Загадочное дело сержанта Глухова

Дмитрий Быков

Россия требует выдать сержанта и обещает, что ничего ему не будет. Грузия не торопится, но куда его девать – пока не придумала. Мать Глухова Галина собирается за ним приехать, но пока поездка откладывается: непонятно, кто должен платить. Грузинская сторона не понимает, с какой стати ей предстоит не только кормить российского срочника, но еще и обеспечивать его встречу с родителями. Российская сторона не рвется оплачивать свидания дезертира с семьей. Короче, пат.

Глухов – сын маляра-штукатура (мать) и безработного (отец). У него две старших сестры, у одной эпилепсия, вторая сейчас ждет ребенка. В младших классах у Глухова была диагностирована задержка психического (не умственного!) развития – то есть аутизм в легкой форме. В школе он учился неважно, друзей не имел, после девятого класса ушел в местный радиотехникум. В военкомат явился добровольно – "все равно заберут". И отправился в учебку под Екатеринбургом, где, по его рассказам, ему и остальным курсантам нередко перепадало по лицу, ногам и другим частям тела. На завтрак и ужин там выделялось по минуте. Он бы уже оттуда сбежал, признается Глухов, но очень уж охраняли, да и жилья вокруг не было.

И вот ему после полугода в учебке присвоили чин младшего сержанта, и он поехал служить в село Тарское, где жили в палатках и не было даже строевого плаца, зато было очень сыро и грязно. Там им объяснили, что Грузия очень агрессивна, и несколько раз вывезли на территорию Южной Осетии – рыть окопы. Это было еще в июне-июле – до войны. На войну не послали. А в конце августа прошлого года стрелок БМП Глухов был отправлен вместе с другими в отстраивающийся Цхинвал. Опять в палатку. Сначала – восстанавливать военный городок, потом охранять его. После чего их перебросили в селение Ахалгори, где было очень плохо с едой и не было бани. И там он тоже ни из чего не стрелял. В основном заступал в караул и колол дрова для печек. Ненадолго его взял к себе ординарцем комбат, но, недовольный замедленной реакцией Глухова, вернул его в батальон. Обратно Глухову, видимо, не хотелось.

И он ушел в село Ахалгори, куда его сослуживцы часто бегали за едой и чачей. У него было 26 тысяч рублей боевых – их получали все военнослужащие, оказавшиеся в Осетии, независимо от того, участвовали они в боевых действиях или нет. На эти деньги он купил гражданскую одежду – брюки, свитер, и попросился пожить в одну семью. Прожил десять дней. Гулял по селу свободно, никто его не искал. Тогда он надел форму (теплой гражданки не было) и ушел в сторону Грузии, где и был задержан грузинской полицией. Это в часе езды от Тбилиси. Его привезли в грузинскую столицу и предложили сделать заявление. Он попросил политического убежища, не предполагая, что это насовсем. Сказал, что вернется в Россию, когда там "все успокоится".

Начался невероятный кипеж, простите за жаргон, но я не знаю, как это назвать иначе. Блогосфера раскололась – она раскалывается под любым предлогом. Одни утверждали, что солдаты служат в скотских условиях и что все он правильно сделал. Другие спрашивали, как было насчет условий под Москвой в декабре 1941 года и что следовало бы сделать с солдатом, который отправился на немецкую сторону помыться.

Масла в огонь подлило интервью Глухова в "Макдоналдсе" в центре Тбилиси: там сержант повторил агентству Рейтер свою нехитрую одиссею, но над гамбургером, который он жадно ел, не прикололся только ленивый. Это был гениальный пиар-ход грузинской стороны, счастливо совпавший с ее скудными финансовыми возможностями: и денег много не потратили, и продажу России за гамбургер изобразили.

Министерство обороны России выступило в традиционном жанре. Сначала сообщили, что Глухов был похищен и обработан психотропными препаратами. Одновременно была выдвинута версия, что он был попросту плохим солдатом, потому что хорошего не похитят. Версия о его плохизме существовала в двух вариантах: во-первых, он якобы начал дедовать. У него возник конфликт, и он ушел. Жестокий дед, уходящий из части после конфликта с молодыми, – это пять! Но вторая версия оказалась еще круче. Оказывается, Глухов был замешан в неких финансовых махинациях и потому ушел. Тогда уж лучше – показался грузинам перспективным кадром в смысле финансовых афер и был похищен для спасения грузинской экономики!

Хорошо еще, что Глухов первым использовал аргумент насчет бани, потому что обычная претензия министерства обороны к дезертировавшим, избитым или повесившимся солдатам заключается в том, что они не любили мыться. Я не знаю, почему в армии придают такое значение чистоплотности, но множество раз наблюдал этот железный аргумент во время расследования армейских ЧП.

Но Глухову мудрено было помыться: он с середины декабря по конец января был в бане один раз. А все, кого опросили в его родном городе, отзывались о нем как о патологическом чистюле с манией опрятности, что тоже есть один из признаков аутизма, но в Сарапульском военкомате, вероятно, такого слова не знали. Там знали слово "план".

Сотрудники грузинского МВД, к которым я обратился, чтобы мне устроили встречу с Глуховым, не чинили никаких препятствий. Я приехал в стекляшку "Тбилисури" на площади Свободы, и через десять минут туда привезли Глухова. Я два часа клещами вытягивал из него подробности службы, но так и не узнал ничего сенсационного. Грузинской стороне он тоже явно без надобности: о том, что войну начала Россия, здесь и так день и ночь талдычат все СМИ. О том, что Саакашвили дал приказ обстреливать Цхинвал из "Града", не говорят вовсе. О том, что Россия готовится к войне, в Тбилиси тоже говорили все лето, а потому использовать Глухова как свидетеля боевых приготовлений опять же нет никакого смысла. Он может, конечно, рассказать, как бедно живет его семья в Сарапуле, но любая грузинская деревня в десяти километрах от Тбилиси живет ничуть не богаче.

Короче, что с ним делать – не знает никто. Сам он надеется устроиться в Тбилиси на должность программиста. В России его никто особо не ждет – семья разве что, но она страшно напугана происшедшим. В моем блокноте он пишет, что никто его "не похищал носильно". Носильно, понимаете?

Для меня неадекватность Глухова несомненна, но я сильно сомневаюсь, что большинство солдат российской армии дали бы ему сегодня серьезную фору. Армия формируется по остаточному принципу – туда попадают те, кто не сумел сбежать, заплатить или откосить. У этой армии нет ни идеологов, ни отцов-командиров, ни четкого понимания своих целей. Глухов как-то нечаянно, как Швейк, выявил весь абсурд современной российской и околороссийской ситуации. Он искренне не понимает, что совершил воинское преступление и ушел к противнику. Он не понимает, что Грузия – чужая страна, но ведь и большинство российских политиков не понимают этого.

Глухов ведь не просто так вырос таким. Он родился в 1987 году, его детство пришлось на девяностые, он воспитывался в идеологическом вакууме, он не знает, для чего живет и с кем воюет. Он нормальное дитя эпохи распада. О том, что дети этой эпохи не смогут ни работать, ни воевать, было еще тогда говорено-переговорено. Настало время в этом убедиться. И по-хорошему всем нам – России, Грузии, левым, правым, молодым, старым, – следовало бы взглянуть на дело рук наших, в ужасе заголосить и кинуться друг к другу: товарищи, до чего мы дошли!