Переселенец. Как университет из Крыма возродился в Киеве

С Владимиром Казариным, ректором воссозданного в Киеве Таврического национального университета, мы договариваемся встретиться в Министерстве образования и науки. В день встречи, 23 сентября, под стенами МОН проходит акция, предварительно заявленная как протестная.

Крымские переселенцы шли на акцию, потому что до начала учебы, намеченного на 26 сентября, оставалось немного времени, студенты съезжались, а университету так и не предоставили обещанные учебные корпуса и общежития, не утвердили штатное расписание, не выделили финансирование. Однако за день до акции в министерстве заверили руководство вуза и активистов, что их услышали, и пообещали быстро решить все проблемы. Поэтому митинг немногочислен, спикеры говорят спокойно, и больше о том, почему так важно возрождение ТНУ на материке.

"Сегодня почти тысяча крымчан поступила в украинские вузы. Оккупанты сообщили, что в Крыму в этом году закончили школы 10200 человек, из которых 1200 поехали учиться в Россию, — говорит председатель организации "Евромайдан-Крым" Сергей Мокренюк, держа в правой руке микрофон, а в левой — плакат: "Оккупантам — х…р, нам — универ". — Понятно? Думаю, более чем. На самом деле мы более привлекательны, у нас больше возможностей для студентов, они действительно хотят учиться в Украине, а не в стране-оккупанте".

Чуть позже Владимир Казарин объяснит мне, что угроза бессрочной протестной акции и большого скандала подействовала: чиновники зашевелились, и университет начинает работать.

"Акт интеллектуального сопротивления"

Зачем нужен ТНУ на материке?

— В Крыму 1 января 2015 года ликвидировали все украинские вузы до единого — Таврический университет, медицинский, аграрный, строительный, экономический, ялтинский гуманитарный, керченский морской, объединив их в свой новый Крымский федеральный университет. Туда еще добавили пять академических научных центров, украденных у Украины: крымские отделения институтов востоковедения, археологии, метеорологии и так далее. Конечно, это был акт беззакония. К тому же Таврический университет важен в символическом смысле. В 1918 году его открывали в Крыму при белых как филиал Киевского университета Святого Владимира, сегодня — Тараса Шевченко, то есть это сугубо украинский бренд, Украина его создала. Имя вуза связано с Владимиром Ивановичем Вернадским, который в 1918 году открыл Украинскую академию наук, был ее первым президентом, а затем отправился в Крым, участвовал в создании университета, стал его ректором.

Мне и моим коллегам казалось, что, не соглашаясь с решением "властей" о ликвидации всех вузов, включая ТНУ, мы обязаны делать все, чтобы Таврический университет продолжил свою работу, возродился в Киеве, откуда он когда-то вышел, в трудный момент опять оказался здесь, чтобы в будущем вернуться. Полагаю, что возрождение этого бренда в Киеве, помимо всего прочего, — акт интеллектуального сопротивления и отстаивания своего приоритета.

Много ли крымчан — преподавателей ТНУ поддержали это решение?

— Около трети преподавателей за последние годы покинули ТНУ, уехали на материковую Украину, в европейские страны. Это хороший показатель, ведь деятельная часть любого общества, предприятия составляет не более 30%, остальные — исполнители. Сегодня крымчане, которые должны будут у нас работать по мере расширения, трудятся по всей Украине: от Львова до Днепра.

То есть у вас нет проблем с кадрами?

— Нет. Кроме того, сейчас в стране закрывается много вузов, на рынок труда выброшено много преподавателей. Это немножко смешно, но мы любим повторять фразу Станиславского, который когда-то говорил, что МХАТ не нанимает актеров, а их коллекционирует. Так же и мы собираем коллекцию самых ярких в разных сферах людей, тем более сегодня ситуация позволяет это сделать.

Какие факультеты будут открыты?

— У нас 14 факультетов всех классических специальностей — от физики до философии. На первом этапе открыли 11 факультетов, четыре пока не открываем, потому что для них нужна лабораторная база, а она осталась в Крыму. Это биология, химия, физика и математика. Денег на них нам никто дать не может, министерство в тяжелом финансовом кризисе, у них в этом году дыра в бюджете 2 млрд грн. Поэтому мы открыли факультеты, условно говоря, гуманитарного цикла: экономика, философия, география, психология, филология, менеджмент и так далее.

Что касается факультетов естественнонаучного профиля, мы ведем сейчас переговоры с Академией наук о том, чтобы использовать лабораторную базу ее профильных институтов. Этим они помогут и себе: у них идет серьезное сокращение, а мы часть научных работников, которые находятся под угрозой увольнения, взяли бы к себе доцентами и профессорами. Может быть, уже в октябре-ноябре мы какое-то решение найдем и начнем зачисление студентов.

700 студентов

Как крымские абитуриенты или студенты могут попасть в ваш вуз?

— Полтора года была неправильная система приема жителей Крыма и Донбасса. Например, украинские вузы интересуются, почему абитуриент приезжает с российским паспортом. Но Россия выдает паспорта подросткам с 14 лет. Когда приходит время, в оккупации ребенку выдают единственный документ, во время Второй мировой это был аусвайс, сейчас — российский паспорт. Или возмущаются тем, что абитуриент привозит аттестат с двуглавым орлом, но в школе других не выдают. Подростки-то в чем виноваты? Они даже не голосовали на этом так называемом референдуме, а их делают виновными во всем, что взрослые натворили.

В итоге, когда Лилия Гриневич стала руководить министерством, она пошла нам навстречу, в 2016 году изменилась система вступительных экзаменов для жителей оккупированных территорий. Привози документы, какие у тебя есть, мы здесь их поменяем на украинские аналоги. Привози любой аттестат, документ об образовании, мы вводим так называемую "освітню декларацію", куда переносятся данные оттуда. Крымчане не могут подготовиться к ВНО, потому что в крымской школе не преподают предметы украиноведческого цикла, поэтому для крымчан отменено ВНО. Они на базе школ сдают два предмета — украинский язык и украинскую историю по школьной программе, все нынешние выпускники их знают, они учились еще в украинских школах, плюс на базе университета сдают профильный предмет. То есть для них возвращена система экзаменов. Все это укладывается в три дня, потому что мы понимаем: дети не могут здесь долго находиться.

Но все это в пределах госзаказа. В этом году на первый курс мы взяли 128 человек, они будут получать стипендию, плюс около 130 студентов пошли на контрактную форму обучения. Они позже приехали, уже закончилась эта программа, а по контракту мы принимали до 20 сентября. Цены у нас небольшие — от 3 тыс. до 5 тыс. грн в год. Для иностранцев мы открыли подготовительное отделение, у нас традиционно учились студенты из Индии, сейчас сто человек пребывает. А дальше для нашего вуза создана такая система с учетом трудностей пересечения границы — перевод на второй, третий, четвертый курс и на магистратуру возможен круглый год, а не только летом, как это было раньше. Поэтому на эти курсы мы приняли еще около 320–330 студентов.

Почему "около"?

— К нам каждую неделю добавляется 20–30 человек: один, три, пять в день — по-разному бывает. Трудно пересекать границу. Молодых людей заворачивают назад, говорят: "В армии не отслужил, хочешь уклониться? Марш назад. Пока не отслужишь, мы тебя не выпустим". Девушек заворачивают под разными предлогами. Они понимают, что дети едут учиться, им дана команда сдерживать этот поток. Бывает, люди пересекают границу со второй, третьей попытки.

В итоге в начале учебного года у нас где-то 700 студентов, думаю, к новому году будет больше тысячи.

Какие условия созданы для студентов?

— У нас образовался искусственно созданный кризис, сейчас он, слава богу, рассасывается. Уже три-четыре месяца назад я знал, что эти общежития, эти учебные корпуса будут нам переданы: сегодня много вузов "схлопываются", в результате в распоряжении у МОН оказываются площади, которые можно перераспределить между вузами. Чтобы их получить, нужно было распоряжение Кабинета министров. Его проект подготовило МОН, отправило в Кабмин, мы рассчитывали, что согласование пройдет быстро, потому что там было написано, что дополнительного финансирования не требуется. Кстати, в Минфине это распоряжение прошло быстрее всего, а потом четыре недели его рассматривали в Минэкономики, затем в юстиции. В итоге надо начинать, а распоряжения нет. Это заставило взбунтоваться общественные организации. Протестные акции начались с 19 сентября. Плохо, когда доходит до них, это знак того, что кто-то что-то не решил. Но с другой стороны, сразу все завертелось.

У Казарина звонит телефон, он извиняется и начинает с кем-то договариваться о том, куда расселить пять девочек и одного мальчика.

Деньги на работу ТНУ нашлись в бюджете?

— Я с ноября назначен ректором, а первую зарплату выдали в июле и в августе. Вот мы должны получить штатное расписание, но помимо зарплат есть и другие расходы, например, нужно покупать компьютеры, телефоны, картриджи, бумагу.

Слышал, что на счетах в казначействе лежат 16,5 млн грн ТНУ.

— Да, мы тоже на это бьем. На момент событий февраля-марта 2014 года у нас было 15 млн бюджетных денег, они принадлежат государству и были отозваны. Но на спецсчетах хранились и заработанные нами деньги, это гранты, договоры о сотрудничестве, это деньги университета. По бюджетному кодексу деньги на спецсчетах сохраняются за предприятием до полного использования. Мы их не потратили. Теперь в казначействе признают, что за нами числятся деньги, но в законе не прописан механизм их возврата. Однако в законе столько всего не прописано, война в том числе, а она-то произошла, из-за нее отозвали наши деньги. Вот мы и добиваемся, чтобы Кабмин издал распоряжение, обязывающее казначейство разработать механизм и вернуть наши деньги.

Если это произойдет, на что их хватит?

— Я думаю, пока мы поднимающийся, растущий вуз, нам хватит этих 16,5 млн на 10–12 месяцев, мы перестанем попрошайничать.

"Лучше, чем крымский диплом"

Утром 26 сентября у входа в МОН собираются люди: студенты ТНУ и их родители пришли на торжественное открытие вуза, зал для мероприятия предоставило министерство. Ожидая начала, крымчане рассказывают, как добрались: "Я на границе колорада подвез, такого от него наслушался".

Появляется Владимир Казарин, кивает, здороваясь. Его встречают улыбками, журналисты отводят в сторону для интервью. Ректор говорит, что рассматривается предложение восстановить в рамках Таврического университета медицинский и аграрный факультеты, ведь о качестве своих дипломов думают многие крымские студенты. Рядом несколько молодых людей достают из пакетов самодельные плакаты. "Вимагаємо дотримання конвенції по правах тварин", с некоторым недоумением читает Казарин надпись на транспаранте и приглашает всех подняться на третий этаж в актовый зал.

Внутри аншлаг. Уже пора бы и начинать, но по каким-то причинам старт откладывается. "Наверное, Джемилева ждут", — доносится с галерки. Журналисты рыщут по залу в поисках крымчан, готовых рассказать о причинах переезда в Киев. Многие не хотят светиться перед камерами, но не под запись говорят охотно. Евпаториец Николай рассказывает мне о том, что четыре года изучал музейное дело в Крымском университете культуры, получил диплом бакалавра. Перевелся в ТНУ снова на четвертый курс исторического факультета, чтобы подтвердить диплом. Родители не были против перевода. От друзей и знакомых своих намерений не скрывал, они отнеслись к этому решению с пониманием. Рядом с Николаем стоят две девушки: Александра из Ялты и Алена из Симферополя, они вместе учились в Крымском инженерно-педагогическом университете, перевелись в Киев на третий курс, чтобы получить международный диплом, который "лучше, чем крымский". Однокурсники их поддержали, а вот преподаватели и декан не хотели отпускать. После окончания вуза собираются работать на материке: с киевским дипломом ТНУ в Крыму им будет нечего делать.

Студенты скучают, уткнувшись в телефоны: чатятся или играют. К сцене подходит девушка с мегафоном, кричит в него: "Ребята, студенты из Луцка! Кто приехал на защиту животных, спуститесь вниз на 30 минут". Никто не откликается.

Наконец в зал заходит Мустафа Джемилев, его провожают в президиум, приходит время речей. Казарин вкратце напоминает о том, что ТНУ корнями из Киева, затем передает слово первому заместителю министра Владимиру Ковтунцу. Тот очень рад тому, что, несмотря на бюрократические преграды, университет все же открылся в столице, и долго благодарит всех, кто приложил к этому усилия. Ректор передает микрофон Джемилеву, представляет гостя как легендарного человека особого мужества, который не сломался, отсидев 15 лет в одиночке. Депутат выходит к высокой трибуне, она невыгодно подчеркивает его рост — видна лишь голова. "После освобождения и проведения тщательной дезинфекции всех государственных структур автономии возникнет острая нехватка кадров. Этот университет будет готовить кадры для Крымской автономной республики", — говорит Джемилев и призывает не забывать, что крымчане в Киеве — гости, они должны будут вернуться домой. Следующий оратор, наоборот, предлагает крымчанам чувствовать себя в Киеве как дома, потому что "Украина — наша общая страна".

Издалека доносится вой сирены, заставляя встряхнуться заскучавшую от казенных речей аудиторию. Я спускаюсь вниз. "Все нормально, ребята вызвали подкрепление, к нам они не ворвутся!" — с радостью в голосе говорит мужчине чиновничьего вида девушка с папкой под мышкой. В это время проходную штурмует пара десятков человек, некоторые из них держат в руках плакаты. "В Александрийском аграрном техникуме обучают живодерству!!!" — читаю на одном из них. Выясняется, что в министерство из Луцка приехали защитники животных с требованием отчислить из техникума студентку, которая издевалась над котенком, выложив затем запись истязаний в Сеть. Зоозащитники настаивают на встрече с министром, их пытаются успокоить.

У входа в здание курят двое парней.

— Повезло нам, в такой цирк попали, — говорит один, улыбаясь.

— В Крыму бы уже всех упаковали, — без улыбки отвечает ему приятель.

"Учеба в замкнутой колбе"

Какие основные мотивы переезда на материк ваших студентов?

— Очень простые. Во-первых, все уже поняли, что диплом Крымского федерального университета не признается нигде в мире кроме России, и то в ряде российских регионов на него косо смотрят. Видимо, из-за того, что они не произвели изменения в сетке вузов, Крымский федеральный университет в ряде регионов не вписан, в списке нет такого вуза. Во-вторых, он, судя по всему, потеряет статус федерального, потому что Крым лишили статуса федерального округа, присоединив к Южному федеральному округу со столицей в Ростове. А там уже есть свой федеральный университет. Значит, он станет каким-нибудь "крымским государственным университетом", а это — в два раза ниже финансирование, зарплаты и все остальное. И, в-третьих, вузы не могут существовать без международных связей, стажировок, обменов, поездок, а у крымчан нет права ни визы получать, ни принимать гостей. Это учеба в закрытой колбе с получением диплома, который нигде не признается. Молодежь на такую судьбу не может согласиться, поэтому поток покидающих Крым большой. В 2014–2015 годах Крым покинули, переводясь в Украину, 15 тыс. студентов, считайте та же активная треть студенческой массы.

В Крым они уже не возвращаются?

— Нет. А кем они там будут? Что там делать международным менеджерам? Если они люди, знающие языки, чем им там заниматься, когда "спикер Госсовета" Константинов заявил, что всю жизнь учил английский и уже в зрелом возрасте понял, что он ему ни разу не понадобился? Он приказал снять все дорожные указатели на английском языке. Туристов нет, зачем они висят?

Вас уволили из так называемого КФУ после сделанного в Чехии заявления о том, что приход России в Крым пагубно сказался на образовательной сфере. Не было обидно?

— Нет. Еще до "референдума" я публиковал обращение к крымчанам, в котором говорил, что мы не можем все это поддерживать. И до выступления в Праге на форуме Гавела я давал интервью украинским СМИ.

В 2014 году мы в Крыму завершали все украинское, что у нас было. Кандидатские, докторские защиты нужно было отправить в украинскую Высшую аттестационную комиссию. Последние защиты у нас закончились 28 декабря 2014 года. Когда с 1 января 2015 года нас закрыли, я сюда приехал в первый раз, говорю: давайте Таврический переводить. Мне отвечают: чтобы юридически его восстановить, нужен такой-то документ, например, устав, украинские лицензии. Я езжу, достаю, привожу. Раз пять так ездил, на границе даже спрашивали, почему так часто езжу в Украину, отвечал им, что сын в Киеве работает, а я его навещаю. Я и мои друзья так ездили до сентября 2015 года, когда появилось распоряжение Порошенко о воссоздании университета в Киеве. Нам дали в министерстве небольшую комнатку, мы начали бюрократическую бумажную работу.

После скандала, связанного с этим пражским форумом, мы все должны были идти на выборы по российским законам, в вузе все избираются на пять лет. Я сказал, что не буду подавать документы. Меня уволили в связи с отказом участвовать в выборах. В ноябре прошлого года издали приказ, я попросил его не обнародовать, чтобы в Крыму не знали, что меня назначили ректором. В декабре в последний раз съездил за чемоданами. А через два дня мне оттуда звонят друзья и говорят, что на факультете меня разыскивает девушка по имени Анна Сергеевна. Я говорю, что в моем окружении женщины с таким именем нет. Они поясняют: "А она следователь по особо важным делам Федеральной службы безопасности". Тогда я попросил передать ей привет и сказать, что через три года увидимся в Симферополе, если она к тому времени не покинет Крым.

• Читайте также: Крым. Похмелье. Чем сменилась "крымская весна" два с половиной года спустя

У вас с самого начала не было сомнений, что вуз уничтожат?

— Конечно, нет. Я же сто лет знаю всех этих людей, начиная с Аксенова. Это обыкновенная шпана, которая волею случая поднялась наверх.