 дней до выборов, а вышел — за 4 месяца.
— Конечно, заранее, это плод компромисса. Зато теперь ЦИК, будем надеяться, не скажет нам, что у него было мало времени для подготовки выборов.

— Вам не кажется, что оппозиция, сложив 151 мандат, открыла неисчерпаемые возможности для роспуска парламента в любой момент любой политсилой?
— Во-первых, посмотрел бы я на "регионалов", которые смогут положить мандаты. Это достаточно сложный шаг, знаете. У нас несколько человек до конца надеялись, что это такой политический трюк. Это я к тому, что положить мандат — значит показать отношения в блоке, это трудно. Депутатство — это защищенность. Кстати, меня Кучма трижды хотел арестовать, а не смог. Депутатский мандат. И мы своими действиями хотели показать, что политик может выжить без привилегий и неприкосновенности.

— Как Витренко…
— В том числе и Витренко. Она уже два созыва за бортом — но действует же. И потом — следующий парламент может быть распущен не раньше чем через год.

— Правда ли, что между Президентом и БЮТ существует договор, согласно которому закон о Кабмине будет отменен, как только создастся "оранжевая" коалиция?
— Между нами есть другой договор, по которому мы должны выйти на новую редакцию Конституции и это позволит сбалансировать и взаимоотношения между ветвями власти, и отношения внутри самого политикума.

— Экс-глава СНБО Виталий Гайдук, его экс-первый заместитель Валерий Хорошковский — сдавали вам с Иваном Плющом дела, когда вы пришли на их место?
— Я не знаю, как было у Ивана Степановича Плюща, потому что его назначили на должность на несколько недель раньше. Возможно, ему какие-то дела и передавали. Но решение о моем назначении вынесли в самый кризисный момент, когда в сложных ситуациях нужно не потеть, а оперативно принимать решения. Поэтому и состоялось мое назначение. Там о передаче каких-то дел разговор не шел и надо было сразу впрячься и попытаться, координируя действия силовых структур, не допустить прежде всего силового столкновения; и второе — это не допустить, чтобы наши граждане подверглись какой-то опасности. Считаю, я с этим справился.

— Ваше впечатление от возвращения Медведчука в Высший совет юстиции.
— Он сейчас — активный игрок команды Виктора Януковича.

— Говорят, он еще и БЮТ консультирует.
— Ну, я к его услугам ни разу не обращался. У нас в этом нет необходимости.

— Президент знал, что снимет Генпрокурора Пискуна, когда назначал его?
— Нет, не знал! В ГПУ же был клан донецкий, и когда Шевченковский суд вынес решение (о восстановлении Пискуна в должности – Фокус), Президент выполнил его, разница-то была небольшая. Ну, а Пискун, вместо того чтоб сложить полномочия, стал играть в неправедные игры какие-то. И сам себя обхитрил.

— Каковы ваши личные амбиции после выборов?
— А у меня нет четких амбиций. Больше творческие планы интересуют, у меня новая книга выходит, художественная. И вообще я член команды. Посмотрим, что она скажет, как сложатся выборы, как сформируется коалиция. Но если команда скажет "надо", я скажу: есть. Я такой. Безотказный.