Аптечный пунктик. В Украине усиливают борьбу с лекарственными наркоманами

"Я люблю кайф, а если это дешевый кайф по 20 гривен, продающийся за углом, люблю его вдвойне", – признается киевлянка Кира. В 20 лет она уже успела "соскочить" с героина. За следующее десятилетие перепробовала все, что только может быть полезно для "кайфа". Наконец, добралась до аптек.

Несколько месяцев назад Кабмин уточнил список наркотических препаратов, которые можно купить лишь по рецепту строгой учетности. Снизили и максимально допустимые дозы некоторых веществ в препаратах от аллергии и простуды. Под запрет попал даже популярный бронхолитин. Все эти меры, говорят чиновники, вынужденные – в Украине потребляют слишком много аптечных лекарств не по назначению. Фокус убедился в этом, отправившись в аптечный киоск за тропикамидом – глазными каплями, токсичными при внутривенном применении.

"Вам 0,5% или 1%? – поинтересовалась провизор и тут же протянула упаковку. – Вот, 1% – все берут покрепче, и вам советую. С вас 19,46".

40-летняя история

Кодтерпин, препарат от кашля, входил в ежедневный "рацион" Киры последние несколько лет. Девушка называет его лекарством, изобретенным специально для тех, кто пытается "спрыгнуть" с героина. О том, что такое аптечный наркотик, она даже сейчас, перестав принимать лекарство, вспоминает со страхом.

"Аптечка", как называют аптечные наркотики, по заверению Киры, оказалась даже страшнее героина. Поскольку действующего вещества в каждой таблетке всего ничего, при приеме пачки-двух в организм попадают и другие вредные препараты.

Сегодня многие наркозависимые переместились с улиц в аптеки. Одни употребляют лекарства в чистом виде, другие делают выжимки, превращая простые обезболивающие или противопростудные в более сильный наркотик.

Кто чем

"Что ж, записывайте. 70-е годы – в моду входят аптечные наркотики". Сергей Савко, нарколог Одесского областного наркологического диспансера, битый час без шпаргалок называет аптечные препараты, входившие в наркомоду за последние 40 лет, указывая годы и даже месяцы. Ему ли не знать – у него в отделении 57 больных, и ровно половина из них – клиенты "аптечки".

Мода последних лет, по словам нарколога, – тропикамид, тот самый, который купил Фокус. И кодтерпин – тот самый, который употребляла Кира и который должны отпускать только по рецепту. До недавних пор на пике популярности были трамадол и снотворное сонат, которое запретили. И еще десятки наименований. Когда впервые читаешь списки наркотических лекарств, создается впечатление, что получить кайф при правильном использовании можно даже от физраствора.

"Запрещай не запрещай, купить можно всегда", – говорит г-н Савко. Однажды он проверил это на себе. Зайдя в одесскую аптеку, показал удостоверение врача, попросил трамадол. Провизор отказала, сославшись на нехватку одной печати на рецепте.

"Следом вошел паренек. И ему продали без рецепта", – вспоминает нарколог.

В киевском центре реабилитации "Троицкий" находятся те, кто знает, где и как достать. Разговаривая с ними, чувствуешь себя будто на уроке химии, только эти "химики", в отличие от школьных учителей, попробовали все на себе, пока не надумали лечиться.

"Кодтерпин, спазмолекс, паратрал, тропикамид… Этот тропикамид вообще ужас, – откровенничает один из них. – Я его вместо димедрола на пару кубов "ширева" добавлял. С притона ребята его ширяют – один уже в тапочках ходит, ноге конец. Людей же не останавливает то, сколько им там осталось". Впервые за трамадолом Игорь зашел в аптеку 10 лет назад. И задержался там на 7 лет. Однажды принял 30 таблеток – говорит, в честь праздника, машину купил. Как купил, так и разбил – под действием лекарств врезался в забор. Сейчас он на реабилитации, но цены на многие запрещенные препараты называет сходу. Купить, говорит, никогда не проблема – были бы деньги и знакомые: "Аптекари, бывает, сами звонят. Товарищам провизоры весь набор складывали по звонку – нужно было лишь прийти и забрать".

Киоски уходят

"Аптека – это базар", – начинает разговор заведующая киевской аптеки, попросившая не называть ее имени. Она рассказывает, что сама никогда не продает "сомнительным парням" ничего запрещенного и без рецепта. Правда, забота о здоровье нации и имидже своей аптеки встречается не часто. "Из 300 тысяч гривен, которые может заработать в месяц аптека, 40–50 тысяч дает продажа кодтерпина. Фармацевты тоже люди, им жить нужно, а зарплата 2–4 тысячи гривен. Да и аптекам выживать приходится – такая конкуренция", – преодолевая неловкость, объясняет заведующая.

Нарколог Сергей Савко убежден: свободная продажа и безнаказанность аптек – не главное, с чем нужно бороться. Каждого за руку не схватишь, да и нарушителей закона среди провизоров все же единицы. "Лучше бороться регуляторно. К примеру, закрыть все аптечные киоски "на районе" – их невозможно проконтролировать", – считает он.

Если чиновники сработают быстро, уже через год это ждет Украину. В проекте новых лицензионных условий, которые до сентября могут быть одобрены в Госкомпредпринимательства и Министерстве юстиции, вообще нет такого понятия, как "киоск".

Сейчас по закону аптечные киоски имеют право продавать лишь безрецептурные препараты, не более двух упаковок в одни руки, на деле же нередко торгуют ассортиментом полноценной аптеки в любом количестве. За такие нарушения только в этом году у владельцев аптек и сетей отобрали 100 лицензий.

Больше всего киосков, по данным Госслужбы Украины по лекарственным средствам, в Днепропетровской, Херсонской и Донецкой областях, Николаеве.

"Мы оставим киоски только в селах – на всю страну таких 269. Всем городским даем год, чтобы или закрыться, или перерасти в полноценную аптеку", – рассказывает Фокусу первый заместитель руководителя Государственной службы по лекарственным средствам Инна Демченко.

Если новые правила пройдут все кабинеты чиновников и будут одобрены, аптекам также могут запретить рекламировать рецептурные препараты и даже выставлять их на витрину.

Ликбез для наркоманов

Ирина Ромашкан, директор реабилитационного центра "Троицкий" в Киеве, нервничает, когда речь заходит о запретах наркосодержащих лекарств.

"Запретили трамадол – люди перешли на инъекционные наркотики. Запретили эфедрин – подсели на псевдоэфедрин, который в сотни раз токсичнее. Снизили максимальную дозу действующего вещества в таблетке – наркозависимые стали покупать не пачку лекарств, а сразу две", – говорит она.

О том, что эти нынешние меры не очень действенны, говорят даже в Минздраве. Последнее, что взбудоражило общественность, – новости из России, где со следующего года могут прекратить производить и продавать в аптеках препараты с кодеином. Причина – популярность среди наркозависимых, которые получают из препарата дезоморфин. Любопытно, что в лечебных целях этой группой препаратов пользуется около 40 миллионов человек, а для удовольствия – 5 тысяч.

"Вот я и думаю: каковы риски запрета? Огромны, в первую очередь для простых пациентов", - говорит Владимир Кривенок, завсектором Украинского медицинского и мониторингового центра по алкоголю и наркотикам Минздрава Украины, ведь снижение доступности препаратов - это снижение доступности медицинской помощи.

Он рассказывает, в Украине кустарное изготовление дезоморфина из кодеинсодержащих препаратов не доминирует - страсть к кодеиносодержащим препаратам у нас питают в основном либо слишком молодые потребители наркотиков- эксперементирующие, либо очень опытные, нередко таким образом пытающиеся бороться с ломкой. Поэтому ситуация отличается от российской. Сами по себе, методы снижения вреда не уменьшают количество зависимых, но дают возможность прервать цепочку заражения инфекциями, которые передаются через грязный шприц.

Он убежден, от количества поправок в законы и списки наркотических препаратов наркозависящих людей меньше не станет. Другое дело - профилактические и программы снижения вреда: "К примеру, в Германии в районы, где часто собираются зависимые люди, приезжают специальные оборудованные автомобили. Социальные работники дают возможность людям сделать себе укол в машине, а не где-нибудь в темном уголке парка – воспользоваться жгутом, спиртом, чистым шприцем, при этом социальный работник не помогает колоться. Это очень прогрессивно. Но приживется ли в Украине?"

Евгения Даниленко, Фокус