15-летний Президент

Леонид Кравчук
Родился 10 января 1934 г. в селе Великий Житин на Ривненщине.
В 1958-м закончил экономический факультет Киевского университета им. Шевченко.
1958-1960 гг. – преподаватель политэкономии в Черновицком финансовом техникуме.
1960-1967 гг. – консультант-методист, лектор дома политпросвещения, завотделением пропаганды и агитации Черновицкого обкома КПУ.
С 1980-го по 1989-й – завотделом пропаганды и агитации, заведующий идеологическим отделом ЦК КПУ.
1989-1990 гг. – секретарь ЦК КПУ по идеологической работе, член Политбюро, второй секретарь ЦК КПУ, член ЦК КПСС.
1990-1991 гг. – председатель ВР УРСР, председатель ВР Украины.
1991-1994 гг. – Президент Украины.
1994 – 2006 гг. – народный депутат Украины.
1998-2006 гг. – член политбюро СДПУ(о).
Женат, имеет сына и дочь.

– Как независимость Украины воспринял мир?
– Я имел четкое представление о тогдашней политической ситуации и в Украине, и в России, и во всем мире. Я знал, что Украина не является настолько могущественной страной, чтобы не подвергаться влиянию и с Востока, и с Запада. Очень хорошо помню, как накануне президентских выборов 1994 г. кандидата Кучму пригласили в Вашингтон и уже воспринимали его как реального Президента, который может повести Украину на Запад, в международные организации. Точно так же он ездил в Россию, встречался с Черномырдиным, и там тоже были убеждены, что Кучма пойдет на союз с Россией. То есть попытки влиять на внутреннюю политику Украины предпринимались как на Западе, так и на Востоке. Я помню мой последний президентский визит в Вашингтон. Я еще был в пути, когда Россия заявила, что Украина не платит за газ и россияне будут "перекрывать трубу". Я прилетаю, а журналисты, встречавшие меня в аэропорту, спрашивают: "Вы знаете, что Россия отключает вам газ?". И что мне отвечать? Кстати, то же самое происходит и сегодня. Тогда северный сосед влиял на нас через энергоносители, прошло 10-12 лет, и ситуация повторяется.

– Что бы вы сегодня сделали иначе, чем в те времена?
– Если бы я мог представить тогда развитие событий, произошедших позже, то я, конечно, не согласился бы так просто и легко пойти на досрочные президентские выборы, тем более что решение о них было неконституционным. По большому счету, выборы-1994 не были легитимными, так как за их проведение проголосовали всего 278 народных депутатов. И даже если бы проголосовали 300 депутатов, все равно Конституцией досрочные выборы не были предусмотрены. Но я пошел на них для того, чтобы показать: демократия должна строиться не на амбициях руководителей, а на процессах, которые происходят в народе. А в народе тогда была непростая ситуация.

– А решение об отказе Украины от ядерного оружия, как вы считаете, было правильным?
– В отношении ядерного оружия я поступил бы точно также. У нас просто не было альтернативы. Это оружие изготавливали в России, и Украина не имела к нему ключа, а также возможностей обслуживать и обновлять это оружие. Проблема была всесторонне изучена вместе с военными и учеными. И Верховная Рада приняла, на мой взгляд, очень правильное решение об отказе от ядерного оружия.

– Вы общаетесь со своими партнерами по Беловежским соглашениям – со Станиславом Шушкевичем и Борисом Ельциным?
– С Шушкевичем — да. В середине сентября был в Белоруссии, ездили с ним в Беловежскую Пущу. С Ельциным не виделся уже года три. Раньше Кучма от него приветы передавал. Честно говоря, я не испытываю необходимости в общении с Борисом Николаевичем, как, наверное, он – со мной. Но, думаю, если такая необходимость появится, мы найдем возможность пообщаться.

– А с Леонидом Кучмой отношения поддерживаете?
– С Кучмой общаюсь очень часто. Созваниваемся, вместе ходим на футбольные матчи, как в Киеве, так и в других городах. Летали на чемпионат мира.

– В свое время возникла идея соз­дать клуб бывших президентов, чтобы они могли давать советы нынешнему главе государства…
– Согласно Конституции, экс-президентов не бывает, это звание пожизненное. Поэтому была идея создать клуб, куда входили бы все три президента: Кравчук, Кучма, Ющенко. Я считаю, что эта задумка может осуществиться только тогда, когда с подобной инициативой выступит действующий глава государства. Если ему это нужно, если у него есть вопросы, которые он хочет обсудить, если он доверяет своим предшественникам, то создание такого объединения только повысило бы статус института президентства. Например, в Соединенных Штатах Америки президент в отставке иногда выполняет поручения действующего президента, ездит с различными дипломатическими миссиями. У нас пока такой традиции нет.

– Оно уже несколько раз менялось...
– Я говорю обо всех окружениях Ющенко – и прошлых, и настоящих. Еще для меня стало неожиданностью то, что его партия, которая в любой ситуации должна быть со своим лидером, сейчас двигается в другую сторону от него.

– А не он от нее?
– Нет. Как лидер, Ющенко имел право на более жесткие действия. И если он предлагал какие-то вещи по модернизации партии, советовал кому-то уйти с занимаемой должности, то он руководствовался не своей прихотью, а интересами народа. Ведь на Майдане были провозглашены абсолютно нормальные лозунги и программы. И кто должен выполнять эти программы? Партия, которая пришла с Президентом. Она должна была бы подобрать людей на государственные посты, организовать контроль за их деятельностью и обеспечить схемы выполнения провозглашенных программ. Такой была задача партии. Но они начали с битвы за кресла. Как результат, партия и Президент резко потеряли авторитет.
Их репутацию еще можно было спасти после парламентских выборов. Потому что силы Майдана — социалисты, "Наша Украина" и БЮТ — могли создать коалицию, если бы они думали не о себе, а об Украине. А они начали бороться за посты. Формально кресло главы Верховной Рады действительно должно было бы принадлежать "Нашей Украине", но, зная ситуацию, они могли уступить амбициям Мороза, сделать всего один шаг назад и быть сегодня при власти. Однако этого не случилось, я даже не знаю – хорошо это или нет. Скорее хорошо. Сейчас, когда "Наша Украина" опять заявляет, что хочет взять власть, это выглядит немного комично.

– А может, это признак демократии. Ведь раньше и большинство создавалось, и спикер избирался не на Грушевского, а на Банковой, с применением административного давления.
– О каком давлении идет речь? Президент должен был пригласить к себе одного человека и сказать: если мы сейчас не уступим, то можем вообще потерять власть. Какое тут давление? Это же однопартийцы. Но Президент смотрел на все со стороны и призывал пожать друг другу руки. Но ведь демократия – не только слова, а и закон, и ответственность. Демократия без ответственности называется анархией.

– Говорят, дело даже не в Морозе. Президенту было все равно, кто станет спикером, он хотел "оранжевую" коалицию, но без премьера Тимошенко.
– Теперь он имеет премьера Януковича. Он что, хотел премьера Януковича? Впрочем, я думаю, он сам не знал, кого хотел. Я искренне верю, что Ющенко желает демократии. Но "желать" и "уметь" – не одно и то же.

– Многие осуждали ваше активное участие в СДПУ(о), аргументируя это тем, что негоже первому Президенту связывать себя с какой-то определенной политической силой, тем более со столь неоднозначной репутацией.
– Нельзя использовать власть для нужд партии. Когда я стал членом СДПУ(о), то уже не был во власти. А демократия предусматривает в том числе свободу совести и свободу политических убеждений в рамках Конституции Украины. Мое членство в СДПУ(о) – не что иное, как реализация права на свободу политических убеждений.

– Почему вы вышли из руководства партии?
– Я остаюсь в партии, будучи ее рядовым членом. Менять партию только потому, что на нее было вылито море грязи, я не собираюсь. Да, были проблемы, были ошибки, они и сейчас есть. Но так, как атаковали СДПУ(о), не атаковали ни одну партию. Я ушел из руководства не потому, что партия плохая, а потому, что я собираюсь сосредоточиться на вопросах гражданского общества, вопросах контроля над властью и не хочу, чтобы эту мою деятельность связывали с одной партией.

– Сейчас много говорят о возможности досрочных парламентских выборов. СДПУ(о) как внепарламентская партия должна быть в них заинтересована.
– Досрочные выборы будут возможны только тогда, когда на них согласится большинство фракций в парламенте. Тогда также возникнет вопрос о досрочных выборах Президента и множество других вопросов: изменение избирательного барьера, проведение прямых выборов Президента или выборы его в парламенте. Все это обострит ситуацию в государстве. Поэтому я считаю, что самое лучшее сейчас – найти взаимопонимание между конкурентами во власти и, в конце концов, принять законы и даже что-то поменять в Конституции, чтобы у нас не было двоевластия, противоречий, битвы за полномочия. Когда это произойдет, проблема досрочных выборов исчезнет сама собой. Что касается позиции СДПУ(о), то мы никогда не руководствовались собственными интересами. Если эти выборы будут вредить стране и обострять ситуацию, мы против таких выборов.

– СДПУ(о) была одним из инициаторов и последовательных сторонников конституционной реформы. Но сейчас уже всем очевидна ее незавершенность. Вы будете поддерживать усовершенствования изменений к Основному Закону?
– Я вам одно скажу: нельзя подменять законы и Конституцию договоренностями. Вот, яркий пример. Я не могу сказать, что Юрий Луценко – самый плохой министр МВД. Но по Конституции министр внутренних дел подается премьером и Президент никакого отношения к этому не имеет. Ющенко с Януковичем почему-то договариваются, что МВД должна возглавлять креатура Президента. В результате выступает Луценко и заявляет, что он не работает в правительстве Януковича, а сотрудничает с ним. Это самый яркий пример игнорирования Конституции. Она далеко не безупречна, но по ней можно работать. Вон в Англии вообще нет Конституции, но там есть традиция, там знают: это вредит государству, а это не вредит. А если мы сегодня что-то приняли, а завтра говорим, что это плохо, то у нас власть никогда не начнет эффективно работать.

– Не так давно возник скандал в Федерации футбола Украины. Донецкая областная федерация публично выступила против главы ФФУ Григория Суркиса. Как вы считаете, насколько эти обвинения обоснованны?
– Примечательно, что это дискуссия происходит не на фоне развала украинского футбола, а на фоне его подъема. Я считаю, что конфликт должен решиться на конгрессе федерации. Но кто-то хочет сделать его публичным. Смотрите, как ведет себя ТРК "Украина". Сначала одна программа с Борисом Колесниковым, потом вторая, где он позволяет себе личные выпады, говорит неправду. Даже когда выступает Ахметов, то от него не слышно ни одного обидного слова, а Колесников говорит языком торгаша. Но я как патриот не хочу, чтобы конфликт между грандами закончился серьезными потерями для украинского футбола.

– В этом номере журнала Фокуса публикуется рейтинг перспективных политиков Украины. Как вы оцениваете тот факт, что после событий двухгодичной давности в политику пришло очень много молодых?
– Я всегда позитивно относился к приходу молодых в политику. Старшее поколение, ссылаясь на свой опыт, очень часто перекрывают дорогу молодым. Я думаю, что политики с опытом должны понимать, что они несут с собой много пережитков прошлого, желая или не желая того, они отстают от жизни. Возьмем хотя бы один пример – язык. Современный Президент без знания иностранных языков выглядит ущербно. А раньше это было нормально, раньше мы к дипломатам переводчиков приставляли.

– Видите ли вы сегодня среди тридцатилетних будущего Президента Украины?
– Вижу, но фамилии не скажу.