Ларс фон Триер. Отец антихриста

По поводу официального постера прошедшего Каннского фестиваля давно шутят, что изображенная на нем спиной Моника Витти (это кадр из знаменитого фильма Антониони "Приключение") открывает дверь в новый кинематограф. На поверку оказалось, что никакого нового кино в этом году нет, а есть лишь волна нового насилия, буквально захлестнувшая фестивальные экраны. Даже "Бесславные ублюдки" Тарантино выглядят на этом фоне досадным недоразумением. Разогрев публику "Пророком" француза Жака Одияра, "Жаждой!" корейца Пак Чан Вука (на просмотре которого один из зрителей даже потерял сознание) и "Резней" филиппинца Брийянте Мендосы, Канны явили "Антихриста" Ларса фон Триера.

Когда-то его "Танцующая в темноте" и "Догвилль" снискали на Ривьере статус киношедевров, после которых режиссер как-то неожиданно приутих, поставил средней руки комедию "Самый главный босс" и погрузился в затяжную творческую депрессию, результатом которой, если верить автору, и стал "Антихрист". Триер сочинил шокирующую и провокационную историю мужчины и женщины. Герои Шарлотты Генсбур и Уилема Дефо теряют ребенка, который выпадает из окна, пока счастливые родители под чарующую музыку Генделя занимаются сексом, демонстрируя зрителю свои гениталии. Спасаясь от тяжелой депрессии, герои находят убежище в мрачной лесной избушке, где их жизнь практически сразу превращается в хаос, а сами они погружаются в бездну собственных разрушительных кошмаров. Особенно это касается героини Шарлотты Генсбур, которую Триер старательно превращает в настоящую ведьму, увечащую и половые органы супруга, и свои. Публика на этих сценах саркастично смеялась и одновременно отворачивалась, а венцом этого кровавого и едкого шедевра стал финальный титр: "Посвящается Андрею Тарковскому".

– Господин фон Триер, скажите, зачем вы сняли такое кино?
– Я сделал этот фильм, и мне больше нечего сказать кроме того, что я уже сказал. Не вижу причин объясняться. Я работаю сам на себя. И мне лично этот фильм по душе. Что думают другие – мне плевать!

– Почему вы остановились на такой страшной теме? Ведь наверняка у вас был выбор, над чем работать дальше?
– Да не было у меня никакого выбора. Это провидение Господне, уж простите. На самом деле, я лучший в мире режиссер! (Смеется.)

– Ого. А другие как же?
– Других переоценивают. Да нет, все режиссеры о себе такого мнения, просто молчат. (Задумывается.) Ну ладно: не уверен, что я лучший, но я так чувствую!

– Такого же мнения о вас работавшие с вами актеры. Хавьер Бардем сказал однажды, что работать с фон Триером – все равно, что работать с Богом.
– Да, я люблю своих актеров, стараюсь быть как можно ближе к ним, вместе создавать персонажей и фильм. Ни в коем случае не командовать ими.

– Вернемся к "Антихристу". Операторская работа выше всяких похвал, особенно в прологе – игра света, крупнозернистая фактура…
– Спасибо! Жаль только, что я сам не смог работать за камерой, как в других своих фильмах. Увы, внутреннее состояние в этот раз не позволяло.

– Вы посвятили фильм Андрею Тарковскому?
– Да. Он – Бог. Когда я впервые посмотрел его "Зеркало", еще на маленьком плохоньком телевизоре, это был экстаз. У меня буквально сразу сложились с ним почти религиозные отношения. Для меня фильмы Тарковского – самое главное и святое. Я пересматривал их очень много раз.

– То есть он стал для вас учителем?
– Я знаю, что Тарковский видел мой первый фильм. И он ему совершенно не понравился. Но я не расстроился: он же представитель предыдущего поколения. Я также чувствую сильную связь с Бергманом, но и он меня не жаловал. Кстати, тут многие говорят, что я для смеха поставил в заключение картины посвящение Тарковскому. Это не так. Никаких шуток. Фильм посвящают какому-то известному режиссеру в том случае, когда не хотят быть обвиненными в плагиате у него же. Вот и я отмазался (смеется).

– Вам не кажется, что вы на этот раз все-таки перешагнули грань, на которой раньше так умело балансировали?
– Послушайте, мы снимали фильм под Кельном. Жили три месяца в маленькой деревенской гостинице. И представьте себе, за все это время они ни разу не поменяли меню! Если бы у меня до этого не случилась депрессия, то я бы точно в нее впал в этой гостинице. Так какого же кино вы от меня ждали?

– Многих ваша картина оставила в полном недоумении. Что вы можете сказать людям, чтобы помочь в понимании вашего посыла?
– Не было никакого посыла. В свои предыдущие фильмы я вкладывал гораздо больше логики, структуры, причинно-следственных связей. Этот же делал как во сне.

– Но зачем было отрезать гениталии ржавыми ножницами?
– Знаете, если бы я не вставил эту сцену в фильм, это было бы все равно что соврать. Мой фильм о темной стороне: вина, секс, все такое. Это сцена появилась сама собой.

– Как вы думали завоевывать публику с такой негативной реакцией прессы?
– Я и не думал. Не верю, что можно думать о целевой аудитории, когда творишь фильм. Возможно, меня ждет катастрофа.

– Скажите, вы навсегда отвернулись от принципов догмы или мы еще увидим "классического" фон Триера?
– Как знать, все может случиться. Этот фильм я делал в состоянии жуткой депрессии. Как будет дальше – не знаю.