Информация - самый сильный наркотик последнего десятилетия

Каждый день на нас обрушивается поток дат, цифр, мнений, цитат. Возможность в любой момент получить нужные сведения будоражит и захватывает. Информация оказалась самым сильным наркотиком последнего десятилетия. Мы живем так ярко, насыщенно, а главное, быстро, что наше сознание не поспевает за нами. Пытаясь обезопасить себя от перегрузки, мозг сохраняет полупустые файлы, в которых содержатся отрывочные и сбивчивые сведения обо всем на свете. В том числе и странный "клип" о нас самих – какими мы должны быть, чего хотим и при каких условиях можем быть счастливы.

Вторсырье
"Какой-то фильм смотрела. Не помню точно о чем, но очень хороший". "Почитай "Госпожу Флобер" – здорово!" "Как писал Пушкин, "но есть, есть высший суд, наперсники разврата!" Или кто это писал?" Комично и по пословице: слышали звон, да не знаем, где он. Хорошо, если не засмеют. Впрочем, теперь все такие.

Еще в конце XIX века знание латыни, древнегреческого и трех европейских языков в придачу в среде интеллектуалов никого не удивляло, а уже к середине XX столь обширные знания стали экзотикой. О нынешнем столетии и говорить не приходится. Но именно сейчас в психологии появился термин "клиповое (оно же фрагментарное, калейдоскопическое или мозаичное) мышление". Для него характерна отрывочность восприятия. Человек знает понемногу обо всем и ничего досконально, не склонен к анализу, утрачивает желание и способность постигать что-то новое.

Стремясь побыстрее получить нужные сведения, мы часто опираемся исключительно на зрительную память, не используя слуховую, тактильную, обонятельную, эмоциональную. И память нам мстит. Информация, которую мы не пропустили через себя, не прочувствовали и не проанализировали, назавтра стирается из нашего сознания частично или полностью.

25-летний Игорь Бутенко по профессии дизайнер. Когда на работе выдается "окно", он ныряет в интернет.

– Я уже давно заметил: если я еду на книжный рынок, долго хожу по рядам, выбирая, что бы почитать, то потом это произведение и помню долго, – говорит Игорь. – Потому что хорошая книга для меня – это еще и оформление, и даже запах. Да и сам ритуал похода за ней тоже много значит. А вот если то же самое прочту в сети – и впечатление какое-то смазанное, и из памяти выветривается быстрее. Но из-за нехватки времени и лени часто читаю что-то новое с экрана.

Специалисты связывают возникновение нового типа мышления в первую очередь с доступностью информации, а также с тем, что мы живем в эпоху активного потребления. Телевидение и интернет предельно облегчают знакомство с новой информацией: нажми на кнопку – получишь результат. Не затрачивая ровным счетом никаких усилий, любой, у кого есть компьютер, может найти то, что ему необходимо в данный момент. Чтобы уже в следующий почти полностью забыть. Мы относимся к информации как к продукту, и нетрудная охота за новыми сведениями вполне сравнима с походом в супермаркет. Примерно так: не собираемся сегодня ужинать рыбой – значит, незачем ее покупать.

Но если осетрина бывает только первой свежести, то об информации этого не скажешь. Чтобы докопаться до первоисточника в запутанной мировой паутине, необходимо приложить усилия: любые данные сопровождаются ссылкой на то, откуда они были извлечены. Усилия прилагать нет времени, а иногда и желания: в итоге в лучшем случае мы потребляем вторичный продукт. С каждым новым витком адаптации материал становится все более простым и поверхностным. Доходит до абсурда: например, есть сайты, на которых в нескольких абзацах изложены сюжеты "Дон Кихота" и "Гамлета".

Определение "человек энциклопедических знаний" осталось в прошлом. У многих ли сейчас найдется время и желание, чтобы штудировать тома справочной литературы, обращаться к толковым словарям, ходить в библиотеки? Но и звание "человек википедических знаний" пока еще не придумали.

Снаружи и внутри
"Клиповость" свойственна не только процессам познания и мышлению. Разрозненность желаний и поступков, образа мыслей и образа жизни, непоследовательность в решении проблем – это тоже признаки "клиповости". Современное общество поистине претерпевает горе от ума. В повседневной жизни мы почти всегда ставим на разум, ratio, пытаясь понять то, что нужно чувствовать. Более того – мы постоянно используем мозг не по назначению, с его помощью удерживая эмоции под контролем. В сфере чувств мы часто скользим по поверхности, не вникая в происходящее с нами и нашими близкими, не проживая до конца ту или иную ситуацию. Бодрые призывы второсортных психологов проникли в наше сознание, и теперь мы настроены исключительно на позитив. Многие как огня боятся сильных переживаний, ошибок, избегают конфликтов, грусти и разочарований.

На самом деле далеко не всем удается гармонично существовать по стандартам, навязанным обществом. Погоня за успехом, который эквивалентен совокупности "карьера – деньги – образцовая семья", может привести к ощущению внутренней пустоты и даже отчуждения от собственной жизни. Нередко бывает, что каждый день расписан по минутам и вроде бы наполнен до краев, а жить, тем не менее, скучно.

– Среди моих клиентов немало успешных, умных, состоятельных людей. Они приходят ко мне и говорят: "Чего-то не хватает, жизнь пуста", – рассказывает Фокусу Юрий Живоглядов, кандидат психологических наук, президент Института профессионального мастерства и нейролингвистического программирования. – Это ощущение возникает у человека тогда, когда он живет в неполноте чувств и желаний, в ситуации сверхконтроля, принимая чужие ориентиры за свои собственные. Истинные устремления могут подавляться годами: во имя успеха человек работает не там, где хочет, занимается не тем, что ему интересно, и дружит "по обстоятельствам". Со временем от подлинных желаний остаются смутные воспоминания, которые все же достаточно сильны для того, чтобы почувствовать неудовлетворенность собой и своей жизнью.

Как дети
Американский психолог Льюис Филдс приписывал фрагментарное мышление в первую очередь детям. Например, они задают десятки никак не связанных между собой вопросов, запоминая меньше половины ответов на них. Однако дальнейшие исследования этого специалиста показали, что среди взрослых "клиповость" сознания распространена гораздо больше, чем он предполагал.

В детстве процесс обучения затрагивает множество механизмов, в которых ум – важный, но отнюдь не единственный рычаг. Ребенок должен увидеть, потрогать, упасть, ошибиться – только тогда он усвоит тот или иной урок. Взрослый же, закованный в условности и контролирующий каждый свой шаг, лишает себя права на ошибку, на эксперимент. В итоге новые знания не подкрепляются новыми переживаниями и опытом. И, получаемые из соображений потребительства, они оказываются эфемерными.

Есть способы проверки знаний, которые словно специально созданы для фрагментарного типа мышления. Уже после того, как в Украине была введена тестовая система, некоторые педагоги и психологи констатировали: к разработанным тестам ученик со средними способностями в состоянии подготовиться в течение двух месяцев.

Филдс обнаружил еще одну особенность личности с мозаичным типом сознания – склонность к плагиату. При постоянном использовании вторичной информации способность к творчеству снижается. Человек перестает стремиться к созидательности, лишь перерабатывая то, что уже существует, и по-разному комбинируя фрагменты информации. Современный мир много знает, но мало думает и создает.

– У человека всегда есть выбор: жить как потребитель с ленивым умом либо начать думать и решиться на настоящую жизнь, – говорит Живоглядов. – Этот выбор труден, потому что он не делается умственно. Ведь это не решение о том, брать кредит или нет. Должна созреть потребность в том, чтобы изменить свою жизнь. А для этого нужно обладать мужеством.