Russian bordel. Интервью с Владимиром Спиваковым

Завтра, 9 ноября, зал Национальной филармонии заполнят полтысячи представителей украинского истеблишмента, а на сцену выйдут будущие звезды классической музыки из Украины и России. Концерт юных исполнителей "Единый мир творчества" организован "Виртуозами Москвы" под управлением Владимира Спивакова вместе с Фондом социальных инициатив. "Сегодня отношения наших стран нельзя назвать идеальными. Это не может не тревожить. Хочется сделать так, чтобы вокруг было как можно больше добра. Музыка – одно из самых сильных его орудий, она может выразить то, что бессильно выразить даже слово", – сказал маэстро.

– Russian bordel – так характеризовал ваши деловые способности импресарио Мишель Глотц. Как вы при этом умудряетесь возглавлять два оркестра, Московский дом музыки и Международный благотворительный фонд?

– Когда Мишель заходил ко мне в кабинет и видел натюрморт на рабочем столе, он говорил, что это russian bordel. Ну не дружу я с бумагами! Не складываю их, не храню, не собираю фотографии и газетные вырезки. Иногда забываю даже чек за концерт взять. Не могу сказать, что легко руководить одновременно всем. Не все проходит гладко. Иногда в моем расписании случаются накладки, и получается так, что в один день я должен быть в Париже и в Астрахани. А однажды мне и вовсе пришлось снять 50 концертов на Западе. Все это и заставляет импресарио переживать.

– Во время первого в жизни выступления на публике вы развеселили зал тем, что, выйдя на сцену, положили скрипку на рояль и деловито подтянули штаны. С тех пор никогда не возникало желания повторить этот жест в зале, заполненном статусной публикой?

– Тогда мне было всего шесть лет. Я был маленьким, просто крошечным. На выступление я надел новые штаны, которые немного спадали. И подтягивал их не только перед выступлением, но и во время. Прижимал скрипку к плечу подбородком и, продолжая играть, то и дело подтягивал штаны левой рукой. Сейчас все изменилось – приходится держать себя в форме и заботиться о том, чтобы штаны не оказались малы.

– Вашу биографию украшают, мягко говоря, не совсем типичные для музыканта эпизоды. То вы убегали из интерната при Центральной музыкальной школе, чтобы подработать грузчиком, то отправляли в нокаут распоясавшихся хулиганов. Что это – фатализм или безответственное отношение к главному инструменту скрипача – рукам?

– Безответственность, протест, который всегда возникает у детей, обстоятельства, неспособность пройти мимо несправедливости – все вместе. В интернате нас кормили на 56 копеек в день, и мы просто недоедали. Однажды ночью с приятелем Женей Луцковским мы сбежали по пожарной лестнице и пошли подрабатывать – разгружать арбузы на станции Москва-Сортировочная. Платили три рубля за смену. Потом пошли в "ночнушку" – закусочную в Хрустальном проезде, около МХАТа, где собирались разношерстые ночные обитатели: таксисты, военные, проститутки. Там ели сосиски с капустой, и это было невероятно вкусно. Подрабатывали мы потом регулярно. Покупали сосиски, пельмени с уксусом и горчицей. Я до сих пор все это люблю. И до сих пор вспоминаю время учебы в интернате с удовольствием. В нашей комнате жили 18 человек, у нас были самые разные интересы. Это моя страна детства, с которой я никогда не расстанусь. Как корни у дерева – куда бы его ни пересаживали, оно всегда помнит первое место. Тем, кому удается сохранить в себе это детство, очень повезло.

– Корни вашего увлечения боксом – оттуда же родом?

– Боксом я начал заниматься, потому что был тщедушным. В какой-то момент что-то во мне стало протестовать против того, чтобы другие мальчишки били меня или моих друзей. Я об этом не жалею, потому что полученные навыки пару раз спасали мне жизнь. Мой учитель, профессор Юрий Исаевич Янкелевич, не одобрял мое увлечение, но большой угрозы для рук бокс не представлял – во время тренировок все пальцы бинтуются, и это спасает их от повреждений. Другое дело – когда приходится драться с хулиганами. Как, например, в Буэнос-Айресе, в аэропорту, перед рейсом в Рио. В самолет ввалилась компания подвыпивших французов, и они стали приставать к пассажирам. Один все время наваливался на женщину с грудным ребенком. Когда я вижу, что ребенок в опасности, у меня внутри все переворачивается. Я обратился к нему на французском – он не отреагировал. Потом швырнул в него букет цветов. И этот аргумент не подействовал. Пришлось как следует ему врезать, но руки все-таки постарался сберечь, поэтому ударил левой в печень. Он был здоровенный и пошел на меня как танк. Пришлось врезать еще раз. Мои совершенно обалдевшие музыканты схватили бугая сзади и буквально повисли на нем. Вылет задержали на час. Он так разбушевался, что пять человек с трудом вывели его из самолета.

– Какой рингтон стоит на вашем мобильном телефоне? Что вы чувствуете, когда рядом раздается звонок мобильного телефона с музыкальной фразой из классики?

– Сам я ничего не ставил. Сати (супруга Владимира Спивакова. – Фокус) поставила мне на мобильный голос Андрея Миронова: "Молчите, молчите, прошу, не надо слов". А звонок на втором телефоне в традиционном ля мажоре. На рингтоны других людей обращаю внимание, только если они звучат у меня на концерте. Однажды я прервал исполнение и повторил раздавшуюся из телефона мелодию на своей скрипке. Зал откликнулся хохотом. Иногда лучше посмеяться, чем бросить негодующий взгляд.

Сближение под музыку

Выступление "Виртуозов Москвы" в Киеве пройдет при поддержке Фонда социальных инициатив инвестора и бизнесмена Кирилла Дмитриева. Как признается г-н Дмитриев, его крайне беспокоит, что "многие украинские политики продолжают наносить серьезнейший урон Украине, разрушая экономические связи с Россией". Он считает, что Украина вышла из кризиса быстрее, если бы смогла объединить усилия с Россией по ряду направлений. Толчком к экономическому сближению, по мнению Кирилла Дмитриева, могут стать яркие культурные события, поскольку "они помогают вспомнить о нашей общности и о наших талантах, о позитивных эмоциях и новых идеях". "Именно музыка способна влиять на поступки людей, менять подходы к решению проблем, дарить новые идеи", – говорит бизнесмен. Музыка сыграла решающую роль и в судьбе самого Кирилла Дмитриева. "Когда я окончил Гарвардскую школу бизнеса и размышлял, оставаться ли работать на Западе, или вернуться в Россию и Украину, решение пришло как раз на концерте юных музыкантов из Благотворительного фонда Спивакова, – рассказывает он. – Я остро почувствовал и гениальность наших народов, и сложности, мешающие гениальности перерасти в качественную жизнь для большинства, и роль одного человека, который может кардинально изменить множество судеб, дав музыкантам шанс и сделав нас добрее. Гений Спивакова может заставить нас задуматься о том, как созидать, а не разрушать".

Сергей Птицын, для Фокуса