Другие ромы. Как они добились успеха и почему продолжают подвергаться дискриминации

"Полукровка". Актер Петр Русаненко об обязательной девственности, ромском феминизме и погромах

— Бери арахисовое какао, я пробовал — оно здесь очень вкусное, — авторитетно советует Петя, когда мы занимаем столик в уютном кафе на киевском Подоле. У него белозубая, по-детски открытая улыбка, глубокие карие глаза и свежие ссадины на оголенном локте.

— Кто это тебя бил? — киваю на руку.

— А, это? Просто в зале, где мы ставим спектакль "Як вкрасти коня", не очень хорошая сцена, а мы по ходу действия кувыркаемся, так что я проехался по полу, остались следы, — пожимает плечами парень.

25-летний Петр Русаненко — актер, окончил курс Богдана Бенюка в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого. Сейчас он задействован в нескольких спектаклях, в том числе в столичных театрах "Актор" и "Сузір"я", а также занимается производством короткометражек, выступая как продюсер. А еще он ром, правда, наполовину.

— У меня папа — цыган, а мама русская, так что я полукровка, — усмехается мой собеседник.

Отец Пети — ром родом из России. Когда-то он приехал на заработки в Донецкую область, познакомился со своей будущей женой, там и остался. Из-за того что мальчик рос не в типичной ромской семье, все традиции он наблюдал со стороны.

— Когда был ребенком, мы как-то приехали к родственникам отца, меня посадили за "мужской" стол, — вспоминает парень. — Я очень хотел к маме, но женщина не может сидеть вместе с мужчинами. И сейчас в разных сообществах я вижу, как несправедливо обращаются с женщинами. У взрослых есть какой-то авторитет, им проще, но если это молоденькие девочки, они просто "шуршат" по хозяйству. Вся их жизнь сводится к заботе о детях и вечной кухне.

Петю такое положение дел в ромском сообществе не устраивает, свою будущую семью он планирует строить по другой модели. В прошлом году Русаненко даже запустил съемки короткометражки на эту тему. В фильме "Допоки вогонь горить" речь идет о ромской девочке, которая мечтает вырваться из замкнутого круга и чего-то добиться, но сталкивается с предвзятостью родителей. Затрагивается в фильме и тема девственности.

— Ромки по-прежнему до свадьбы должны оставаться девственницами, — поясняет Петя. — В брачную ночь гостям, как и раньше, выносят простыни с доказательством невинности невесты. Если, не дай Бог, доказательств нет, это страшный позор и клеймо на весь род.

В прежние времена девушку после такого выгоняли из табора, в наши дни община разрывает все отношения с "опозоренной" семьей, а "нечестная" невеста уже не сможет выйти замуж. Из-за того что ромы живут очень тесным, закрытым сообществом, исключение из него для всех членов семьи — страшное наказание.

Все как раньше. В сообществе ромов до сих пор несправедливо обращаются с женщинами

Очень часто родители не дают девочкам получить даже начальное образование, забирая их из школы в раннем возрасте. У Русаненко есть 12-летняя племянница Ляля, которую родители не пускают в школу, потому что боятся, что девочку украдут. Похищение невесты — еще одна традиция, которая до конца не изжила себя в ромском обществе. И если в одних семьях это происходит лишь как красивая стилизация — дань уважения обычаям, то в отдельных сообществах такие методы до сих пор практикуют всерьез. После принудительной свадьбы девушка уже не может вернуться в свою семью и остается жить в новой.

Семья Ляли ведет кочевой образ жизни.

— Да, кочевые ромы все еще существуют, просто они пересели с кибиток на жигули, — смеется Петя. — Мои родственники сами из Луганской области, но они занимаются торговлей и постоянно переезжают с места на место — то в Киев, то в Краснодарский край, то в Таганрог. Там они себе снимают временное жилье.

— Как ты сам себя идентифицируешь — как украинца или как рома? — спрашиваю я.

— Конечно, как рома! — без раздумий реагирует Русаненко.

— И что в тебе ромского? — допытываюсь дальше.

— А я очень музыкальный!

Я смеюсь, а Петя оживленно продолжает:

— Да-да, правда! Я никогда не ходил в музыкальную школу, нигде не занимался, но у меня потрясающий слух. Это не миф, что ромы такие артистичные. Без песен и плясок ни одно наше застолье не обходится.

Сейчас парень мечтает снять еще один короткий метр: фильм о прошлогодних погромах ромских поселений в Украине.

— Ромы на Лысой горе в Киеве реально срач устроили, там действительно есть почва для возмущения, и я бы возмущался тоже, — рассуждает Петр. — Бороться с этим нужно было? Однозначно! Однозначно это нелегально, однозначно их нужно было убрать с этой территории. Весь вопрос в методах. То, что ночью поджигали палатки, в которых лежали дети, да и вообще живые люди, били их, забрасывали камнями, — это ужасно. Все это дошло до крайней черты.

Замкнутый круг. Депутат Ужгородского горсовета Мирослав Горват о проблемах закарпатских ромов

Ромы, каждое лето разбивающие лагерь в Киеве, чаще всего приезжают сюда из Закарпатья. Именно в этом регионе самая большая численность ромов в стране, но и ситуация здесь наиболее плачевная. В компактных поселениях люди нередко живут без канализации и электричества, у многих нет документов, удостоверяющих личность, из-за этого они не могут получить доступ к государственным услугам или официально трудоустроиться. Эти проблемы замыкаются друг на друге и не решаются годами. Коренной ужгородец из традиционной ромской семьи Мирослав Горват с начала 2000-х работает с социальной повесткой в своем сообществе.

— Можно сказать, я вытянул счастливый билет, — рассказывает 39-летний Мирослав. У него выразительный закарпатский говор и ощутимая усталость в голосе. — Дедушка с бабушкой, которые меня растили, отдали меня в обычную украинскую школу. Ромов там было мало — на 800 учеников только 5–7 детей, в том числе я. Учителя относились очень хорошо, вкладывали в меня много сил и времени.

После школы Мирослав отучился на автослесаря в училище, а потом поступил в Межрегиональную академию управления персоналом на юридический факультет. В 2015 году баллотировался на местных выборах, стал депутатом Ужгородского городского совета. К этому моменту Горват получил второе высшее образование по специальности "Политолог, преподаватель общественных наук", работал журналистом на местном телевидении, освещая проблемы ромов.

Сейчас в Закарпатье насчитывается более ста ромских поселений. В большинстве из них нет даже питьевой воды, а уровень смертности зашкаливает. Члены некоторых семей спят на земле даже зимой, а еду готовят на улице, что стало их постоянным образом жизни, рассказывает депутат. Горват уверен, что в регионе, где проживает наибольшее количество ромов, должна быть специальная программа по их интеграции, причем не только на бумаге, но и с реальным финансовым обеспечением.

— Неудивительно, что в условиях, где речь идет о самом настоящем выживании, родители даже не задумываются о начальном образовании для детей, — считает собеседник. — Но, конечно, в этом вопросе должен быть жесткий контроль со стороны государства. Получается, что дети не ходят в школу, а родители за это не несут никакой ответственности. Такого тоже не должно быть.

Впрочем, благодаря работе местных общественников и депутатской активности Горвата, ситуация постепенно стала меняться. За последние два года в Закарпатье полные 11 классов окончили около 200 ромов, это рекордное число для области.

Как и остальные украинцы, живущие в западном регионе, многие ромы едут на заработки в страны ЕС. По словам Горвата, за границей работают около 20 тыс. человек. Для остальных соплеменников это стало хорошим стимулом, чтобы оформить документы, удостоверяющие личность, так у них появляется возможность выехать. Депутат говорит, что около 7 тыс. закарпатских ромов постоянно мигрируют внутри Украины. В самом Ужгороде они чаще всего трудоустраиваются уборщиками и дворниками. Как правило, платят им меньше, чем украинцам на такой же работе.

На вопрос о высоком уровне криминализации в ромской среде Горват реагирует жестко.

— Если говорят о преступлениях со стороны ромов, то почему их не сажают? — возмущается он. — Поймите, я никогда не защищаю тех (ромов), кто творит беспредел. Я за закон, а закон для всех одинаков. Почему он не работает в нашей стране — это уже совсем другой вопрос.

Кочевников больше нет. Сами ромы утверждают, что настоящей кочевной жизнью уже никто не живет

Не быть собой. Историк Януш Панченко о сохранении традиций и слове "ромы"

Накануне того дня в Киеве зарезали человека. Грабитель украл смешную сумму: то ли 10, то ли 20 грн. Студенческая аудитория в Национальном авиационном университете гудела, обсуждая новость. "Такое мог сделать только цыган!" — безапелляционно высказался и преподаватель. Януш на это привычно промолчал. Он почти всегда делал так, когда при нем начинали обсуждать соплеменников, а из его сокурсников на факультете международных отношений первые годы никто даже не знал о том, что учится с ромом. Новые друзья и подумать не могли, что интеллигентный, усердный в учебе парень приехал из закрытой ромской общины, обосновавшейся на Херсонщине.

— Перед тем как я уехал учиться из родной Каховки в Киев, дядя сказал мне: "Никому не говори, что ты цыган. Говори, что ты турок или серб. Так будет лучше". И я много лет следовал этому совету, — признается Панченко. Свою историю он рассказывает медленно, аккуратно подбирая фразы. Периодически в беседе использует слово "цыгане", говорит, что это нормально и ромы сами себя так называют.

— Сам термин "ромы" в русском и украинском языках искусственный, он же не естественным путем возник. Мы сами на своем языке говорим либо "рома", — Януш делает ударение на последний слог, — либо называем себя цыганами. Я вообще слово "ромы" услышал, когда стал ездить на образовательные конференции для общественных организаций, и сейчас для меня важнее не то, каким словом нас называют, а какой смысл в это вкладывают.

Для каховских ромов поступление Януша в вуз стало прецедентом: за много лет он оказался первым, получившим высшее образование. Из его ровесников многие даже в школу не ходили, а те, кто ходил, редко ее оканчивали. Но родители Януша решили пойти другим путем. В 1990-е они часто уезжали на заработки, так что для маленького сына нашли няньку-украинку, которая и следила, чтобы мальчик посещал школу. Несмотря на это мать не хотела отпускать повзрослевшего сына учиться в Киев. Она боялась, что парень забудет традиции, найдет "нецыганскую" жену и уже не вернется в общину.

Получив диплом бакалавра в столичном вузе, Панченко поступил в магистратуру на исторический факультет, а сейчас окончил первый курс аспирантуры в Запорожье. При этом жизнь в столице не отвратила парня от обычаев предков. Наоборот, он признается, что мечтает создать именно ромскую семью.

Сейчас, по словам Януша, большинство людей из каховской общины зарабатывают торговлей, но еще его дед, например, занимался разведением лошадей, изготовлением конской упряжи.

— Как способ заработка это занятие больше не подходит, все это уже не очень востребованно. Но некоторые семьи продолжают держать лошадей в качестве хобби, — поясняет историк. Он рассказывает, что на украинских землях ромские общины оседали в разное время, некоторые продержались вплоть до 1956 года, когда в Советском Союзе появился указ "О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством", приравнивающий всех кочевых ромов к тунеядцам. В наши дни часть ромов продолжает переезжать с места на место, но Януш считает, что это уже нельзя считать "кочевым образом жизни".

Сохранить баланс. Общественница Аля Юрченко о дискриминации и родовом прозвище

— Я выросла и до сих пор живу во Львове. У нашей семьи большой дом, рядом с которым многоэтажки. Когда я была маленькой, отец построил у нас во дворе песочницу, и ко мне стали прибегать поиграть соседские дети. Мама одного мальчика увидела и стала громко кричать, что мы цыгане и ему нельзя сюда ходить. До этого момента я не понимала, что мы как-то отличаемся от других семей. Но родители воспитывали меня так, что я везде должна быть самой лучшей, перебарывая таким образом стереотипы о нас.

С Галиной, или, как она сама себя называет, Алей, мы общаемся по телефону. У нее звонкий эмоциональный голос и грамотная украинская речь.

Девушка признается, что до сих пор сталкивается с дискриминацией.

— Даже кто-то из моих друзей-украинцев может прийти и сказать: "Я прочитал в интернете, что цыгане кошелек вытянули", или что-то в таком роде. Конечно, мне это неприятно, ведь у преступников нет национальной принадлежности, они просто преступники, — возмущается моя собеседница. — Некоторые могут даже сказать: "Вот ты ромка — ты нормальная, но есть цыгане — и они плохие".

С самого детства Аля была активной девочкой, была даже школьным президентом. К тому же ее отец — общественный деятель, так что, еще будучи студенткой Львовской политехники, она втянулась в социальную сферу. Сейчас Аля работает в общественной организации Roma of Ukraine TERNIPE, занимаясь в том числе пропагандой образования в ромской среде.

Она подтверждает, что, как и в других регионах, во Львове родители девочек забирают из школы, уберегая их таким образом от похищения и раннего замужества. В то же время местные общественники поспособствовали тому, чтобы юные ромки получали школьное образование дистанционно. Более прогрессивные родители Али не стали забирать ее в подростковом возрасте из школы, однако с вузом все было сложнее. Когда девушка поступила в университет, оказалась под угрозой похищения, но при этом бросать обучение не хотела. Тогда родители приняли компромиссное решение: на протяжении первого курса Алю на всех парах сопровождала мама, оберегая дочку.

В то же время Аля уверена, что ромскую идентичность в каких-то фундаментальных вещах надо сохранять, например, она выступает против смешанных браков.

— Если я выберу мужа не рома, то семья меня, скорее всего, поддержит, потому что она open mind, но если говорить про общину, то будет определенное осуждение из-за этого, — говорит Юрченко.

Напоследок активистка рассказывает о том, что вообще у каждого ромского рода есть прозвище, по которому семью обычно и величают. Если по паспорту Аля носит фамилию Юрченко, то в своей общине ее знают как Оселедчиху, и даже где-то за границей ромы смогут признать ее именно по этому прозвищу.