Вне зоны. На Донетчине откроют центр помощи бывшим заключенным

"Сейчас в течение минуты вспомните пятерых человек, которых вы любите. А теперь поднимите руку те, кто причислил к ним и себя" – так донецкий психоаналитик Яна Баранова начинает встречу с заключенными исправительной колонии №27. Этот вопрос Баранова часто задает своим клиентам – как на воле, так и вне ее, чтобы показать, что они потеряли связь с собой.

В обшарпанном актовом зале с деревянными доисторическими половицами стоит полная тишина. Для сотни заключенных, сидящих тут, дорого каждое слово.

"Многие из вас оступились, совершили страшный поступок, но вы не должны отказываться от себя, – продолжает психолог. – Даже время тут вы можете провести с пользой. Хватит быть жертвами". Баранова говорит о том, что у них есть будущее, так проникновенно, что, кажется, каждый пытается в ее словах расслышать что-то и о себе. Наглядной иллюстрацией благополучного будущего служит Роман Руденко, который сопровождает Яну в поездках в места заключения.

Ему 30 лет, 12 из которых он провел в тюрьме. Первый раз "сел по малолетке" за ограбление ларька, второй срок получил за избиение человека, который впоследствии умер. По версии Романа, не по его вине. Он копит деньги на адвоката и в будущем планирует оспаривать меру пресечения.

Свой последний срок Руденко как раз досиживал в колонии №27. Тут он человек уважаемый – не по понятиям, а за образ жизни. В колонии Роман отказался от алкоголя, курения, а любимым занятием стало чтение книг по психологии. Когда умерла его мать, он нестерпимо захотел вернуться домой, чтобы досматривать за дедушкой. Стал примерным заключенным, в итоге освободился на три года раньше.

Еще в колонии Роман поступил в донецкий филиал столичного вуза на факультет психологии, и сейчас он студент-третьекурсник. У него своя строительная бригада и общественная деятельность. Жизнь наладилась, и теперь он хочет помогать другим.

Год назад Роман познакомился с психологом Яной Барановой и стал волонтером общественной организации "ЗОВУ" ("Золотой век Украины"). Теперь у них общая идея – построить региональный центр реабилитации для бывших заключенных. В колонию, где он провел девять лет, Руденко приезжает как социальный работник. Бывшие соседи по казарме теперь жалуются Роме, когда их прессуют "начальники". Он же пытается отстаивать права заключенных. "Вы лишили человека свободы, но не человеческих прав", – горячится Руденко на встречах с администрацией колонии.

Незамкнутый круг

"Узнав, что в Донецкой области 22 тысячи заключенных, я наконец поняла, почему мои клиентки не знают, где мужика взять. Они же все сидят", – рассказывает Яна Баранова о том, как впервые задумалась над проблемой заключенных. Только в одной Горловке работает три исправительных колонии. Расхожая донецкая присказка звучит так: "Каждый второй сидел, сидит или будет сидеть". Яне такие разговоры не нравятся. "Люди не слепые лошади, чтобы по одному и тому же кругу ходить. Мы содержим их пребывание за решеткой, но не предоставляем им никакой возможности для развития. И в чем тогда наш гуманизм?" – возмущается психоаналитик. По официальной статистике, 29,7% заключенных, выйдя на волю, вновь совершают преступления, по неофициальной – больее, 80%. Баранова объясняет рецидивы тем, что стереотипы заключенного не меняются. За годы, проведенные в тюрьме, у него рушатся социальные связи, пропадают трудовые навыки, он деградирует как профессионал, демотивирован как личность и выходит из тюрьмы еще более озлобленным. Изменить такое положение дел можно, но на это у государства нет средств. По большому счету, даже прокормить заключенных тяжело. На питание государство выделяет исправительным учреждениям около восьми гривен в сутки на человека. В пределах страны это более полумиллиарда гривен в год. Руководству тюрем предлагают восстанавливать производственные мощности, чтобы зарабатывать самостоятельно.

Исполняющий обязанности начальника колонии №27 Александр Ляшенко вспоминает, как раньше в тюрьме кипела работа: заключенные шили рукавицы, обувь, производили шлакоблоки, металлоконструкции. Сейчас найти заказ для колонии непросто. "Да мы шлакоблок делаем лучше, чем на воле, – сокрушается начальник. – Вот давайте посчитаем: если человек поставит оборудование и будет платить на воле 3500 гривен, то нас устроит зарплата за тот же объем работ в 960 гривен".

Его коллега – начальник колонии №87 Игорь Жменюк сумел наладить в своем учреждении производство плитки, шлакоблока, сетки-рабицы. Но он тоже недоволен сложившимся положением дел: "Мало того что приходится самим заказчиков искать, так еще и 20% НДС надо платить. Это что, частная тюрьма?" Контингент его колонии – заключенные в возрасте 19–22 лет. Многие не то что профессию не получили, даже школу не окончили.

Путь в общество

Волонтеры организации "ЗОВУ" вместе со студентами-социологами в апреле этого года провели опрос в десяти районах Донецка. Цель проекта – выяснить, готовы ли горожане относиться к бывшим зэкам как к полноправным членам общества.

"Больше 70% опрошенных подтвердили, что хотели бы, чтобы вышедшим из тюрьмы оказывалась психологическая и социальная поддержка", – радуется Яна Баранова.

Мастер по изготовлению ключей из Макеевки Ирина Ставко, как и члены ее семьи, уже давно ответили себе на этот вопрос. Два года назад Ирина, замужняя женщина, мать четырех детей, через объявление в газете познакомилась с заключенным Олегом Волей. "Моя жизнь казалась мне серой и скучной, Олег вывел меня из депрессии", – рассказывает Ирина. Олег – местная знаменитость, бард, автор более 190 стихов. В прошлом году Ирина помогла ему издать диск с авторскими песнями. "Он очень цельный человек, добьется всего", – говорит о своем друге Ирина. "Моя цель в жизни организовать приют для детей улиц", – рассказывает Олег.

Яна Баранова и Роман Руденко агитируют заключенных создавать в колониях психологические кружки личностного роста. Зачем это надо? "Чтобы учиться жить ответственно, ставить цели и идти к ним", – объясняет психоаналитик.

В одном из отдаленных донецких районов Моспино Яна присмотрела здание для будущего реабилитационного центра. Это закрывшаяся школа. Здание нетрудно будет переоборудовать в общежитие с мастерскими. "Программа реабилитации предполагает психологическое сопровождение и обучение по выбранной специальности, плюс компьютерные курсы и изучение английского языка", – рассказывает психолог.

Не так давно президент подписал закон "О социальной адаптации лиц, отбывших наказание в виде ограничения свободы или лишения свободы на определенный срок". Теперь Яна Баранова собирается воспользоваться этим законом и привлечь деньги предпринимателей для реализации своего проекта.

По ее подсчетам, на переоборудование школы, создание мастерских и психологическое сопровождение проекта потребуется не менее 2,5 миллионов гривен. Она уверена: через три-пять лет проект будет самоокупаемым.

"Нам нужны строители, сантехники, швеи, автослесари, – загибает пальцы психоаналитик. – Осталось только доказать государству, что такие инвестиции бизнеса предполагают льготное налогообложение".

Анастасия Рингис, фото: Женя Савилов, Фокус