Филарет: Коррупция — враг гораздо более серьезный, чем Путин

Михайловский монастырь, принадлежащий Украинской православной церкви Киевского патриархата, находился в двух шагах от центра событий Евромайдана.

Он стал одним из опорных пунктов революционного движения. Здесь укрывали митингующих, которых преследовал "Беркут". Тут грелись и ночевали бойцы Самообороны. Здесь оказывали помощь раненым, превратив церковь Иоанна Богослова в операционную.

А в самые тяжелые для Майдана часы колокола Михайловского Златоверхого передавали городу сигнал тревоги.

Фокус расспросил Филарета о том, как его церковь меняет украинское общество вусловиях войны.

В Донбассе храмы закрыты

Как изменилась церковь со времен Майдана?

— Мы сумели показать свою подлинную любовь к народу, благодаря чему многие люди посмотрели на нас по-другому. Если раньше они, как правило, не делали различия между православными церквями, то теперь стали грамотнее.

В последнее время украинцы целыми приходами (УПЦ Московского патриархата. — Фокус) переходят в Киевский патриархат. Сейчас можно говорить о приблизительно тридцати таких случаях.

Когда началась война в Донбассе, мы обратились к своей пастве с просьбой собирать средства на обеспечение украинской армии всем необходимым. Наши священники состоят при военных частях и добровольческих батальонах в зоне АТО в качестве капелланов.

Ну и, конечно же, ежедневно во всех храмах, где совершаются богослужения, мы молимся за освобождение Украины от нашествия оккупантов.

Вы родились и выросли в Амвросиевском районе Донецкой области, который сейчас контролируют сепаратисты. Общаетесь ли с родными?

— Конечно. У многих из них проблемы с питанием, с отоплением, с выплатой пенсий и зарплат. Ситуация там очень непростая. К счастью, на моих родственников гонений нет, но зато есть гонения на церковь.

Все наши храмы стоят закрытыми — в них запрещено совершать богослужения. Такая же ситуация у греко-католиков, римо-католиков, протестантов.

Совершать богослужения на территориях, подконтрольных сепаратистам, разрешается только Московскому патриархату.

Много ли ваших приходов в Донбассе?

— Во всей Украине и в диаспоре насчитывается около пяти тысяч приходов и около 15 миллионов верующих Украинской православной церкви Киевского патриархата.

Большинство наших приходов — в Киеве и области, а также в Западной Украине — в Ровенской, Волынской, Хмельницкой, Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях.

А вот в Донбассе их мало: около 90 приходов в Донецкой области и около 20 — в Луганской. Меньше всего церквей Киевского патриархата было в Крыму. Случайно ли, что Бог допустил войну именно там, где украинская церковь представлена слабее всего?

А вот еще одно "совпадение": 22 февраля мы перестали молиться за действующую власть, а на следующий день Янукович сбежал из страны.

Война прекратится, когда Бог достигнет цели

В начале сентября вы выступили с заявлением, в котором назвали Путина Каином. Возможно ли прощение для того, кто покушался на жизнь брата?

— Прощение возможно для самого последнего грешника, но только при условии полного искреннего раскаяния.

Так же было с одним из двух разбойников, висевших на кресте рядом с Иисусом. Первый насмехался над ним, говоря: "Если ты Сын Божий, спаси себя и нас!" А второй раскаялся. Ему Христос сказал: "Будешь со мною в раю".

Но пока Путин не кается, он заслуживает того, чтобы его называли новым Каином. Ведь украинцы долгое время считали себя братьями по отношению к русскому народу.

Почему Бог допустил потерю Крыма, войну в Донбассе и гибель тысяч людей?

— Бог допускает зло — страдания, смерть, разрушения, — потому что хочет, чтобы люди обратились к духовности. В Донбассе до войны было мало по-настоящему религиозных людей, там редко посещали церкви, несмотря на то, что храмов понастроили много.

Сейчас через страдание люди обратились к Богу, которого они забыли. Многие из них перестали зацикливаться на земной жизни, осознали, что человек создан для вечности, почувствовали в себе бессмертную душу.

Грех побеждается в страданиях и в смерти. Если бы не было Второй мировой войны, до которой миллионы людей воспитывались в духе безбожного атеизма, вряд ли у нас была бы сегодня вера.

Но ведь в этой войне часто гибнут глубоко религиозные люди.

— Они добровольно идут на смерть за свою землю и свой народ. Ими руководит любовь ко всему народу, а любить — значит исполнять самую главную заповедь Божью.

Раз люди гибнут из-за любви, Господь обязательно примет их в Царство Небесное. Нам кажется, что они теряют, но на самом деле через страдания и жертвование своей земной жизни они получают возможность попасть в Царство Небесное.

Как прекратить насилие в Донбассе?

— Во Второй мировой войне Гитлер обладал огромной армией, самой лучшей в мире техникой, но потерпел поражение. Потому что правда была на стороне тех народов, которые стали жертвами его агрессии. Теперь мы вновь стали жертвами агрессии, это значит, что Бог на нашей стороне. А если это так, с нами будет и победа.

Война прекратится лишь тогда, когда будет достигнута цель, ради которой Бог допустил это зло. То есть когда люди и в Донбассе, и во всей Украине вновь обратятся к Богу, к духовности.

Одна страна — одна церковь

Как складываются отношения вашей церкви с новой властью?

— Мы поддерживаем эту власть и хотим, чтобы она воплотила в жизнь те реформы, которых с нетерпением ждет украинский народ. Очень важно, чтобы новая власть позаботилась об искоренении коррупции. Потому что коррупция — враг гораздо более серьезный, чем Путин.

Если нам удастся побороть коррупцию, мы сможем вернуть доверие развитых стран Европы и Америки, сможем построить передовое европейское государство.

Вы заявили, что взяточникам будете отказывать в возможности святого причастия. Прецедент уже был?

— Были. Если взяточник признается на исповеди в грехе коррупции, но священник понимает, что он не раскаялся в этом до конца, что его покаяние показное, он может не допустить такого человека к святому причастию.

Но когда священник увидит, как сказано в Евангелии, "плоды покаяния", когда взяточник покается так, как евангельский мытарь, тогда ему будет позволено причащаться. Тот мытарь сказал: "Половину своего имущества раздам убогим, а тем, кого обидел, верну вчетверо больше".

Не кажется ли вам, что за прошедший год Украинская православная церковь Киевского патриархата стала гораздо ближе к Украинской греко-католической церкви, чем к своей московской "сестре"? Каковы могут быть последствия такого сближения?

— Мы — православные, а УГКЦ — католики. К сожалению, мы не можем объединиться вне диалога мирового христианства — это не двусторонний процесс. Но можем и должны вместе поддерживать украинский народ.

В этом вопросе мы едины не только с греко-католиками, но и с римо-католиками, и с протестантами, и со многими другими церквями и религиями.

Исключение составляет Украинская православная церковь Московского патриархата, ни разу не заявившая о поддержке украинской армии и о необходимости защиты отечества от агрессора.

Тем не менее мы стараемся быть в мире и согласии с ней. Потому что не хотим играть на руку Москве, стремящейся расколоть Украину на религиозной почве.

Нужно ли, чтобы в Украине была одна церковь? Быть может, нет ничего плохого в существующем многообразии церквей…

— Раздробленность ослабляет, а нам хотелось бы, чтобы православная церковь в Украине была сильной. Нисколько не сомневаюсь в том, что рано или поздно в Украине будет единая поместная православная церковь, независимая в первую очередь от Москвы.

В последние годы жизни предстоятель УПЦ МП Владимир Сабодан пошел на примирение с патриархом Филаретом. Тогда заговорили о возможном диалоге между двумя церквями. Однако после смерти митрополита Владимира отношения УПЦ (МП) с УПЦ (КП) снова ухудшились

А как быть с Константинополем? Возможно, есть смысл восстановить историческую справедливость и вернуться в Константинопольский патриархат?

— При Викторе Ющенко с константинопольским вселенским патриархом шли активные переговоры о том, чтобы признать независимость Украинской православной церкви.

Но вместо этого патриарх предложил нам снова войти в состав Константинопольского патриархата, как это и было до 1686 года, когда Киевская митрополия незаконно, в обход канонов, была присоединена к Московскому патриархату.

Однако мы от этого предложения отказались, потому что за триста лет изменились обстоятельства.

Когда Киевская митрополия входила в состав Константинопольского патриархата, у Украины не было государственности. Но теперь мы вполне имеем право на свою автокефальную поместную церковь. Такую же церковь, как во многих других православных государствах.

Победа близко

В одном из интервью вы признали, что все священники высокого уровня, в том числе и вы, сотрудничали с КГБ. Что конкретно требовало КГБ от священнослужителей?

— КГБ контролировало жизнь всего общества, а больше всего — церковь. Потому что церковь была идеологическим противником той системы. Она проповедовала веру в Бога в атеистическом государстве.

Без согласия специальных уполномоченных КГБ священник не имел права совершать богослужения в храме. Каждый должен был получить специальный документ — так называемую регистрацию.

Назначение любого епископа утверждалось в КГБ. Однако это сотрудничество не касалось вопросов веры: компромиссов между религией и атеизмом не было.

Христос сказал: "Отдавайте Кесарю кесарево, а Богу — Божье". И это при том, что кесарь был идолопоклонником. Мы так и делали: отдавали безбожной советской власти то, что ей причитается, но веру не предавали.

В обмен на все согласования от нас требовали, чтобы мы не выступали против советской власти. Мы и не выступали.

В прошлогоднем интервью Фокусу вы сказали, что не смотрите телевизор уже десять лет. Не изменили ли события в Украине этой привычки?

— Не смотрел телевизор и не смотрю. Но за всеми событиями в Украине слежу из газет. Кроме того, я общаюсь с прихожанами, с членами правительства, со священниками. Так что я в курсе всего.

А свободное время использую для перевода на украинский язык богослужебных книг и писаний святых отцов.

Что ждет нас в 2015 году?

— Борьба. В самой Украине — против коррупции. В мире — за восстановление доверия к нашей стране со стороны Евросоюза и США. Борьба за реформы, которые приведут к этому доверию. Также в этом году нас ждет победа в Донбассе.

Не стоит ждать моментальных перемен. Перемены обязательно будут, и они изменят нашу страну к лучшему, но для них нужно время. Надо поддерживать все хорошее, а для этого следует просить у Бога дара различения, чтобы распознавать, где добро, а где зло, и не впасть в искушение.

Фото: Александр Чекменев, УНИАН