Made in свое. За и против секонд-хенда

Дизайнер Михаил Воронин вспоминает, как давал клятву одеть украинцев в хорошую одежду за небольшие деньги. "И молодых, и постарше – я одел народ Украины. Линию подороже сделал для бизнесменов, которые возмущались, что у меня дешево и им это не к лицу. Сейчас выпускаю молодежную коллекцию". Стоимость костюма от Воронина – от одной до пяти тысяч гривень. "Дорого? Наши люди должны выглядеть прилично, – убеждает он корреспондента Фокуса. – Вот представьте: входит в кабинет к начальнику молодой парень – в штопаных джинсах и курточке такой скромненькой с этого секонд-хенда. И все, это человек без будущего".

Глава Госкомпредпринимательства Михаил Бродский тоже знает цену хорошим костюмам. "Хотим запретить ввоз в Украину секонд-хенда. Ежегодно его привозят по 2 кг на человека. Через секонд завозят даже новые, брендовые вещи, естественно, без налогов. Я уже не говорю о санитарном состоянии этих вещей", – написал Бродский в блоге. Кабмин идею подхватил. Итог – на прошлой неделе в нескольких десятках городов продавцы бэушной одежды вышли на акции протеста.

Пальто на десять лет

Татьяна Замороко, исполнительный директор Всеукраинского объединения работодателей легкой промышленности, рассказывает, во что превратилась легкая промышленность за последние 10 лет. "90% изделий наших швей продается в 15 странах мира. Марки "Хьюго Босс", "Триумф" – все это шьется у нас, а продается за границей. Шить мы умеем, а внутренний рынок заполнен неизвест­но чем". По ее словам, ввоз килограмма секонд-хенда на таможне обходится в 20–70 центов. "А продается одежда поштучно – копейки в бюджет, огромный доход продавцам. В Англии, откуда у нас больше всего секонда, государство доплачивает, чтобы вывезли из страны этот хлам", – говорит Замороко.

Жизнь легкой промышленности призван облегчить новый Налоговый кодекс – украинские фабрики получат мораторий на уплату налога на прибыль. Но это еще не все: по задумке чиновников, дела отечественного производителя пойдут на поправку с принятием новых таможенных пошлин на ввоз секонд-хенда.

В магазине сети "Хумана" средняя цена предмета одежды – 28 гривен. "80% населения за чертой бедности, и им тоже нужно что‑то носить, между тем в потребительской корзине украинца – одно пальто на девять лет", – недоумевает Андрей Ворончук, директор по развитию розничной сети "Хумана Пипл ту Пипл Украина". Наибольшее удивление вызывают у него разговоры о болезнях, связанных с одеждой секонд-хенд. О такой угрозе уже успели заявить и Михаил Воронин, и его тезка – г-н Бродский. "За все годы не было ни одного подобного случая. Вещи обрабатываются гипохлоритом натрия – этим веществом со следующего года будут очищать воду в Москве".

Семейное дело

"За прошлый год мы дали в бюджет 400 млн. грн только от растаможки", – не скрывает возмущения Анна Табах, юрист Ассоциации секонд-хендов. По ее словам, мало того, что на секондах одевается большая часть страны, они еще и работу людям дают. "Господин Бродский сказал, что из‑за упадка легкой промышленности без работы остались миллион человек. Так вот: в нашем бизнесе сейчас задействовано тоже примерно миллион человек. И если все это закрыть, где будут работать люди?"

Сама Анна работала на сортировке секонд-хенда по выходным, пока училась на юрфаке. "Много ли я могла себе позволить на 20 гривен стипендии? Зато с этой работой стала хорошо одеваться: первые джинсы "Дизель", хорошая кожаная куртка", – вспоминает она. Ее муж, сириец Магер Табах – президент Ассоциации, а их семейный бизнес – столичный рынок секонда "Сириус". "В 94‑м Магер был одним из первых, кто открыл на Шулявке точку, - говорит Анна. – Сейчас наши клиенты – не только социально незащищенные люди, но и сотрудники ближайших офисов, торговых центров. Есть и те, кто приезжает на солидных машинах, оставляя несколько тысяч гривень за раз".

Дизайнер Виталий Павлишин, владелец отечественного бренда "Украинский трикотаж", убежден, что секонд-хенд отнимает долю рынка у украинского производителя. В первую очередь, за счет китайских стоковых вещей, которые под видом секонда попадают в страну. Правда, сам Павлишин за последние десять лет не купил себе в магазине ни одной новой вещи – ни китайской, ни американской, ни украинской. "Ничего, кроме нижнего белья и обуви. Я все покупаю в магазинах "Хумана", на Шулявке или на рынке возле станции метро "Лесная". И, конечно, ношу свои вещи". Украинский трикотаж от Павлишина – это 50–60 гривень за вещь. То, что дизайнер показывает на Украинской неделе моды, обходится дороже – около 2 тыс. за предмет одежды. Павлишин душой и сердцем с украинским легпромом, но вера в таланты украинских швей у него ослабевает, когда он делает свои коллекции. "Недавно курточки осенние пришли, на синтепоне – шили у регионального подрядчика. Я глянул и не пойму, почему они такие тонкие. Выясняется: на фабрике решили, что наш синтепон слишком плотный и на осень достаточно разделить его на­двое. То карман пришьют, то модель переделают, – жалуется Павлишин. – С другой стороны, если у украинских промышленников нет нужды шить на массового потребителя, логично, что фабрики никогда не научатся делать хорошие и модные вещи".

За легпром

Михаил Бродский, глава Государственного комитета по вопросам регуляторной политики и предпринимательства

– Насколько реальны планы запретить ввоз секонд-хенда в страну?

– Вместе с Сергеем Тигипко мы приступили к работе над новым Таможенным кодексом, уже готовы его промежуточные положения. Убрали ввоз секонда в килограммах и ввели таможенный контроль для такой одежды поштучно. Мы хотим восстановить легкую промышленность в Украине и создать рабочие места – таков наш план. Раньше у нас в легкой промышленности работали почти миллион человек, сейчас – 90 тысяч. Нормально?

– Как быть тем, чьи доходы не позволяют покупать новую одежду?

– Это похоже на разговоры наших водителей о том, что пока дороги им не сделают, платить налоги они не будут. А с чего их делать, если никто не платит? С чего‑то нужно начинать. Хотя нищенские пенсии и зарплаты надо поднимать, согласен.

– В вашем окружении есть люди, которые носят одежду секонд-хенд? И есть ли в вашем гардеробе одежда украинского производства?

– В моем окружении таких людей нет, и сам я такую одежду не ношу. У меня есть костюмы из Италии, как выяснилось, египетского производства. И один костюм от Михаила Воронина.

Евгения Даниленко, Фокус