Как сохранить психологическую устойчивость в агрессивной информационной среде

Мой друг меня отфрендил. После поста в "Фейсбуке" о протестах за границей. На эмоциях я написала, что эмиграция — это поражение. Мой друг — эмигрант. Он воспринял этот пост как личное оскорбление. В итоге минус один френд в моем аккаунте. Минус хороший человек из моей жизни.

Если верить написанному о Майдане и антимайдане, на улицу лучше не выходить. Потому что согласно "срочным перепостам" там "титушки" отлавливают тех, от кого пахнет дымом, снимают шубы с дам, автомайдановцы бьют "титушек", а из протестных акций в Украине торчат имперские уши России и топорщится звездно-полосатая щетина Америки.

Действенный способ сохранить здравомыслие и не поссориться с друзьями из-за игр политиков — защититься от информации. Она необходима так же, как хорошая каска тем, кто стоит на улице Грушевского.

На грани

Художница Лина Зарничная была свидетелем январских событий в центре Киева. Молодые парни в масках бросали коктейли Молотова в силовиков. "Беркут" отвечал тем же. Зрителей было больше, чем участников. "Просто сдали нервы. Я отложила работу и поехала на Майдан. Пришла на Грушу (Грушевского. — Фокус). Там была перестрелка. Нет, мне не было страшно. Я ничего не чувствовала вообще. Я скорее удивилась в тот момент, когда увидела, как выносили раненого парня. Его глаза были залиты кровью. А потом он мне стал сниться". Эту историю Лина рассказывает в тихом маленьком кафе. У Лины пустой отрешенный взгляд, как на картине "Взгляд на две тысячи ярдов" Томаса Ли, запечатлевшего американского солдата после шквального огня во Вьетнаме. Я вслух предполагаю, что у нее острый посттравматический синдром. Лина вскакивает, кричит, что это не мое дело, и убегает.

"Майдановский" синдром рано или поздно даст о себе знать. Коснется это каждого.
Психолог Евгений Тычковский прогнозирует наплыв к психотерапевтам примерно через месяц, даже если вспышек насилия больше не будет. "Многие волонтеры, которые работают на Майдане, уже сейчас находятся в посттравматическом стрессовом расстройстве, — сетует психолог. — Я по ним это вижу. Их уже надо забирать оттуда и лечить".

О коварстве психотравмы написано много, учитывая тот факт, что существование заболевания официально признали лишь в 1980 году после войны во Вьетнаме. Самое опасное в этом синдроме — его отсроченность. Могут пройти десятки лет, прежде чем какой-нибудь толчок переведет травму из подсознания на сознательный уровень.

Это наша с тобой аномия

Еще три недели назад в кабинетах психотерапевтов посетителей было немного. Боевые события Майдана отвлекали граждан от собственных переживаний. Сейчас ситуация изменилась. "Наплыв такой, что я на приеме до девяти вечера сижу каждый день", — говорит психиатр Евгений Воронков.

Со специфическими "майдановскими" жалобами пока никто не обращался, но у людей, имевших предрасположенность к неврозам и депрессиям, проблемы обострились. "Только что ушла женщина, которая испытывает острейшую тревогу в связи с тем, что гривна падает, —
рассказывает доктор. — Лекарства дорожают, продукты. Соответственно, возникают панические состояния".

Украина считается страной аномической. Понятие было впервые введено французским социологом и философом Эмилем Дюркгеймом. И описывает состояние человека и общества в периоды смут и перестроек. Аномическая ситуация в стране приводит человека к растерянности, состоянию тревоги, подавленности. Люди с устойчивой психикой занимаются своим делом и живут одним днем, это считается здоровой реакцией. Другие впадают в тревожное состояние. Психиатр прогнозирует эпидемию неврозов в Украине в ближайшее время.

В книге о депрессии "Демон полуденный" автор Эндрю Соломон описывает пример того, как ситуация в стране влияет на психику граждан. В начале 1980-х в Польше начало разворачиваться движение "Солидарность", у граждан возник эмоциональный подъем и надежда. Но уже в декабре 1981-го в стране ввели военное положение, начались аресты активистов. Приговоры и сроки тюремного заключения принимали все, а вот утрату надежды перенести не смогли. Это было началом "политической депрессии". Люди, которые организовывали демонстрации, теперь сидели дома, часами смотрели телевизор и напивались.

Кликай активно

Павел Бублик, научный сотрудник Института социальной и политической психологии, говорит, что самый простой способ защиты от информационного шума — меньше взаимодействовать с его источниками. Впрочем, сам психолог не считает такой подход верным. "Человек, который находится в позиции защищающейся жертвы, все равно обречен быть атакованным, пускай и небольшими дозами информации. Для того чтобы сохранить внутреннюю целостность, надо занять активную избирательную позицию".

То есть из множества источников выбрать один-два, которые вызывают наибольшее доверие, и ретранс-лировать тексты, соотносящиеся с личными ценностями. Эти перепосты в соцсетях, по сути, являются способом эмоциональной разрядки.

Еще один способ сохранения психической устойчивости — отдать себе отчет в эмоциях, которые вызывает прочитанная заметка или новость. Это необходимо для того, чтобы такие эмоции блокировать.

Психолог считает, что стресс, вызванный информационным шумом, не всегда вреден. "Ницше говорил: "Все, что меня не убивает, делает сильнее". Потрясение может быть точкой саморазвития. Стресс в организме на уровне гормонов, биохимии порождает ответную энергию — иначе говоря, внутреннюю готовность".

Что будет после Майдана, не берется прогнозировать ни один специалист. Понятно одно: работы психиатрам добавится. На Майдане появилось новое поколение людей. Людей, которые видели смерть.

Оксана Савченко, Фокус