В своем аватаре. Интервью с Андреем Запорожцем, группа 5nizza

Андрей Запорожец практикует буддизм с 18 лет. Чтобы следовать однажды интуитивно выбранному пути, надо иметь ломовую внутреннюю уверенность в правильности выбора. И смелость бездумно не влить свой голос в общий хор голосов.

С музыкантом мы разговаривали по скайпу. Без видео. Поэтому голос собеседника, его манера интонировать — будто со спрятанным смехом внутри — был моим единственным источником информации, чтобы составить мнение о собеседнике. Не считая, конечно, его песен, в которых, несмотря на стремление исполнителя к гармонии и желание быть в ладу с собой, есть нерв нашего деструктивного времени.

Кто он

Музыкант, лидер группы Sunsay, один из создателей 5nizza

Почему он

5 декабря в Киеве состоится концерт группы

Вы тревожный человек? У вас бывает предчувствие беды?

– Бывает состояние, когда я испытываю напряжение. Бывают наплывы беспокойства. Тогда люди вокруг напрягаются. Энергетика у меня крепкая, но я умею быстро успокоиться. Мы все связаны между собой, ловим ситуации, события, которые происходят в мире. Человек пропускает их через себя, испытывает боль и дискомфорт от того, что другие люди это испытывают. Открытый человек очень интенсивно все переживает и чувствует.

Создание песен помогает избавиться от этого ощущения?

– Всегда. Это как терапия. Когда ты преодолеваешь что-то, потом можешь об этом написать. Именно в этом состоянии и рождается песня – когда есть конфликт, который надо разрешить, или вопрос, на который ты должен ответить. Если с человеком ничего не происходит, он поет мантру, это к искусству не имеет отношения. Это просто молитва. Но если ты пишешь о своих переживаниях – это интересно другим, потому что настоящее, пережитое.

Песня "Не має куль, комбат" появилась в 2004 году, но она в точку отражает нынешнее состояние. Как она появилась?

– Просто пришла. Это песня, которая сейчас случилась. И нам с Серегой Бабкиным только сейчас стало понятно, о чем она. И то же еще с несколькими песнями. Есть вещи, которые становятся более актуальными через некоторое время. Это нормально. В этом и есть наша задача – передавать информацию, чтобы она была созвучна времени, давала ответы.

Когда можно будет услышать вашу новую антивоенную песню, которую вы никому еще не показывали? Вы в интервью сказали, что она ждет своего времени. Как вы поймете, когда этот момент пришел?

– Правда, я не знаю. Я в этом смысле доверяю своим ощущениям.

Вы медитируете с восемнадцати лет. Как пришли к этому?

– Встретил учителя. Учитель – как ориентир в жизни, маяк для тех, кто готов плыть, открывая новое. Когда встречаешь настоящего учителя, переживание может быть настолько мощным, что после этого ты не понимаешь, как жить по-прежнему. Большинству людей это не интересно, они предпочитают гоняться за материальными ценностями. Но тот, кто ищет - находит, и произойти это может, где угодно.

Вы специально искали того, кто вам может что-то объяснить?

– Нет. Встретил человека, который уже занимался практикой. Мне стало интересно. Пришел скорее из любопытства, но когда увидел учителя, пережил состояние, трудно передаваемое словами. Мне тогда даже разговаривать было сложновато. Потом я пришел к нему еще раз, мы проговорили три часа. Он мне дал практику, которой я занимаюсь до сих пор.

Вы говорили, что медитировали по десять часов в день. После этого вы видите мир как-то иначе? Это меняет сознание, как например, прием ЛСД?

– Нет смысла сравнивать. Пережить состояние можешь только ты сам. Если проводить аналогии с воздействием наркотиков то, пожалуй, в наркотическом состоянии человек может что-то увидеть и испытать, но при этом он не контролирует, когда это придет, а когда уйдет. Я уж молчу о неприятных последствиях увлечения наркотиками. При медитации состояния могут быть безгранично глубже. Исчезают сомнения. Есть ясность. Мир воспринимается интенсивнее, ярче и прекраснее. Дело не в десяти часах медитации, а в том, что человек делает, выходя в мир, оказываясь рядом с другими.

Для меня это пока еще борьба. Я в таком состоянии не нахожусь все время. Но каждый день упорно занимаюсь, чтобы в этом укрепиться. Учитель в нем пребывает постоянно, он видит мир так каждую секунду и одновременно все препятствия людей, которые приходят к нему с вопросами. Если нет вопроса – нет ответа. Если есть потребность – человек приходит к учителю и он передает знание.

Как вы определяете себя в этом мире и свою задачу?

– Я на своем месте, использую свои способности. Пою. Стараюсь делать это лучше. На самом деле, очень приземленные цели перед собой ставлю – записать новый альбом, снять клип. По большому счету, каждому надо просто найти свое место. Один человек не может изменить мир, но способен повлиять на свое окружение. Если человек развивается, то люди вокруг него развиваются, тянутся к нему, пытаются вырасти. И поэтому я стараюсь общаться с людьми, которые лучше меня, у которых я могу учиться. Для кого-то я сам являюсь таким человеком.

Вы чувствительный человек? В детстве животных жалели?

– По-разному. В детстве я убивал муравьев. Дети часто жестоки, потому что они познают мир. В детстве я с папой на охоту ездил. Потом, когда осознавал, что убито живое существо – мне всегда становилось грустно. Но пока человек сам не попробует, он не поймет.

Однажды в детстве я застрелил лягушку из воздушного ружья. В тот момент это было захватывающе. Потом, когда мама сказала, что у лягушки в доме есть дети, я заплакал. У многих похожие истории. Но это происходило бессознательно. Как хорошо быть взрослым. Человек сам за себя решает. И может не делать то, что не хочет. Вне зависимости от общества или семьи, того, что говорят другие, человек способен сам принять решение. И поэтому я бы ни на что не поменял состояние осознанности.

Вы пять или шесть лет учились на врача-педиатра. По вашим словам, это был бессознательный выбор. Когда вы поняли, что можете что-то изменить в своей судьбе?

– Бывает так, что люди лет в 18 способны сами принимать решение. Я намного позже это понял. Человек может работать кем угодно, главное, чтобы он по своей воле выбрал свое место… Мы все связаны, при этом каждый индивидуален и неповторим. Но открыть это можно, только, занимаясь духовными поисками. В этом и состоит смысл. Но опять же - человек сам выбирает, в чем его искать.

Вы взрослели в 1990-е в Харькове? Вас когда-нибудь били?

– Конечно. И я бил. Занимался спортом. В 90-е в Харькове нельзя было не заниматься боксом, тхэквандо или еще чем-то, потому что было очень жестко. Драки происходили везде. Районы шли на районы, и на дискотеках – всякий раз, когда я приходил – это было стрессом. Меня били, и не раз. До того момента, когда я начал медитировать, это случалось довольно часто.

Андрей рассказывает о том, как его лет семь назад подвозил таксист, которому музыкант не захотел платить – таксист не довез до пункта назначения, еще и нахамил. Потом была драка. В момент, когда Запорожец рассказывал, было ясно, что ему это не интересно, даже его аватарка в скайпе как-то поблекла.

– Ну, вы это, наверное, в заголовок вынесете, – иронично резюмирует он. – Так же все журналисты делают.

Я отшучиваюсь. Потому что не люблю обобщений. Перевожу разговор на другое.

У вас есть любимые музыканты? Вы интервью с ними читаете, что бы вам самому было интересно узнать?

Запорожец где-то в глубинах скайпа оживляется. Речь заходит об Эми Уайнхаус.

– О ней мне интересно все. Я восхищаюсь ее талантом, очень люблю ее песни, сам их пою. Как бы человек ни жил, чтобы он ни делал – остаются после него не какие-то моменты биографии, а то, что он оставил после себя. Музыка. Песни. Самое главное в Эми Уайнхаус – кроме того, что она гениальная джазовая певица с потрясающим чувством ритма и голосом – она потрясающе честная. То, что она делала, настолько искренне пережито, каждая песня – отражение ее истории. В Америке это называют "кишки на стол": когда выкладываешь все, что наболело, даже самое грязное, пошлое, грустное. Ты в песнях такой, какой есть на самом деле… Я не могу так, как она. Я бы может и хотел, но есть вещи, о которых не могу говорить. А она рассказывала обо всем, при этом в такой удивительной музыкальной форме, в которой до нее так резко и откровенно мало кто осмеливался говорить. Абсолютный гений… Она сделала все, что могла, и умерла. Заблудшая душа. Другой вопрос, если бы у нее был самоконтроль – она не была бы Эми Уайнхаус.

Надлом дает энергию. Вы действительно считаете, что если человек стремится к смерти – у него заблудшая душа?

– Думаю, она к этому не стремилась. Это скорее, увлечение, когда человек интенсивно переживает реальность, ищет впечатлений. Возможно, надломом была ее любовь, которая привела к наркотической зависимости. Да и любовь ее такая – из разряда зависимостей. О ней недавно второй автобиографический фильм вышел – очень удачный.

• Читайте также: Пошли на принцип. Почему известные украинцы отказались работать в России

Что вы имеет в виду, говоря "заблудшая душа"?

– Когда у человека есть невероятные способности, открытость, сила, энергия, но при этом он не знает, что с этим делать. Это всегда заканчивается печально. Почему люди пьют и употребляют наркотики? Им тяжело жить в таком мире. Они видят боль других людей. Чувствуют страдание целого поколения, как Курт Кобейн. Это звучит в его песнях. Открытость подразумевает чувствительность – это, когда ты не просто кайфуешь, ты чувствуешь все – белое, черное, ловишь все полутона сумасшедшей реальности. Наш мир - это испытание. Может быть, когда-то наша планета и была райским уголком, но мы сами привели ее в такое состояние. Здесь происходит такая безумная борьба. Но при этом у нас есть огромные возможности для саморазвития именно в такой ситуации, когда надо, вопреки всему – искать и творить.

Фото: spletnik.ru, rockcult.ru