От путча до АТО. Один день Оксаны Забужко

Для каждого украинца Оранжевая революция началась в свою минуту. Это было ощущение момента, когда понимаешь, что нужно что-то делать самому. Этот момент у каждого свой. Для меня таким моментом стала "ночь длинных ножей" 24 октября 2004 года. Тогда под стенами здания ЦИК в Киеве прошел первый большой митинг. На людей, которые остались ночью ждать решения Центризбиркома об изменениях в избирательном законодательстве (речь идет о спорах по поводу количества избирательных участков в России. — Фокус), напала группа бандитов и избила их. Я живу недалеко от ЦИК, но смотрела репортаж об этих событиях по телевизору и в интернете.

24 октября 2004 года, митинг сторонников Виктора Ющенко под зданием ЦИК в Киеве

Эти кадры я помню до сих пор — избитые люди, лужи крови. Тогда ходили слухи о том, что в Киев привезли специально выпущенных из тюрем преступников, чтобы они разгоняли демонстрантов, терроризировали мирное население. Я подумала, что никто в мире не видит того, что у нас происходит, что ждет Украину, — и мне захотелось кричать.

В то время я писала "Notre Dame d"Ukraine", но Оранжевая революция смешала мои планы. Той ночью я бросила текст на полуслове, на 233 странице. Еще в мае 2004 года я была в Австрии, разговаривала там со славистами, то есть с людьми, которые должны были бы лучше понимать ситуацию в Украине, а они и понятия не имели, кто такой Янукович или Ющенко. Поэтому я осознавала, что об Украине мир знает немного. Смотрела фотографии из-под ЦИК и думала о том, что точно так же могли чувствовать себя некоторые немцы в "ночь длинных ножей" в Берлине 1933 года и что мир и теперь даже глазом не моргнет, если власть расправится с украинцами.

Я села за компьютер и до утра писала свое "Письмо из Киева после "ночи длинных ножей". Мысль была: что я могу в этой ситуации сделать? Я размышляла так: у меня много знакомых в мире, среди них есть журналисты, писатели, люди, которые влияют на общественное мнение, издатели, ученые. Я должна хотя бы им рассказать, что происходит в Киеве, прокричать то, что я чувствую. Писала на английском как на душу ложится, без редактирования, без правок. В шесть утра закончила и отправила всем влиятельным людям на Западе, с которыми была знакома. Это "Письмо из Киева" появилось в интернете, было перепечатано в прессе. В общем, какую-то реакцию в мире оно вызвало.

Со мной связалась американская газета Wall Street Journal Europe с предложением написать для них статью, которая была напечатана в день второго тура выборов. А на следующий день в Киеве начал собираться Майдан. Так Wall Street Journal Europe оказалось чуть ли не единственным изданием в мире, которое хоть немного подготовило своих читателей к тому, что произошло в никому не известной Украине. А я стала своеобразным информационным центром для многих журналистов, которые приехали из-за границы в Киев.

• Читайте также: От путча до АТО. Шесть дней Сергея Жадана

Жалею о том, что из-за времени, которое посвятила иностранным корреспондентам как "голос Украины", не смогла быть на Майдане, сколько мне бы хотелось. То, как люди тогда раскрывались, какими искренними были, стало абсолютно новым, непостижимым, прекрасным.

Фото: podrobnosti.ua, fotoart.org.ua