Битва при Бакоте

Слова Тараса Бульбы накануне битвы "Перед нами дело великого пота и великой казацкой доблести" — лучший эпиграф к происходящему сейчас в Бакоте. Съемочная группа второй день бьется над батальными сценами, в которых запорожские казаки рубятся с польскими драгунами. Пота пролито столько, что к концу дня актеров и каскадеров можно выжимать, как губку. Одно радует: виды Приднестровья. Особенно восхищается ими Владимир Бортко — здешние красоты в точности соответствуют описанным Гоголем.

Нельзя, впрочем, сказать, что цивилизация обошла эти места стороной. В связи со строительством Новоднест­ровской ГЭС в 1981 г. были затоплены многие достопримечательности Бакоты. Никогда уже не вернуть монастырских пещер и усыпальниц с настенными росписями и фресками XI–XIII вв. Лишь в одном месте сохранились остатки келий и захоронений монахов, руины Михайловской церкви и покинутые фруктовые сады.

Охранная грамота
Природа и романтический флер здешних мест привлекают путешест­венников и даже паломников, последователей экзотических культов.

Свое небольшое путешествие совершаем и мы — с актерами Богданом Ступкой и Лесем Сердюком. До места съемок от Каменца-Подольского полчаса пути. За короткое время Богдан Сильвестрович успевает перекинуться шутками со всеми, обсудить предстоящие "боевые" эпизоды, в которых он играет Тараса Бульбу, и помянуть Костя Степанкова (как раз исполнилась годовщина со дня его смерти). Вдруг актер спохватился: забыл захватить для Гоши яблочко или морковку. Увидев мой недоуменный взгляд, поясняет: Гоша — это конь, самый строптивый его партнер в картине. Если не в духе, может и из седла скинуть. Так что задобрить его перед работой требует инстинкт самосохранения. Останавливаемся у сельского магазина. Морковок в нем, ясное дело, не продают. Ступка выглядит разочарованным. Его успокаивает ассистент режиссера — на съемочной площадке заготовлен сахарок, так что без лакомства Гоша не останется.

Минуем квартал вагончиков на колесах, череду диковинной кинотехники, легковушек и останавливаемся на скалистом плато. С него открывается чудный вид на Днестр, охватывающий своими рукавами живописный полуостров. Простор такой, что кажется, будто горизонт изогнулся дугой. Внизу уже гарцуют всадники, сверкают доспехи — все готовы к бою.

Пока Богдан Сильвестрович отправляется гримироваться, спускаемся на поле битвы. Несколько раз нас останавливают секьюрити — посторонним вход на съемочную площадку воспрещен. Но личное разрешение Владимира Бортко в этих местах — лучшая охранная грамота.

Первая кровь
Перед камерой, установленной на операторском кране, сходятся два десятка всадников. Часть из них в казачьих свитках, вторая — в польских шелковых жупанах. В гуще битвы узнаю Владимира Вдовиченкова ("Бумер", "Бригада"). Он нещадно рубит красавца-драгуна (польский актер Михал Журавский). В фильме Владимир играет старшего сына Тараса Бульбы — Остапа. Фехтует он блестяще, однако очередной дубль Бортко актеру не засчитывает. Вдовиченков ожесточенно спорит с режиссером, убеждая, что все сделал как надо. Тот мягко его осаживает: схватка на саблях должна быть более зрелищной, иначе ее не будет видно в кадре.

Опять репетиция и дубль. Кажется, Бортко удовлетворен. Но в этот момент кто-то из массовки валится в обморок. С криком "врача!" съемочная группа бросается к пострадавшему. С артиста мигом срывают жупан, из-под которого сочится кровь.

"Господи, неужели убили?" — думаю я, лихорадочно соображая, чем это может обернуться для Бортко и его проекта. К счастью, кровь оказывается бутафорской. Подоспевшая женщина-врач поясняет: парень просто перегрелся на солнце; сказалось и физическое переутомление. Пока она оказывает актеру помощь, Вдовиченков саркастически роняет: "Теперь журналисты напишут, что я целенаправленно убиваю актеров".

Массаж и холодные компрессы возвращают казака в строй. Звучит команда "Мотор!" и оружие снова высекает искры. "Снято!" — резюмирует Бортко. Съемочная группа тут же приступает к обсуждению постановки следующего эпизода. На площадке сливается в единый гул русская, украинская, английская, польская и словацкая речь.

Кинокаторга
В проекте Владимир Бортко задействовал интернациональную команду. Каскадеры, к примеру, прибыли из Словакии и Польши. А вот лошадей взяли на местном конезаводе. Чтобы животные вели себя на площадке смирно, предложили сняться в массовке и каменец-подольским конюхам. Михаил Мельник из села Барышкивцы рассказал Фокусу:

"Тарас Бульба"

— Это не первая моя работа в кино. Я уже снимался с лошадками в "Черной долине", фильме о кошевом атамане запорожских казаков Иване Сирко. Так что лошади обученные, ведут себя смирно. Когда нужно, и подыгрывают артисту.

Позже Владимир Бортко подтвердит эти слова:

— Животные хорошо выучили команду "Мотор!". Услышав это слово, буквально срывались с места в карьер. Пришлось заменить его на Action!, не то съемки были бы сорваны.

— Никогда не думала, что кино — это такая каторга, — сочувствую вслух Бортко. — Даже смотреть, как работают люди, тяжко…

— Ну что вы! Сегодня как раз удачный день. Вы бы видели, как мы снимали сценку спуска всадников с горы, когда лошади скользили по мокрой после дождя земле, — машет рукой режиссер.

Художник картины Сергей Якутович рассказывает мимоходом: места для съемок картины подыскивал сам Бортко, объезжая окрестности Каменца-Подольского на моторной лодке.

— А вот эскизы костюмов для главных героев — моих рук дело. Шаровары я, признаюсь, сузил. Необъятные "кальсоны" — пародия ансамбля им. Вирского на одежду настоящих казаков.

Перемены коснулись не только одежды актеров, занятых в картине. Впрочем, кадровые перестановки незначительные. Вместо обещанного поначалу Гоши Куценко в роли Остапа — Владимир Вдовиченков. Игорь Петренко играет Андрия, Михаил Боярский — "доброго казака Мосия Шило", Ада Роговцева — жену Бульбы. Богдан Ступка не был единственным претендентом на роль старого казака. Однако актер так блестяще сыграл патриотический пятиминутный монолог Тараса Бульбы, что режиссер тут же сделал свой выбор: "Бульбой будет только Ступка".

Телефонное право
После обеда, устроенного просто в поле, съемочная группа возвращается к работе. В бой вступает "тяжелая кавалерия" кинематографа. Богдан Сильвестрович неспешно надевает шаровары, жупан, а поверх него кольчугу. На короткую стрижку маэстро приклеивают длинный оселедец. Бортко не очень доволен достигнутым эффектом: в действительности актер, играющий казака, должен быть обрит наголо. А вот Сергей Якутович считает прическу приемлемой — не ходили же все запорожцы причесанными под одну гребенку.

Актер Лесь Сердюк в предстоящем эпизоде лютой сечи с поляками — кошевой атаман. Тот самый Кирдяга, что без затей объяснил казакам причины, требующие начала войны: "… Сами знаете, панове, — без войны не можно пробыть. Какой и запорожец из него, если он еще ни разу не бил бусурмена?".

— Как чувствуете себя в одежде предков? — обращаюсь к народному артисту.

— Так, словно не был дома, а теперь вернулся.

Иначе и быть не может: это уже пятидесятая роль актера в подобном амплуа.

Тем временем Богдан Ступка, входя в роль, начинает сурово зыркать по сторонам, не забывая повторять текст. Угостив Гошу горстью сахара, с помощью каскадера взбирается на коня. Освоившись в седле, произносит, указывая рукой на воображаемую битву (где сражается с ворогом сын Бульбы): "Со временем это будет добрый полковник, даже батька за пояс заткнет".

Пафосное зрелище прерывает телефонный звонок. Ассистентка режиссера подносит Богдану Сильвестровичу трубку (благо, в репетиции наметился перерыв). Тарас Бульба на коне, с мобильным возле уха — зрелище впечатляющее. Кажется, необычность ситуации почувствовал даже Гоша — забил копытами. Ступка тут же его приструнил: "Гоша, стой! Топ-кобылу ему, видите ли хочется, а сам-то мерин!". Общий смех на площадке.

Настройка пожара
И снова режиссер просит исполнителей взяться за сабли. Ступке вручают настоящую саблю. Актеру боязно махать ею: а ну как ненароком кого-то полоснет? Пиротехники тем временем не скучают без дела: ярким пламенем вспыхивает хутор, на фоне которого произойдет баталия.

— Не жалко своего творения? — спрашиваю у художника.

— Нет, я же его не строил, только рисовал. Складывали усадьбу по бревнышку строители из Ялты, работавшие в "Острове" Павла Лунгина и в последней, еще не законченной картине, Федора Бондарчука. Шабашников Бортко не нанимает…

К слову, хутор Бортко хотел построить в Пирогово, под Киевом. "Но руководство тамошнего музея сказало: "Не треба!", — говорит режиссер. Чому не треба? Не пояснили. Это странно, потому что цели у нас одинаковые. Когда нация находится не в наилучшем периоде своего духовного развития, нужно напомнить: у нас замечательные предки, которые показывали пример, как нужно относиться к жизни, любить свою родину".

Пиротехники изо всех сил нагоняют в кадр дым, однако картинка не совпадает с той, что в уме у режиссера. "Настройка" пожара отнимает больше получаса. Наконец, звучит заветное: "Снимайте быстрее, пока нужный дым валит".

Ржание лошадей сливается со звоном металла, выстрелами, азартным хеканьем всадников, вкладывающим всю силу в сабельный удар. Бой — что надо!

"Стоп! Снято!".
Вытирая испарину, Владимир Бортко обращается к Ступке: "Сразу видно, что вы артист всего Советского Союза". Но актеру, сошедшему со строптивого Гоши, не до комплиментов. От напряжения и жары он взмок; ватный жупан Ступки словно побывал в воде. С актера снимают кольчугу, кованые наплечники. Высвободившись из доспехов, Богдан Сильвестрович находит силы шутить: "Ничего, мне в кольчуге просверлили дырочки для сквозняка, выживу".

Съемочный день закончен. Актеры уезжают в Каменец-Подольский на машинах, массовка — на лошадях. Прощаясь, машут друг другу руками. Завтра будет новый день, новый пот и, даст Бог, новый успех.