На цыпочках к свободе. Как Иран хочет нормализовать отношения с миром и возродить экономику

Выборы в иранский парламент и Совет экспертов, состоявшиеся 26 февраля, некоторые политологи поспешили назвать самым грандиозным событием в истории страны после революционного 1979 года, когда на смену монархии в Иран пришла исламская республика. Действительно, реформистские и умеренные силы резко нарастили свое присутствие в выборных государственных органах, а число фундаменталистов сильно сократилось. В столице страны победа сторонников прогрессивных перемен оказалась настолько убедительна, что в местных соцсетях разлетелось сообщение: "Тегеран свободен!" Но Иран значительно больше, чем столица, а свободой полученные гражданами возможности пока назвать сложно. Иранцы, однако, рады и этому.

Прорвались

Выбирала страна 290 членов парламента и 88 членов Совета экспертов. Парламент и в Иране парламент, а вот Совет экспертов — это собрание религиозных авторитетов, не зря же Иран называется исламской республикой. Кстати, и депутатом парламента не может стать недостаточно ревностный мусульманин, исключения сделаны лишь для квот, по которым идут представители конфессиональных меньшинств.

Особенность нынешних выборов в том, что они одновременно были как бы референдумом о доверии действующему президенту Хасану Рухани. Он в следующем году попытается получить полномочия на второй срок, но уже сейчас граждане дают оценку его деятельности по выводу страны из-под тяжелейших международных санкций. Идти дальше по пути открытости или вернуться к изоляционистской "экономике сопротивления", на чем настаивают самые заядлые противники Запада? Заключив летом соглашение об ограничении национальной ядерной программы, президент Рухани, по мнению одних, унизил и ослабил страну, по мнению других, дал ей шанс на выход из тяжелого положения и быстрое экономическое возрождение. Но круг острых вопросов, конечно, не сводится только к внешнеполитической стратегии, речь идет об обновлении во всех ключевых сферах.

Реформисты вместе с умеренными образовали свои списки кандидатов, противопоставляя их фундаменталистам. Первоначальное число претендентов на 290 парламентских мест было колоссальным — 12 тысяч человек. Специальный Наблюдательный совет стражей исламской революции переполовинил их количество: его задача не допустить к выборам кандидатов с сомнительной репутацией, людей, недостаточно истово соблюдающих религиозные предписания, или потенциальных возмутителей общественного спокойствия. Конечно же, советом было отсеяно подавляющее число кандидатов из реформистского списка: из трех тысяч прошли проверку лишь 200.

К чести реформистов, они не сдались, а расширили свои списки за счет умеренных или даже представителей фундаменталистов, но самых гибких из них. И такая политика компромисса принесла успех. В Тегеране сторонники Рухани взяли все 30 мест, причитающихся столице в парламенте, и 15 из 16 в Совете экспертов. В целом по стране реформисты завоевали по меньшей мере 85 мест, умеренные консерваторы, поддержавшие ядерную сделку, — 73 места, а сторонники жесткой линии — лишь 68. Кроме того, пять парламентских мандатов досталось религиозным меньшинствам, а борьба за еще 59 продолжится в апреле, когда пройдет второй тур.

Битва за верховного лидера

Особое значение в этот раз имели выборы в Совет экспертов, поскольку впервые с 1989 года именно этому составу старейшин придется из своего состава выбирать Высшего руководителя Ирана: 76-летний аятолла Али Хаменеи испытывает серьезные проблемы со здоровьем. А поскольку именно Высший руководитель страны принимает жизненно важные решения — например, объявляет войну, назначает главнокомандующего и руководителя государственных СМИ, а также назначает половину состава Совета стражей исламской революции, того самого, что предварительно отбирает кандидатов в депутаты, роль Совета экспертов в момент переназначения резко возрастает.

Возник этот орган сразу после революции, когда эксперты, представители высшего духовенства и теологи разрабатывали конституцию исламской республики. Его было решено оставить как часть системы государственного управления с функциями выбора верховного лидера, а поскольку выбирать приходится редко — собственно, только один раз и пришлось, то и значение Совета экспертов было второстепенным. Очевидно, что он не мог иметь влияния на безусловный авторитет основателя республики — аятоллы Хомейни, и его преемник Али Хаменеи также оставался и остается самодостаточной фигурой.

Важное дело. При общей явке в 62% весьма активны были женщины-избиратели. Впервые в парламент избрано минимум два десятка депутаток

Зато сейчас, в преддверии перемен, обратили внимание, что по закону Совет экспертов сам определяет свою численность и порядок избрания. А поскольку его обязанностью является следить за тем, насколько верховный лидер справляется со своей работой, возникает опасность, что эксперты, например, сократят свое число до 6–8, бесконечно продлят свои полномочия и через влияние на верховного лидера будут руководить Ираном, сами не будучи подотчетны никому. Уже сам факт, что структура управления, установившаяся сразу после революции, подвергается критическому анализу, говорит о больших переменах в обществе.

Поскольку будущий верховный лидер может свести на нет любые реформаторские усилия президента и парламента, задачей сторонников Рухани было заблокировать избрание в Совет экспертов самых одиозных фигур и продвинуть тех, кто поддержит в нужный момент кандидатуру аятоллы Хашеми Рафсанджани. Тот тоже совсем не молод, ему 80 лет, но бывший президент страны (1989–1997) считается сторонником прогрессивного курса и, как один из основателей исламской республики, очень влиятелен в стране. Нынешний президент был его заместителем в ту пору, когда Рафсанджани командовал иранскими вооруженными силами во время войны с Ираком (1980–1988). Собственно, успех списка реформаторов во многом обусловлен тем, что он продвигался как список Рафсанджани — Рухани. Рафсанджани даже был главой Совета экспертов в 2007–2011 годах, но консерваторы его невзлюбили за примирительное отношение к США.

Кстати, именно Рафсанджани в свое время поспособствовал продвижению на пост высшего лидера аятоллы Али Хаменеи. Тот в свою очередь защищал от нападок фундаменталистов нынешнего президента Рухани, когда он боролся за заключение соглашения с Западом. Хаменеи явно предпочитает иметь дело с понятным ему Рухани, чем с непредсказуемым бывшим президентом, олицетворяющим радикальный консерватизм, Махмудом Ахмадинежадом — тем самым, чьи сторонники всегда сопровождают свои митинги криками с пожеланием смерти Израилю и Америке.

Сражение за Совет экспертов считается выигранным реформаторами: туда не смог попасть действующий председатель совета, ярый фундаменталист Мохаммад Язди, а также Мохаммад Таги Месбах Язди — духовный наставник Ахмадинежада.

Это только начало

Окончательно понять, насколько новый парламент расширит возможности президента Рухани менять страну, можно будет позже, когда определится позиция многих малоизвестных депутатов, впервые получивших мандат: к какому лагерю они примкнут.

При этом было бы заблуждением считать Хасана Рухани каким-то выдающимся поборником прав и свобод. Он скорее прагматик, который старается расширить окно экономических возможностей Ирана, а это невозможно без привлечения внешних инвестиций, поддержки отечественного бизнеса и некоторого ослабления внутренних ограничений. Прелести мобилизационной экономики иранцы ощутили на себе в годы правления Ахмадинежада: это путь в тупик.

Определенным показателем реальных перемен в Иране станет изменение нынешнего статуса Мохаммеда Хатами — еще одного бывшего президента Ирана (1997–2005), ярого противника Ахмадинежада, который с 2011 года находится под домашним арестом и чье имя и изображения запрещены в официальной печати. Под арестом также его ближайшие соратники Хуссейн Мусави и Мехди Карруби, лидеры реформаторского движения, которых устранили из политической жизни. Хатами выпустил перед выборами видео, в котором призвал поддержать список реформаторов. Удастся ли теперь добиться его освобождения и восстановления в гражданских правах?

По сути, пока можно лишь с уверенностью говорить о том, что в результате нынешней избирательной кампании удалось сильно потеснить ультра-консерваторов. Еще летом, когда заключалась ядерная сделка с Западом, министра иностранных дел Мохаммада Зарифа оппоненты называли предателем и обещали закатать его в бетон ядерного реактора в городе Арак. Похоже, сторонники таких взглядов постепенно будут уходить на обочину политической жизни Ирана.

• Читайте также: Страхи Четвертой республики. Как далеко зайдет "путинизация" Польши Ярославом Качиньским

Возможно, общий уклон Ирана в умеренность понизит градус противостояния с Саудовской Аравией, менее агрессивным будет и использование "Хизболлы" на дальних рубежах борьбы с суннитами. Ирану как никогда нужен период долгого мирного строительства, чтобы закрепиться на позициях регионального лидера за счет своей экономической мощи, а не воинственности. Но внутреннее сопротивление переменам, пусть даже самым сдержанным, наверняка будет ощутимым. Сторонники "особого пути" всегда почему-то предпочитают чрезвычайщину нормальному развитию страны.

Фото: Getty Images