Юрий Сухов: "Все мои клиенты сейчас находятся на свободе. И это о многом говорит"

Мы обратились к известному адвокату, партнеру юридической компании Arzinger, Юрию Сухову, чтобы узнать больше о будничности юридической работы, в которой много историй, будто из кино. Резонансные дела, отношения с клиентами, и почему профессия адвоката — это больше искусство, чем игра по протоколу? Все это и не только в Фокусе, сейчас.

Недавно возникло недоразумение между вами и журналисткой известного СМИ по резонансному делу Николая Злочевского, экс-министра экологии. Вы, как бывший адвокат одного из обвиняемых, опубликовали пост на своей странице в Фейсбуке, где высказали свое мнение о тезисах журналистки. Считаете ли вы, что журналистка нарушила этические стандарты, представив одностороннюю информацию о деле и не спросив позицию защиты?

Действительно, такая ситуация возникла, и важно понимать, что мой пост отражает мой личный взгляд на дело.

Я хорошо знаю это уголовное производство и могу сказать, что не все было должным образом проведено на этапе досудебного расследования НАБУ, а также не была безупречной позиция обличителя. В своей работе защита дала доказательства того, что существовала провокация, которая была подтверждена экспертными заключениями, основанием которых были материалы, собранные стороной обвинения. Если бы суд дослушал это дело до конца, то еще неизвестно, не оправдал бы он тех людей, которых обвиняли в даче взятки.

Также, в этом уголовном производстве возникли процессуальные проблемы: еще в апреле прошлого года суд, не исследуя вещественные доказательства, а именно 5 миллионов 950 тысяч долларов так называемой "большой взятки", не приобщив эти средства к материалам судебного производства, принял решение об их пересчете в ВСУ, фактически лишив дело вещественных доказательств. Это было сознательное и моральное решение, но оно в дальнейшем лишило суд доказательств.

Относительно сделки клиента — это было его личное решение. В антикоррупционном треугольнике (НАБУ, САП, ВАКС) образовалась достаточно напряженная атмосфера для подозреваемых/обвиняемых, что бесспорно влияет на клиентов. Иногда кто-то хочет просто быстрее завершить эту сагу, для дальнейшей спокойной жизни, даже если в результате несет потери.

Что вы можете сказать о скандальном деле Председателя Верховного суда Князева и адвоката Горецкого, которого вы защищали?

По этому делу, я не могу предоставить много комментариев, поскольку оно еще не завершено. Если предыдущее (о котором мы упоминали выше) уже завершено полностью, то в этом только происходит стадия досудебного расследования, и еще очевидно будет судебное разбирательство. Я могу добавить лишь, что в общественном пространстве появились комментарии, будто Горецкий дал показания под давлением НАБУ или САП или кого-то другого. Эта информация не соответствует действительности. Да, он действительно допрашивался, но показания не были клеветой на кого-то.

Как вы защищаете клиентов в уголовных производствах? Потому что у вас в биографии много сложных публичных и неординарных дел.

Громкие и нестандартные дела являются интересными и полезными, но и одновременно это тяжелый опыт, потому что лично я воспринимаю на себя часть той боли и тех проблем, которые стоят перед клиентом. Каждое дело отбирает частичку меня, и когда оно завершается, у меня образуется как бы пустота. Клиенты и их дела становятся частью моей жизни.

Некоторые считают, что адвокатская деятельность — это скучно и "по плану", но на самом деле здесь нужен креатив и здоровый авантюризм, особенно для достижения успеха. Без творческого и неординарного подхода невозможно сформировать эффективную стратегию защиты. Плюс, в каждом деле есть своя специфика, и не было еще такого, чтобы какой-то определенный алгоритм всегда и для всех срабатывал. Постоянно нужен личный-особый подход.

И еще важный нюанс: команда людей, которая работает над производством со стороны защиты, и клиент должны быть на одной волне. У меня было несколько случаев, когда я вынужден был отказаться от защиты клиента, поскольку мы не могли найти общий язык по стратегии. К сожалению, часто люди хотят все и сейчас, но так не может быть. Я всегда говорю, что защита в уголовном производстве — это война нервов. Эти дела очень непростые с точки зрения психологической и физической нагрузки.

Была ли в вашей практике защита клиентов, которые считаются токсичными?

Я всегда относился скептически к термину "токсичный клиент" в уголовном праве, поскольку Конституция гарантирует каждому право на защиту, там нет разделения на токсичных и нетоксичных людей. Это субъективное понятие: каждый имеет свое видение. Адвокаты, как и врачи, берут на себя обязанность защищать людей и не могут отказываться просто так, потому что где-то кто-то что-то сказал.

Закон определяет, когда мы можем отказаться от защиты клиента: если не совпадают мнения относительно позиции защиты, но это только на стадии, когда уже осуществляется защита.

Для меня термин "токсичность" неприемлем. Это так же, когда вы приходите в магазин: там есть товары и магазин отказывает вам их продать, ведь это публичное предложение, поэтому и адвокаты не могут говорить "ты токсичен, поэтому мы тебя не будем защищать", это будет неправильно, такой подход искажает саму сущность института адвокатуры.

А поддерживаете ли вы связь с клиентами после того, как закончили дело?

Если сказать о физической возможности поддерживать связь, то я действительно имею такую возможность, ведь ни один из моих клиентов (за всю мою практику) не содержится в тюрьме.

С небольшим количеством бывших клиентов я поддерживаю связь, потому что они стали моими друзьями. Да и в принципе, если я где-то пересекусь с бывшими клиентами, то мы всегда можем выпить какой-то бокал вина или кофе, мы в хорошем контакте.

Но для меня лично самым важным является тот факт, что все они на свободе. Это о многом говорит!

А как вам вообще работается адвокатом, учитывая опыт в госслужбе?

Иногда коллеги из правоохранительных органов не адаптируются в адвокатской среде и остаются "правоохранителями в душе". Я это и сам видел, даже в некоторых своих коллегах.

Мне повезло больше: я из правоохранительной системы ушел еще в начале двухтысячных годов, на постоянной основе адвокатством я начал заниматься уже через почти 10 лет после этого. Мой опыт очень многогранен, ведь я работал не только в правоохранительной системе, но и в миграционной и в антикоррупционной сферах, занимался гуманитарными вопросами.

Этот опыт позволяет мне разрабатывать нестандартные стратегии защиты клиентов, поскольку я понимаю, как работают государственные институты и система правосудия. Мне удается использовать свой государственный опыт для того, чтобы наиболее эффективно защитить своего клиента.

Какими резонансными делами вы занимались последнее время?

В последнее время я занимал не очень публичную позицию, но действительно есть о чем сказать.

В частности, я почти 3 года осуществлял защиту в упомянутом деле о так называемой взятке заместителю генерального прокурора, руководителю САП Холодницкому размером в 6 млн долларов, которое связывают со Злочевским. Еще можно вспомнить дело известной компании Альтком и ее руководителя господина Александра Тисленко. Альтком известна строительством объектов во время Евро 2012 и строительством дорог в Украине в последующие годы. Кстати, я не вижу в этом деле перспективы обвинительного приговора суда. Так же я защищал адвоката Горецкого в деле в отношении бывшего председателя Верховного суда Князева. Есть вопросы, связанные с тем, что Горецкий вышел из дела по сделке, но это было решение клиента, и если клиент доволен таким результатом, то это так же хорошо.

Могу назвать еще два непростых уголовных кейса, поскольку они в определенной степени неадекватны, с точки зрения претензий правоохранителей. Один, это обвинения в нарушении земельного и природоохранного законодательства компанией MacPaw и ее владельцем Александром Косованом. Если помните в прошлом году был резонанс относительно проведенных обысков. Второй кейс, относительно защиты владельцев холдинга Techiia и компании WePlay Олега Крота и Юрия Лазебникова. В этом кейсе сторона обвинения даже пыталась в Печерском суде Киева арестовать клиента с заоблачным залогом, но ее нападки оказались тщетными. Эти кейсы в определенной степени схожи с теми, которые в последнее время вызвали резонанс, из-за стремления правоохранителей привлечь известных бизнесменов к уголовной ответственности, однако считаю их бесперспективными для стороны обвинения, ведь претензии у них надуманные. Есть дела, которые я не могу выносить в публичную плоскость, поскольку в них я привлечен в роли консультанта, но после их развязки, я обязательно предоставлю комментарии.

Скажите, по делу о 6 млн взятки Злочевского никого не осудили, почему так произошло?

На этапе открытия оно было распиарено НАБУ. Такая практика, а именно поднятие шума вокруг дела, а также повышение уровня его токсичности для общества и для субъектов, которые привлекаются к ответственности, как по мне, применяют для облегчения получения соответствующих решений в судебных инстанциях, ведь никто не хочет углубляться в токсичное дело. (Извините за такое количество слова "токсичный").

Однако, в суде все оказалось неоднозначным и такой результат стал самым приемлемым.

При случае, хотел бы поднять вопрос определенного преувеличения НАБУ и другими правоохранительными органами с пиаром, созданием токсичной среды вокруг уголовного производства. По моему мнению, таким образом они пытаются компенсировать свои просчеты и недостаточно совершенный подход к расследованию дел. К сожалению, иногда не только общество, но и судебные инстанции ведутся на такие методы и не хотят принимать взвешенное объективное решение и это, безусловно, усложняет работу защиты и заставляет ее учитывать указанные факторы в формировании защитных стратегий.