Игры с разумом. В PinchukArtCentre можно попасть сразу на две новые выставки

В одной комнате зрители рассматривают свои отражения в огромном кривом зеркале и перешептываются с кусками гнутого металла, в другой —
медитируют у темной дыры в стене. При этом за стеной то и дело гремит канонада —
это пушка стреляет комьями красного воска. В соседней комнате развешены одеяло из денег и гигантский отпечаток пальца, собранный из тысячи отпечатков поменьше.
Такую экспозицию легко представить в парке аттракционов, если бы не фамилии ее авторов. Кривые зеркала и стреляющая пушка — это работы одного из самых извест-
ных и дорогих современных художников мира Аниша Капура. В PinchukArtCentre до 30 сентября проходит его первая большая выставка в Восточной Европе. В экспозицию попали скульптуры мастера, в том числе и знаковые "Земля", "Пустота", "1000 имен" и "Когда я беременна". Они иллюстрируют разные этапы в творчестве Капура, которого арт-критики называют одним из самым влиятельных скульпторов современности. Британец индийского происхождения за три десятка лет успел поработать с цветом, вогнутыми формами, зеркалами и торчащими из стен объектами и представить персональные выставки на четырех континентах, в том числе в нью-йоркском МоМА и лондонском Tate. Сам художник считает, что он не только скульптор, но и архитектор. Подтверждают слова Капура работы, представленные в PinchukArtCentre, — макеты его архитектурных проектов, уже возведенных (например, здание на Леонард-стрит в Нью-Йорке) и еще нереализованных ("Земляной кинотеатр" или гигантский шрам на равнине).

А одеяло из денежных купюр разных времен и стран и еще четыре масштабные черно-белые работы — это свежие офорты живого украинского классика Павла Макова. Их один из самых востребованных отечественных художников создал специально для нынешней выставки. До 17 июня произведения останутся в зале PAC UA, открытом специально для украинских авторов.

Арт по графику
Востребованный график-офортист, №6 в рейтинге 25 самых влиятельных художников Украины (Фокус, №8 (271) от 23 февраля 2012 года), чьи работы находятся в Третьяковской галерее, лондонском Музее Виктории и Альберта и нью-йоркском Метрополитен-музее, Павел Маков рассказал Фокусу о главных работах на своей новой выставке, а также о том, что с бумаги можно стереть все что угодно

— Ваша выставка небольшая по объему, всего шесть работ, но очень насыщенная по смыслу. Не перегружает ли это ее?
— Для меня она огромная и по объему. Над этими произведениями я работал с конца 2010 года. Я всегда работаю очень медленно. Это связано не только с технологическими проблемами. Считаю, что работа должна сама вырастать, ее нельзя взять нахрапом. А смыслов действительно много, хотя, собственно, на самом деле он один: речь идет о том, где мы живем, о нашей ментальности. Смысл один, просто он рассмотрен с разных углов. Поэтому работы принципиально разные и по форме — начиная с круга и заканчивая шестигранником.

— Заложенные в выставке направления, темы, например, "Кресты" или "Башни", будете развивать отдельно?
— Думаю, нет. Главное сказано. Хотя с крестами я планировал сделать большую серию, но она, возможно, будет отложена, потому что после каждой большой выставки случается затишье. Как у человека, который что-то долго делал, а потом закончил и остался перед некой пустотой. Но там одна небольшая работка висит — страничка из книжки. У меня при работе с "Огородами" осталось очень много таких страничек, около 400 штук, по ним я смотрел, куда дальше класть офортные доски, чтобы сделать то, что я хочу. Теперь я мечтаю создать из них артбук. Но это процесс длительный, медитативный, на него уйдет 2–3 года. А может, станет скучно, и я брошу. Продолжать только ради того, чтобы закончить, нет смысла. Я искренне верю, что если работа скучна мне, она в квадрате скучна для зрителя.

— Сколько времени в среднем занимает создание одной работы?
— Могу сказать так: дольше пяти лет я одну работу не делал. Но это не значит, что в эти пять лет я делал только ее одну. Я бы просто умер с голоду. Порой работа должна быть отставлена в сторону, и не всегда потому, что стало скучно. Просто иногда ты не знаешь, как должно быть дальше.
Работы — это постоянное совершение ошибок и их исправление, совершение и исправление. И в процессе исправления ошибок ты отвечаешь на свои вопросы и тем самым помогаешь, возможно, зрителю ответить на те вопросы, которые его мучают.

— А как вы исправляете ошибки чисто технически? Ведь графика — это не живопись маслом, где можно один слой закрасить другим.
— С бумаги можно стереть все что угодно. Обычным пульверизатором для цветов можно смыть даже уже напечатанный офорт, а рисунок стирается еще легче. Чернила действительно смыть трудно, но исправить можно все. Можно заклеить, переклеить. Мне иногда говорят, что мои работы выглядят старыми. Но я никогда их специально не старю, они старятся в процессе создания. Если каждый листик побывал 20–30 раз в офортном станке, потом столько же раз мок и клеился, естественно, что где-то он пожелтел, где-то потерся. Плюс я действительно стираю и переделываю, если мне не нравится напечатанное. Это нормально.

— На нынешней выставке есть особо значимая для вас работа?
Их две. Это "Огороды" и "Башни". Я с них начал, в них больше всего вложено физического труда и мыслей. "Башни" — самая грустная работа на выставке. Она о мечте каждого человека о своем маленьком бизнесе и надежде, что он спасет. И потом эта мечта закабаляет, превращается в тюрьму, контейнер. Ты начинаешь жить ради того, чтобы этот контейнер стоял. Я не пессимист, но считаю, что в мире есть много поводов для грусти.
А что касается "Огородов", то я давно хотел сделать такую работу, которая, что для меня редко, с одной стороны, довольно концептуальна, а с другой — очень изобразительная. В нее заложены совершенно реальные вещи. Например, спинки кроватей — ими действительно огораживают свои участки многие, это распространено по всей Украине, что довольно забавно и иронично. Но ведь каждый пытается себя чем-то оградить. Получается паутина, в которую хочется помимо своей воли втянуться.

Юлия Куприна, Фокус