Сияние чистого безумия. Американский историк об уроках прошлого, которые не усвоило человечество

КТО ОНА

Писатель и профессор истории Йельского университета, занимающаяся исследованием истории стран Восточной Европы

ПОЧЕМУ ОНА

Изучает природу тоталитаризма

Есть популярная идея, что история ходит по кругу, а люди склонны допускать старые ошибки. Неужели мы настолько предсказуемы и технологии — единственный символ движения вперед?

— Мысль, что история движется вперед или по кругу, обманчива. Это ложная дихотомия. На самом деле история — сочетание цикличности, линейности и движения вперед. Она никогда не повторяется точно: ничто не будет абсолютно таким, как было раньше. Тем не менее история помогает нам понять, как определенные условия или ситуации создают определенные возможности. Она учит нас урокам того, что возможно.

Кажется, люди часто игнорируют эти уроки.

— История знает примеры человеческой способности воспринимать нормально ненормальные вещи. Я слышу, как американцы говорят, что "избрание Трампа президентом — не конец света, потому что все еще просыпаются по утрам, идут на работу, в магазины и делают то, что они привыкли делать каждый день. Если ничего не меняется, то кажется, все не так плохо…". Глупости, история XX века приводит множество доказательств, что люди с поразительным упорством могут до последней секунды продолжать жить повседневной жизнью несмотря ни на что. И неважно, что это, — отрицание, инстинкт выживания или привыкание.

Много лет назад в Индианском университете после моей лекции о Зеле Кодряну и "Железной гвардии" в Румынии один из моих студентов поднял руку и спросил: "Но, профессор, разве этот Кодряну не был похож на сумасшедшего?" Я ответила, что он прав, но безумцам очень часто достаются главные исторические роли. Опасно преуменьшать историческое значение сумасшедших. Многие утверждают сейчас, что если бы Трамп был настолько нравственно невменяемым и эмоционально незрелым, каким кажется, то как бы он победил на президентских выборах? Это абсурд: история показывает отчетливые примеры, что достижение власти — не доказательство здравого смысла или скрытой добродетели.

Еще один пример — погром в польской Едвабне в июле 1941 года. Пожилой раввин Яков Бейкер (Jakub Piekarz) помнит, что Юрек Лауданский был "славным" парнем в детстве. "Я хорошо его помню", — говорит раввин, "мы жили неподалеку, часто говорили о религии, потому что он хотел быть священником, а я изучал Талмуд". В 1938 году двадцатичетырехлетний Яков уехал из Польши в США. Три года спустя Юрек Лауданский был одним из самых активных участников еврейской резни в Едвабне. Польские соседи убили и родителей Якова. Этого бы не произошло, если бы не было советской оккупации, а затем — вывода Красной армии и прихода Вермахта. Между двумя оккупациями тоталитарными режимами открылось окно полуанархии. Волнующие социальные и политические условия могут вызывать такое поведение, которого мы никогда не ожидали от наших соседей или нас самих.

Но ведь за Дональда Трампа проголосовало почти 63 млн человек. Они выбрали своего президента. Это ли не демократия?

— Да, существуют аргументы, что избранные демократическим путем лидеры не могут быть настоящими тиранами. Это снова неправда: Гитлер пришел к власти в результате демократических выборов. Конечно, этот исторический прецедент не означает, что Трамп — Гитлер или будет им. Он учит нас тому, что это возможно.

Американцы, как правило, заблуждаются, считая демократию синонимом либерализма. Когда Виктор Орбан в Венгрии описывает свое правительство как "нелиберальную демократию", мы думаем, что это оксюморон. Но это не оксюморон: демократия и либерализм — разные вещи. Люди могут голосовать против либерализма. Когда в поздней империи Габсбургов расширили права голоса, либералы потеряли власть. В прошлом месяце словацкие неонацисты были демократически избраны в парламент. Директор Центра визуальной культуры Василий Черепанин описывает волну националистического популизма как "демократическое обольщение". У Владимира Путина массивная и достоверная народная поддержка, которую признают даже его самые ревностные противники.

В прошлом году было слишком много потрясений в поведении людей. Среди них — победа Трампа, Brexit и рост популярности правых сил в Европе. Украинский историк Ярослав Грицак в интервью Фокусу назвал все эти явления плаванием черного лебедя. Не призрак ли это того лебедя, который плавал по миру в 30-е годы прошлого века?

— Боюсь, что Ярослав прав. Не важно, тот ли именно это лебедь. Важно, что это черный лебедь.

Я много размышляла о 30-х годах прошлого века и хрупкости либерализма, которая показалась в то десятилетие. Объясняя свою пьесу "Носорог", Эжен Ионеско (французский драматург румынского происхождения. — Фокус) вспомнил пережитое в Румынии: "Университетские преподаватели, студенты и представители интеллигенции один за другим превращались в нацистов и "Железную гвардию". До этого, конечно, они ими не были. У нас была группа из пятнадцати человек, мы собирались вместе и обсуждали аргументы, которые можно использовать против их идей. Было нелегко. Иногда один из наших друзей говорил: "Конечно, я не согласен с ними, но есть некоторые позиции, которые я принимаю, например, по вопросу евреев". Это было симптомом. Спустя три недели парень стал нацистом. Он оказался в пасти машины, принял все идеи, став носорогом. К концу сопротивлялось только трое или четверо".

С ужасом я наблюдаю, что что-то подобное происходит у нас. В пятницу, когда я отвозила своего сына в начальную школу, заговорила с одной из матерей, работающей трейдером на фондовом рынке. Она приблизительно моего возраста, хорошо образованная, выбрала ту же школу для своего ребенка, что и я. Тогда эта женщина сказала: "Конечно, я за него (Дональда Трампа. — Фокус) не голосовала и никогда не проголосовала бы, но как предприниматель в определенных вопросах я с ним согласна, например, иммиграции".

Мир болен популизмом?

— Вопрос не в том, замечаем мы популизм или нет. Конечно, мы все свидетели того, что он правит миром. Главный вопрос в другом: насколько он похож на то, что было в прошлом? Важен феномен "постдействительности", наглядно описанный Питером Померанцевым в книге "Ничто не правда и все возможно": в этой волне популизма есть постмодернистские элементы, отличающиеся от того, что Европа испытала в первой половине XX века. "Пропаганда" в том смысле, в котором мы ее понимаем, скажем, в 1930-е годы, принадлежала к модерному миру. Она предполагала большую историю. Питер описывает мир, в котором ничего подобного больше нет, но в котором "все PR". Трамп живет в мире, где настоящая реальность стала реалити-шоу. Между ними нет разницы. Эмпирическая реальность — не сдерживающий фактор для него, он просто не признает ее.

Моему другу и коллеге в Йельском университете, философу Джейсону Стэнли, недавно после лекции задали вопрос о постоянной лжи Трампа. Джейсон ответил: "Он не играет в правду и ложь". Он попытался объяснить, что бессмысленно даже спрашивать, что означает ложь человека, не признающего существования правды.

Если для Трампа нет эмпирической правды, то не попытается ли он навязывать свою игру, о которой говорил Джейсон Стэнли, всему миру? Игру по его правилам.

— Сложный вопрос, что нас ждет. Мне кажется, что по отношению к Трампу, может быть, лучше говорить не "игра по своим правилам", а "игра без правил". Как у Достоевского — Трампу все позволено. В мире, где все позволено, можно сделать только один логичный вывод, что все возможно.

• Читайте также: Украину спасут решительные меры, но не железная рука, – футуролог Сергей Волошин

Уже стоит паниковать?

— После того как Чеслав Милош покинул сталинскую Польшу в 1951-м, он написал: "Обычаи цивилизации хрупкие". Либерализм никогда не был надежным. Американцы не понимают, как быстро размываются границы. То, что казалось немыслимо, уже через три недели становится нормой. Да, к сожалению, уже стоит поднимать панику.