Имитация сверхдержавы. Почему Россия создает вокруг себя столько проблем

В интервью для американских телеканалов CBS и PBS в преддверии своего выступления на Генеральной ассамблее ООН Владимир Путин заявил: "Нам есть чем гордиться, но у нас нет какого-то фетиша по поводу супердержавности России на мировой арене". Оно и понятно, какой же алкоголик признается в том, что болен алкоголизмом. Практически в то же время пресс-секретарь Белого дома, выступая с разъяснениями, почему Барак Обама все же уступил просьбам Кремля о встрече, назвал Россию "региональной страной с экономикой, немногим меньше испанской". За этим троллингом просматривается не только желание поставить Россию на место, соразмерное ее действительной величине, но и скрытый вопрос: почему Россия создает вокруг себя столько проблем, несоразмерных ее реальной силе?

Богатое наследство

Самый простой ответ на вопрос, откуда берутся российские внешнеполитические амбиции, связан со стремлением России выступить преемницей Советского Союза и автоматически претендовать на один из полюсов в двухполярной картине мира. К тому же России от Советского Союза досталось место постоянного члена Совета безопасности ООН, а таких на всю планету только пять. Мир, конечно, не тот, и Россия не СССР, но обратите внимание на гены. Каким-то образом желание претендовать на советское наследство сочетается с преклонением перед традициями царской России, разрушенными основателями традиций советских, но это противоречие легко разрешается: главное, что российское — это большое, "великое", остальное — маловажные детали.

Отсюда и военное присутствие, выходящее далеко за рамки региональной страны. Российские военные базы и отдельные объекты размещены в Беларуси, Армении, Таджикистане, Казахстане и Киргизии. Возобновлена эксплуатация базы Камрань во Вьетнаме, говорили о восстановлении станции радио­электронной разведки в Лурдесе, на Кубе.

На содержании России и под ее военной защитой находится ряд непризнанных государств: Южная Осетия и Абхазия, уведенные из Грузии, и Приднестровье, отколотое от Молдовы. Без российской военной поддержки Армения не удержала бы Нагорный Карабах, который при иных обстоятельствах был бы, наверное, отбит Азербайджаном, сильно укрепившимся в последние годы. России активное участие в постсоветских конфликтах у своих границ, а порой и сильно вдали не в тягость — наоборот, решать их она не намерена: зачем терять рычаги влияния и статус решающей силы.

Совет Федерации РФ 30 сентября с подачи Путина дал согласие на использование контингента Вооруженных сил России за пределами страны. Глава администрации Кремля Сергей Иванов объяснил, что такое решение принято после получения официального обращения президента Сирии Башара Асада за военной помощью к РФ. А пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков, комментируя решение о вводе российских войск в Сирию, отметил, что "Россия — фактически единственная страна, которая будет осуществлять эту операцию на легитимной основе, а именно по просьбе легитимного президента Сирии", дав понять, что присутствие там армий других стран нецелесообразно

Из советского же наследия и тесные связи с кланом Асадов в Сирии, откуда и российская база в Тартусе, существенное укрепление которой наделало столько шума в мире.

Отдельная тема — украинская, со всем комплексом российско-советских мифов о Крыме, братских народах и бандеровцах. Находясь в рамках этой мифологии, Россия вместе с мировыми лидерами — США и Великобританией сначала подписала Будапештский меморандум, гарантирующий Украине защиту суверенитета (большой брат защищает младшую сестру). А затем точно так же его нарушила и начала войну, защищая сестру от дурного западного влияния и бандеровцев и, пользуясь случаем, "восстанавливая историческую справедливость" по отношению к Крыму. Хотели еще и по поводу придуманной Новороссии справедливость восстановить, да не вышло.

Последнее время у России вообще мало что выходит, а то, что выходит, оборачивается для нее большими неприятностями. Вот что значит не соразмерять свои силы.

Фига пиндосам

Могла ли Россия преодолеть свои великодержавные комплексы и стать нормальной страной, играющей по общим правилам и не требующей к себе исключительного подхода, мы уже не узнаем. Случилось то, что случилось. Мы можем лишь зафиксировать какие-то точки, свидетельствующие о нарастании разлома, ухода в эту самоизолирующую "особость".

Первыми яркими свидетельствами антизападной политики России стали протестные шаги, вызванные действиями НАТО против Югославии в 1999 году. Сначала 24 марта тогдашний премьер Евгений Примаков, узнав о начале натовских бомбардировок, приказал развернуть свой самолет над Атлантикой и вернулся с полпути, отменив запланированный визит в США. А в ночь с 11 на 12 июня подразделение российских десантников, совершив марш-бросок, взяло под контроль аэропорт Слатина в косовском городе Приштина: задача была демонстративно опередить британский миротворческий контингент. Реакция собственного населения тогда властям понравилась и запомнилась: россияне дружно радовались действиям в пику западной коалиции. Кстати, и презрительное "пиндосы" по отношению к американцам тоже берет начало в те же годы в тех же местах.

При Путине в силу его кагэбэшного воспитания подозрительность к Западу только нарастала и укреплялась, и у Украины тут особая роль. Как сейчас российский президент высказывает уверенность в организации Майдана американцами, так же он в это свято верил в 2004 году. От попыток подружиться и порыбачить с Бушем российский лидер быстро отказался. А в 2007-м выступил в Мюнхене со знаменитой речью, где в самых жестких выражениях отчитал США за их действия с позиций однополярного мира и обрушился на продвижение НАТО на восток. Такой риторики не слышали со времен холодной войны. С тех пор, по сути, Путин лишь повторяет ту мюнхенскую речь в разных вариациях. За той речью год спустя последовал удар по Грузии.

Конечно, ввиду надвигающейся опасности отдать страну на еще один срок Дмитрию Медведеву было нельзя. Путин вернулся (хотя все понимали, что он и не уходил), чтобы спасти Россию. Неспроста он цитировал Лермонтова на провластном митинге в 2012 году: "Умрем же под Москвой!" и добавил от себя: "Битва за Россию продолжается!"

На самом деле, конечно, это битва за сохранение себя у власти.

В бюджете РФ на 2015 год расходы на оборону превышают сумму, предусмотренную на развитие экономики, и составляют 4% ВВП: в два раза больше в относительном выражении, чем в ЕС или Китае

Самодержавие как нацидея

Поворотный момент в новейшей истории России произошел раньше путинского дрейфа к риторике холодной войны и даже раньше юго­славских демаршей Ельцина. Это случилось в 1996 году, когда задача не допустить коммуниста Зюганова к власти любой ценой трансформировалась в задачу удержаться у власти любой ценой. С тех пор в Кремле нет цели важнее, и все ей подчинено, даже коммунист Зюганов, даже чеченская война. Отсюда "заготовочка" с преемником Владимиром Путиным — гарантом ельцинской семьи, а затем уже сохранение Путина и трюк с подставным президентом Дмитрием Медведевым.

И уже под эту цель подбирались идеологические инструменты. Несложный перебор вариантов вернул к проверенной в досоветскую эпоху триаде "Православие. Самодержавие. Народность", выдуманной когда-то, кстати, в пику либеральной французской триаде "Свобода. Равенство. Братство". Дореволюционные наработки дополнили советской теорией враждебного окружения и антизападничеством. Все это замешали на идеях исключительного величия России и получили нынешнюю государственную политику, в том числе в ее диких внешних проявлениях, и истеричную, под 90%, поддержку власти.

Таким образом, главная цель была достигнута с превосходным результатом: Владимиру Путину ничто не угрожает. Кроме самого Владимира Путина и крайней неэффективности его власти.

Салями по-кремлевски

В Кремле даже с некоторой наивностью разделяют пропагандируемые взгляды и действительно уверены в кознях Запада, в стремлении того всюду свергать легитимные режимы, устраивать революции. Ну и важнейшая его мишень — сам Путин. То есть, конечно, Россия, но Россия — это Путин, как совершенно искренне заявил Вячеслав Володин, первый замглавы президентской администрации. Оба украинских Майдана и Болотная, при всем ее вегетарианстве, были покушениями на Россию, а значит, заслуживают самого жесткого противодействия. Таким противодействием и стала война с Украиной. До этого война с Грузией была ответом на попытки этой страны сблизиться с НАТО. Агрессия России продиктована неподдельным страхом и носит, по внутреннему убеждению, защитный характер.

В противодействии коварному врагу российская власть обретает невиданную легитимность: разбудить неглубоко спящие чувства недоверия к Западу было делом техники. Неспособная организовать нестыдную жизнь внутри страны, эта власть чудесным образом ставит на место внешних врагов. Причем методами, вызывающими своей изощренностью еще больший восторг у подданных.

Сейчас часто применяют термин "гибридность" для нестандартных способов российской агрессии, оказавшихся неожиданными для жертв и международных гарантов. Но они давно были описаны в "тактике салями", озвученной в британском сатирическом сериале 80-х годов "Да, господин премьер-министр". В нем консультант правительства рассказывает главе кабинета, как будут действовать русские при вторжении в Западную Европу. В Западном Берлине вдруг возникнут пожары, и на помощь приедут пожарные бригады из Восточного Берлина. Затем для наведения порядка появятся "вежливые" восточногерманские полицейские, а за ними войска — сначала восточногерманские, а затем и русские. На каждом из этих этапов военное вмешательство Британии вроде неуместно. Как вариант — пересечение границы войсками во время учений. Полное впечатление, что в соответствующих российских ведомствах неоднократно просматривали эту серию.

Что-то пошло не так

В то же время российское руководство абсолютно уверено в циничности Запада и, следовательно, в готовности продать все и вся, была бы цена подходящая предложена. Безу­держный рост цен на нефть, продолжавшийся все путинское правление, создал иллюзию экономического всемогущества и способности все "порешать" деньгами или углеводородами. Кстати, грузинская операция кремлевских в этом только убедила: никто не рискнул портить отношения с Россией из-за той войны. Из этого были сделаны выводы, которые облегчили принятие решения по Крыму, — "сторгуемся".

Но что-то пошло не так, Россию перестали прощать, торг не идет, из элитных международных клубов попросили вон, обложили санкциями. Это должно было бы служить отрезвлением, но, похоже, лишь укрепило убежденность Путина в существовании антироссийского заговора. Тема противодействия угрозам легитимным режимам со стороны оппозиции, поддерживаемой извне и приравненной к террористам, — главная песня Кремля. Ее же российский президент исполнил и с трибуны Генеральной ассамблеи ООН, разбавив уже набившие оскомину тезисы старой мюнхенской речи. Да в придачу предложил суннитским странам войти в шиитскую коалицию против ИГИЛ. Кремлевское представление о современном мире становится все расплывчатее, реакции хаотичнее и ошибочнее.

До того ярким проявлением внешнеполитической неадекватности была попытка демонстративно разыграть план Б, развернувшись от неразумного и коварного Запада на перспективный Восток. Однако почему-то в БРИКС никого не заинтересовал антизападный блок с московским лидерством, а главный партнер — Китай ушел в свои нешуточные проблемы, сократив торговый оборот с Россией на треть за полгода.

Ну и совсем уж немилосердным ударом оказалось резкое падение цен на нефть и прочие сырьевые ресурсы, причем, похоже, надолго. Охарактеризовав Россию как страну с экономикой "немногим меньше испанской", представитель Белого дома не указал на то, что это отныне еще и застывшая на неопределенный период экономика. У Испании все шансы ее обогнать. Из России не получилось не только сверхдержавы, у нее в качестве региональной страны большие неприятности.

По инерции

Иллюзия величия сыграла с Россией злую шутку. Колоссальные средства, полученные на стадии роста нефтяных цен, были вбуханы в "оборонку" и баснословно дорогие имиджевые проекты с отчетливой коррупционной составляющей. Возможность вложиться в модернизацию страны профукана. Россия вползает в период экономической стагнации и международной изоляции под те же фанфары о своей исключительности и с непримиримой антизападной, прежде всего анти­американской риторикой. Попытка активизации на ближневосточном направлении выглядит рефлекторным, остаточным проявлением глобальных амбиций — подкреплять их нечем.

• Читайте также: Великая шахматная доска. Обменяет ли Запад Украину на Сирию в партии с Кремлем

Миф о России, бросающей вызов обнаглевшей Америке и под этот вызов сколачивающей серьезную международную коалицию, очень напоминает проект Керченского моста: его сваям не во что упереться, дно на много метров илистое, геология не позволяет. Но почему бы не развернуть бурную деятельность по его строительству.

Инерции мифа вполне может хватить Владимиру Путину еще на один срок у власти. Это будет самый тяжелый срок для него и для России, надолго теряющей перспективы развития. Но кто об этом задумывается?