Традиционная школа учит молчать, обманывать и ненавидеть, — Алексей Греков

Когда попадаешь в школу "Афины", кажется, что машину времени уже изобрели и ты оказался в будущем. "Манхэттен", "Бруклин", "Уолл-стрит" — такие таблички украшают двери кабинетов. "Этот этаж называется "Америка", — объясняет Греков. Каждый из этажей в школе посвящен одному из континентов и стилизован под него.

В одном из кабинетов, больше похожем на игровую комнату, учительница показывает рисунок кролика в шляпе. Дети решают задачу: с какой скоростью должен бежать до пункта назначения кролик, чтобы не потерять шляпу. Уроки в "Афинах" проходят в игровой форме, а учителей часто сложно отличить от старшеклассников.

КТО ОН

Основатель киевской школы "Афины" и вице-президент Тьюторской ассоциации Украины

ПОЧЕМУ ОН

22 года ищет новые подходы к обучению детей

Школа экспериментов

Вы любите фразу "существующие системы приводят к существующим результатам. Если хочешь добиться чего-то иного, в корне измени систему". Откуда это странное желание менять систему?

— Сначала мы с женой просто хотели создать школу для своей дочери — такую, в которой нам самим захотелось бы учиться, если можно было бы вернуться в свое детство. Но спустя десять лет в нашей школе уже было 105 детей. Мы не могли сказать "все, дочь выросла, мы свою задачу решили", а продолжили "переизобретать школу" и делаем это уже 22 года "со все возрастающим энтузиазмом".

Понимаете, традиционная школа готовит детей к миру, которого больше нет. Моя бабушка была бухгалтером на заводе. Бухгалтерия представляла собой большое помещение на 40 столов, за которыми в затылок друг другу сидели люди в нарукавниках. Они быстро считали на счетах и аккуратно записывали бисерным почерком цифры в большие амбарные книги. Кому сейчас нужны эти люди-калькуляторы, люди-принтеры? А школа с упорством, достойным лучшего применения, продолжает штамповать кадры для несуществующих бухгалтерий, каждую из которых заменяет сейчас один компьютер, а то и вовсе облачный сервис.

Но есть и другая проблема. Кроме "явной" учебной программы школа учит тому, что американский философ и футоролог Элвин Тоффлер назвал "скрытой учебной программой". Традиционная школа незримо учит молчать, пока тебя не спросят, работать в одиночку, а не в группах, делать то, что велено, и не делать, чего не велено. Она учит обманывать: списывать, заискивать перед учителем и говорить то, что он хочет от тебя услышать. И еще учит ненавидеть: отупляющую зубрежку, задерганных учителей, жестоких сверстников. Традиционная школа, за редчайшим исключением, — школа ненависти.

Мы пытаемся создать другую "скрытую программу". Мы хотим быть школой, которую любят. Школой, в которой говорят то, что думают. В которой ошибаются. В которой работают вместе. В которой дети и взрослые — сотрудники в проекте. Поэтому у нас нет огромных классов. У нас небольшие квадратные учебные помещения, где все — и преподаватель, и ученики — работают в кругу, лицом друг к другу. Собственно, каждый ребенок время от времени оказывается в статусе учителя: для младших детей, для сверстников, а иногда и для взрослых.

Алексей Греков: "Однажды одна девочка из новеньких залезла на уроке биологии в вытяжной шкаф и заявила, что не вылезет. Хотела проверить, как поступит учительница. Но та сказала: "Хорошо, сиди где хочешь". Девочка просидела в шкафу весь урок и даже отвечала оттуда на вопросы преподавателя. Эта девочка уже закончила школу и стала одной из самых талантливых наших выпускниц"

Как на дальнейшую жизнь человека влияют 11 лет, проведенных в школе?

— Все основные модели поведения, которые человек воспринимает как собственные, закладываются в семье. Школа может только что-то усилить или ослабить. Но, с другой стороны, организация обучающей среды закрепляет у ребенка привычку поступать определенным образом. Если ты привык с первого класса работать в команде и создавать проекты, то и во взрослой жизни будешь выстраивать продуктивные отношения. Если ты с детства понял, что ошибка — это не страшно, это нормально, любая ошибка — источник твоего развития, ты и в зрелом возрасте будешь способен учиться.

Но ведь школа — это вовсе не школьные стены. Наш принцип — "школа без стен". На прошлой неделе 50 ребят вернулись с традиционного школьного "погружения". Они неделю жили в Карпатах, изучая биологию, физику, химию и географию на практике и на свежем воздухе. Осенью было другое "погружение" — в историю, экономику и футурологию — проходило под Одессой, в Затоке. В таких "погружениях" дети получают не только предметные и метапредметные знания, но и отрабатывают то, что называется "мягкими навыками", или soft skills. Например, во время "погружения" в Одессе одним из заданий было уговорить прохожего обменять бесполезный или малоценный предмет (спичку или скрепку) на что-то более ценное, а это, в свою очередь, — на еще более ценное, и так далее. Дети подходили к незнакомым людям прямо на улице, вступали в диалог и с удивлением замечали, что вовсе не все отвечали им отказом или насмешкой. В результате у детей не только вырабатывался коммуникативный навык, но и снимался страх перед другим, чужим человеком.

Очень заметен контраст между детьми, которые учатся у нас давно, и теми, кто недавно перешел из другой школы. Новички обычно сразу занимают оборонительную позицию. Им требуется полгода, а то и год, чтобы поверить, что не все взрослые плохие и не все дети хотят им зла. Бывает, они проверяют на прочность учителей: а вдруг, если сделать что-нибудь странное, преподаватель сорвется и проявит свое истинное свирепое лицо. Однажды одна девочка из новеньких залезла на уроке биологии в вытяжной шкаф и заявила, что не вылезет. Хотела проверить, как поступит учительница. Но та сказала: "Хорошо, сиди где хочешь". Девочка просидела в шкафу весь урок и даже отвечала оттуда на вопросы преподавателя. Надо сказать, история давняя, эта девочка уже закончила школу (за партой, не в шкафу) и стала одной из самых талантливых наших выпускниц.

Год учебы в вашей школе стоит 90 тыс. грн. Не все родители могут это себе позволить. По каким критериям им стоит выбирать школу для своего ребенка?

— Я убежденный сторонник того, чтобы родители сами создавали школы для своих детей. Конечно, это нельзя сделать "между прочим", это требует упорства, труда и, главное, времени. Но вовсе не нужно, чтобы это были огромные школы на сотни детей. Это могут быть мини-школы на полтора-два десятка учеников, работающие по тьюторским методикам. Такие школы уже существуют и успешно развиваются.

Правда, чаще всего они не имеют государственной лицензии, и родителям приходится формально зачислять детей на экстернат или дистанционное обучение в другие школы. Ведь чтобы получить лицензию, нужно снять помещение, поставить в нем парты, купить учебники, получить добро от СЭС и пожарных. Мудрое государство давно бы убрало эти бессмысленные согласования и ограничения.

Расскажите о тьюторстве. Почему вы считаете, что оно спасет нашу систему образования?

— Тьюторство придумано еще в XIII веке в Кембридже и Оксфорде, но в последнее время тьюторская модель стала широко использоваться не только в высшем, но и в среднем, и даже в дошкольном образовании. К сожалению, не у нас. А ведь в Украине она могла бы стать спасением для малокомплектных школ, в том числе сельских. Для тьюторской школы нет нужды в полном штате учителей, достаточно двух-трех специально обученных педагогов, умеющих организовывать самостоятельную работу учеников. Ну и, конечно, нужен интернет.

Но ведь не все предметы можно понять, прочитав параграф в учебнике или посмотрев ролик в интернете.

— Конечно. Но почему родителям кажется, что кто-то может научить их ребенка математике только потому, что учился этому пять лет в университете? Может, он плохо там учился, ненавидит эту математику и вообще пошел преподавать от безысходности? Может, ребенку нужен учитель, которого вообще нет в вашем населенном пункте, — он живет в другом городе или другой стране. Но даже самый лучший учитель нужен не все время, а только когда ребенок не понял тему или не смог в ней разобраться сам. Все остальное время рядом с ребенком может быть тьютор, своеобразный организатор учебного пространства, в котором взаимодействуют ученики.

Например, у нас на занятиях по курсу Science пятиклассники и шестиклассники работают вместе в смешанных группах, а преподаватель просто координирует процесс взаимообучения учеников. Когда ребенок обучает другого ребенка, это работает раза в три эффективнее, чем когда то же самое делает учитель, но ориентируясь при этом не на отдельного ученика, а на целый класс.

Далеко не каждый учитель может стать тьютором. Для этого он должен "перейти" на сторону ребенка. Вместо "ты должен это выучить" тьютор говорит: "Попробуй. Может быть, у тебя получится. Но даже если нет, я все равно буду тебя любить. И если тебе будет нужна моя помощь — обращайся".

Такой педагог ведет себя, как опытный садовник, который знает, как ухаживать за клубникой, а как — за тюльпанами или сливой. Но пока разработчики программ, а вслед за ними и многие учителя поступают, как садовник-неумеха, который намешал в бочке все удобрения, что у него были, вылил эту жижу в огород и думает, что каждое растение разберется само и возьмет из смеси то, что ему полезно. Но в итоге у него просто все погибает.

Будущее — в планшете

Какой вы видите школу будущего — например, 2050 года — у нас и за границей?

— Нигде в Европе и в мире не берутся прогнозировать изменения в системе образования дальше 2025 года. Во-первых, мы не можем предсказать, к каким последствиям приведет распространение той или иной технологии. Кто еще 10 лет назад мог предсказать появление таких проектов, как Coursera и Khan Academy? И вот, к примеру, недавняя публикация: можно вставить в ухо устройство, которое переводит чужую речь в режиме реального времени. Как теперь объяснить продвинутому ребенку, зачем ему нужно учить иностранный язык? А ведь такой девайс уже создан.

Во-вторых, полагают, что после 2025 года экономика и жизнь вообще поменяют свой вектор. Существуют известные кондратьевские циклы, описывающие подъемы и кризисы мировой экономики. Так, до начала 1970-х годов основной человеческий ресурс был сосредоточен в промышленности. А затем грянул энергетический кризис, и энерго-, материало-, человекоемкие производства стали попросту невыгодны. К счастью, тут подоспела кибернетика со станками с ЧПУ, с промышленными роботами, и все те, кто работал на конвейере, в шахтах, и вообще — все, кто зарабатывал неквалифицированным физическим трудом, — оказались на улице. Впрочем, это коснулось в большей степени Америки, Японии, Европы, но не Советского Союза с его дешевой, практически даровой нефтью.

Людей, выброшенных из сферы промышленного производства, подобрала сфера обслуживания. Именно с этого момента она начала разрастаться, да так, что сейчас в ней занято почти 80% населения Земли. Людям, занятым в обслуживании, оказались нужны иные качества, те самые soft skills, которые традиционные школы не развивали. Так вот, именно сейчас закончился предыдущий и начинается следующий кондратьевский цикл. В течение 5–7 лет все люди, занятые в сфере обслуживания, все эти "Свободная касса!" — свою работу потеряют. И дело даже не в том, что бурно развивается робототехника. Uber в логистике, Airbnb в гостиничном бизнесе, AliExpress в сфере розничной торговли в корне меняют экономику. А значит, будет меняться и образование. Будут цениться люди, способные творить или делать что-то уникальное, чего не сможет сделать бытовой робот или приложение на смартфоне. И поэтому я говорю: школа будущего уже существует. Дети учатся в школе будущего, когда сидят с планшетами в руках. В этот момент они учатся сетевому взаимодействию, учатся просеивать гигантские объемы визуальной информации, учатся работать с динамическими символами — в общем, всему тому, что нам, людям иной, текстовой культуры, не понять и чему не научиться никогда.

То есть нет ничего плохого в том, что дети много времени проводят за ноутбуками и планшетами?

— Если мы запретим им это делать, мы лишим их возможности быть успешными в будущем. Например, мой добрый друг, прекрасный поэт Рафаэль Левчин в начале 90-х эмигрировал в США, и там его подросший сын Максим создал платежную систему PayPal. Мог бы он сделать это здесь? Риторический вопрос. Недостаточно быть хорошим программистом, нужна среда, благоприятная для предпринимателей и инноваторов. Наши дети будут конкурировать не между собой, а со своими сверстниками из США, Финляндии, Китая, Сингапура. Сохраняя анахроничную систему образования, мы обрекаем наших детей на поражение еще до начала игры.

Формула счастья

Кем становятся ваши выпускники?

— Они поступают в разные вузы — раньше больше в украинские, теперь все чаще за рубеж. Цена на обучение в Польше или Чехии практически такая же, как в наших вузах, но качество образования намного выше.

Многие выпускники начинают работать уже на первом курсе. На втором одновременно учатся и работают 100% наших выпускников. Открывают свои бизнесы, делают социальные проекты. Наверное, они просто привыкли много работать здесь, и в вузе чувствуют "недогруз". Например, одна наша выпускница поступила в британский вуз и уже на первом курсе открыла свою студию восточных танцев. Другая девочка поступила на бюджет в КНЭУ и на третьем курсе решила перейти на заочное отделение. Сказала: "Меня здесь все равно ничему полезному не учат. Зачем терять время даром? Диплом я так или иначе получу, а за один год работы в реальном бизнесе я узнаю об экономике больше, чем за пять лет учебы". В тот момент ей не было еще и двадцати. Она взяла на себя одно из направлений родительского бизнеса, вела переговоры с контрагентами, организовывала логистику.

Создали ли выпускники "Афин" прошлых лет свой элитный клуб — как это заведено, например, в Гарварде и Йеле?

— Нет. Само понятие "элитного клуба" нам чуждо. Мы демократическая школа вроде Саммерхилла и Садберри Вэлли, мы даже входим в EUDEC — Союз демократических школ Европы. У нас нет такого клуба, но выпускники постоянно бывают у нас, заходят, когда есть время, заезжают чуть ли не в первый день по возвращении домой на каникулы. Им хочется приходить сюда, потому что здесь им было хорошо. Меня это радует. Свою школу я обходил десятой дорогой.

Существует ли для вас понятие педагогической ошибки?

— Ошибкой может быть только сам педагог. Но если серьезно, нельзя научиться чему-то, не ошибаясь. В том числе и педагогу. Другое дело, что нельзя назвать педагогом человека, который орет на ребенка и не уважает его. Если учитель не любит детей, он не может их ничему научить. Вспомните свою школу. Наверняка был какой-то предмет, который вы не любили только потому, что не любили учителя. И уже много лет спустя, во взрослой жизни, его мрачная тень нависает над вами и блокирует любую попытку изучить то, что он так усердно преподавал. Впрочем, и это нельзя назвать педагогической ошибкой. Скорее это ошибка менеджмента школы, который держит у себя такого преподавателя.

• Читайте также: Пойми, если сможешь. В какие мифы о детях верят взрослые

Что нужно, чтобы ребенок был счастлив?

— Ребенок должен расти в любви. Я не согласен с тем, что если ребенка баловать, он вырастет неприспособленным к жизни. Если вы возьмете саженец и попробуете посадить его в тундре, он просто погибнет, и даже если выживет — вырастет скрюченное карликовое бесплодное деревце. Заботливый садовник поступит по-другому. Он поместит растение в теплицу, подождет, пока оно наберется сил, и только потом высадит в грунт. В результате вырастет сильное и красивое дерево, которое принесет не менее прекрасные плоды. Так же и с детьми. Если они растут в любви и заботе, если их удачам радуются, а за неудачи не ругают, они вырастают добрыми, сильными и уверенными в себе. А если ребенка с детства попрекать плохим почерком, неумением дать сдачи обидчику или неспособностью уразуметь условие задачи, он вырастет слабым, запуганным и зависящим от чужого мнения. Счастливым он точно не будет. Так что просто любите, поддерживайте и прощайте своих детей.

Фото: из личных архивов