Сложная партия. Гарри Каспаров о тайной сделке между Кремлем и Белым домом

Гарри Каспаров, 13-й чемпион мира по шахматам и один из величайших шахматистов в истории, больше 10 лет назад прекратил шахматную карьеру, лишь изредка выступая в показательных турнирах. После ухода из шахмат он посвятил себя общественно-политической деятельности, став последовательным критиком российского президента Владимира Путина. Каспаров активно участвовал в оппозиционной политике, в 2008 году был выдвинут кандидатом в президенты РФ от коалиции "Другая Россия" (позже объявил о вынужденном снятии своей кандидатуры), в 2012-м избран членом Координационного совета российской оппозиции. В июне 2013-го уехал из России в политическую эмиграцию, в основном проживает в Нью-Йорке, возглавляет Совет Фонда защиты прав человека, активно публикуется и выступает в СМИ. В отличие от многих других российских оппозиционеров, Каспаров занял однозначную позицию по вопросу Крыма, считая его неотъемлемой частью Украины, а аннексию полуострова — международным преступлением.

Парадоксальным образом победа Трампа сыграла роль в оживлении механизмов американской демократии. Американцы всегда были уверены, что у них есть институции, которые их защищают. Выяснилось, что эти институции ничего не стоят без активности людей, их надо постоянно апдейтить к требованиям времени. Хотя, конечно, отцами — основателями США была заложена феноменальная основа, и даже когда республиканцы контролируют Белый дом, сенат и конгресс, все равно остается независимая судебная власть и независимые СМИ. В этих условиях Трампу нужно маневрировать. Пришлось отправить в отставку Флинна, провалились его кавалерийские наскоки с попыткой сделать тяп-ляп на коленке закон об эмиграции. Это положительный урок для граждан тех стран, которые управляются диктаторами, что демократия — не пустой звук. Попытки Путина доказать, что демократия — это ничто, это миф, разрушаются благодаря противодействию гражданского общества и судов волюнтаристским действиям Трампа. Он заставил американцев активнее вмешиваться в политический процесс, они начали обращать внимание на то, как система работает.

Сейчас меняется политический словарь двух американских партий. Республиканцы исторически были наиболее жестко настроены по отношению к России, критиковали демократов за соглашательство и т. д. Все поменялось. Демократы стали главными критиками путинского режима.

Парадоксально, что попытка Путина повлиять на американские выборы дала другой результат. Она мобилизовала традиционно пассивную часть демократического истеблишмента на антироссийские позиции и сделала Путина частью американской внутренней политики. Это будет большой проблемой для него. Мы в свое время доказывали американцам, что Путин — проблема не только для Украины, стран Балтии и т. д., что он станет и их проблемой. Оказалось, что мы были правы.

У Трампа много уязвимых мест, например, конфликт интересов. Скорее всего, будут возникать серьезные проблемы с его бизнес-империей. Возможно, станет известно о других его связях с Россией, о которых он умалчивал. Мы по-прежнему многого не знаем. Трамп обладает способностью создавать себе врагов и проблемы. В любом случае это президентство будет нетрадиционным. Если у Трампа был какой-то бизнес, скажем, с российскими олигархами, но лет десять назад, это может иметь для него разве что политические последствия, не правовые. Импичмент очень сложная процедура. Для этого потребуется обвинить президента в реальном преступлении. Кроме того, республиканцы пока довольно уверенно контролируют и конгресс, и сенат. И хотя они, возможно, не в восторге от такого президента, как Трамп, на ключевые позиции, в частности, в сфере безопасности, пришли сильные фигуры, которые правильно понимают угрозы для своей страны.

Трамп всегда позитивно отзывался о Путине. Определенное сходство между ними есть — в отношении к демократическим институтам. Оба считают метод договоренностей более удобным. Но по разным причинам. Трамп видит мир через призму бизнес-договоренностей, deals, зачем какие-то обсуждения и конференции, если сядут крутые пацаны и все решат, а остальным придется подчиняться. Путин же оперирует понятиями ХІХ века: я возглавляю большую страну, и все меня должны слушаться.

Мы не можем уверенно сказать, хотел ли Путин победы Трампа, или видел его ледоколом, разрушающим американскую политическую систему. В Кремле вряд ли верили в победу Трампа, скорее считали, что он сможет ослабить позиции Хиллари Клинтон, создать впечатление коррумпированности американской политики и т. д. Путин собирался на примере американских выборов показать, чего стоит демократия, дескать, все в итоге заканчивается победой истеблишмента. Исход выборов, похоже, стал сюрпризом, и в Кремле решили сорвать весь банк. Флинн, очень плотно контактировавший с Россией, получил должность советника по безопасности, который контролирует всю разведывательную информацию. И история о тайных переговорах Флинна с российским послом в США весьма показательна. На самом деле не имеет значения, знал ли Трамп об этих переговорах. Важно, что Путин был уверен, что Флинн говорит от имени Трампа, — именно потому Путин отказался от симметричной высылки американских дипломатов (в конце 2016 года США выслали 35 российских дипломатов. — Фокус). Это показывает, каким доверием Флинн пользовался в Кремле.

В конце прошлого года, когда Обама объявил о новых санкциях против РФ, в тот же день в Wall Street Journal появилась статья Пинчука, в которой он призывает Украину отказаться от Крыма и поделиться Донбассом. Насколько мне известно, статья лежала в редакции две недели. Пинчук явно не самоубийца. Чтобы подписать эту статью (которую, по моему мнению, писали где-то в офисе Генри Киссинджера), он должен был быть уверен, что где-то ведутся переговоры о согласии США на такую сделку. История с вашим депутатом Артеменко — это дымовая завеса. Такие вопросы не решаются на уровне Артеменко и Коэна (адвокат Трампа. — Фокус). Это был отвлекающий маневр, чтобы скрыть серьезных людей, участвовавших в этих сделках. А история с Флинном похоронила эту затею. В условиях раскрутки Кремлингейта ни о каких переговорах быть не может. Но в том, что статья Пинчука отражала параметры договоренности, которая планировалась между администрацией Трампа и Путиным, можно не сомневаться.

В путинской России выборов не бывает, бывают дни, когда власть себя переназначает. То, что по инерции называется в России выборами, — это возможность для Путина перезагрузить повестку дня. Важно не то, что случится в день голосования, вопрос в том, какие гадости Путин сделает, чтобы придать своей легитимности новый ореол. Сделка с Трампом провалилась, и пока нет никаких возможностей для ее возрождения, Путину надо искать новые пути для укрепления образа непобедимого вождя.

У него есть ряд опций. Возможная тема — аннексия Беларуси. Пока это неочевидно, но российская пресса вдруг обнаружила, что Лукашенко, оказывается, не такой уж верный союзник. Другая опция — аннексия Донбасса в какой-то форме, например, как с Абхазией и Южной Осетией. Еще один вариант — эскалация ситуации на Ближнем Востоке и т. д. Возможно продолжение гибридной войны в Европе, дальнейшее развитие fake news industry, поскольку в этом году в Европе пройдет много значимых выборов. Важнее всего — в Германии, и Кремль наверняка попытается создать проблемы Меркель, на которой во многом держится антипутинский фронт Европы. То есть в этом году не стоит вопрос, будет ли Путин что-то делать. Вопрос: где и когда он будет что-то делать?

Внешняя политика для Путина давно стала инструментом внутренней. Поскольку в самой России гордиться нечем, на телевизионных ток-шоу говорят о Трампе, Меркель, Украине, Сирии, о чем угодно, только не о самой России. Поэтому для поддержания образа будут предприниматься какие-то действия по накалу ситуации в мире. Не знаю, готов ли он идти на масштабный конфликт, пожалуй, все ограничится гибридными методами. Потому что когда Путин сталкивается с серьезным сопротивлением, как в Украине в 2014 году, он отступает. Он может разбомбить Алеппо потому, что там не было средств противовоздушной обороны. Были бы американские ПВО — бомбежек, наверное, не произошло бы.

Нас многие годы запугивали: если не Путин, то станет еще хуже. Ничего хуже Путина в России быть не может. Это максимальное зло — он готов на все, чтобы сохранить собственную власть. Из истории известно, что единоличная диктатура — самая опасная форма правления, потому что нет никаких противовесов. Любая хунта, любое политбюро — это все-таки поиск какого-то компромисса внутри правящей элиты. А диктатору все равно, у него нет представления, что будет после него. Но говорить, что уход Путина в любой форме приведет к ухудшению ситуации, неправильно. К хаосу — да, но нельзя сказать, что хаос — это хуже управляемой России под Путиным, который является главным генератором зла на планете.

Путинский режим дошел до той стадии развития, или скорее гниения, когда никакие мирные формы эволюции уже невозможны. Оппозиция полностью раздавлена и подконтрольна, у людей есть недовольство, но оно никак не кристаллизируется, пока диктатор выглядит сильным. Поэтому единственным возможным сценарием падения режима является геополитическое поражение. Можно провести аналогию с уходом советских войск из Афганистана. Империя отступала, и это был очень четкий сигнал для восточноевропейских стран и для республик всего Советского Союза, что империя ослабла. Путин знает, что как только будут замечены проявления слабости, сразу все недовольство начнет проявляться. Как только в мире сформируют четкое представление, что путинская агрессия должна быть остановлена, как только Запад решится на применение экономических мер по удушению путинской олигархии, дальше уже будет вопрос времени. Путин начнет действовать, и контрдействия цивилизованного мира не заставят себя ждать.

Исторический опыт подсказывает, что крах таких диктатур, как путинская, зачастую приводит к тому, что куски страны откалываются, и в ближайшие 5–10 лет я такой сценарий считаю возможным. Экономические связи между разными российскими регионами, например, европейской частью и Дальним Востоком, очень условны. Тот же Владивосток гораздо больше интегрирован в экономику близлежащих стран, а с Москвой связан намного слабее.

Путин не может отступиться от Украины, потому что Украина, как и Чечня на первом этапе, стала узловой точкой его легитимности. Любое отступление будет воспринято как слабость. Если нет достаточного количества хлеба, нужны геополитические зрелища. Потому Украина не уйдет с его повестки дня. В последние недели антиукраинская истерия на российском телевидении опять начала набирать обороты. Возобновление войны против Украины — часть его геополитического меню.

• Читайте также: Он вам не Димон. Почему Дмитрий Медведев так недешево обходится своей стране
  

В диктатурах не бывает альтернативы. Альтернатива Путину — изменение всего политического устройства России. Возможностей для мирного перехода от диктатуры к демократии я не вижу. Имперская сущность России не изжита, это сильнейший вирус, препятствующий нормальному развитию страны. России предстоит трансформироваться в национальное государство, которое не болеет имперскими фантомами.

• Читайте также: Страна коллективного Путина. Почему в России без всякой команды продолжают воровать, пытать, сажать в тюрьмы и убивать

Многие люди, которые объявляли о своей приверженности европейским ценностям, не могут для себя уяснить, что эти ценности заканчиваются там, где начинается аннексия Крыма. Захват чужой территории, нарушение международного права и присоединение к европейскому правовому пространству — вещи полярные. Многие не понимают, что преступления путинского режима внутри страны ничем не отличаются от преступлений на международной арене. Ковровые бомбардировки Алеппо, аннексия Крыма и агрессия в Донбассе — часть общего преступного замысла режима, и в данном случае прокуроры, которые штампуют незаконные приговоры и ломают человеческие жизни, — такие же преступники, как генерал Шойгу, проводящий агрессивную имперскую политику.