Без двух лет султан. Что будет с Турцией после референдума

16 апреля в Турции состоялся референдум об изменениях в Конституцию, инициированный президентом Реджепом Эрдоганом и фактически превращающий страну из парламентской в президентскую республику. Предусматривается, что после следующих президентских выборов в 2019 году должность премьер-министра будет ликвидирована, президент станет одновременно главой государства и главой исполнительной ветви власти, самостоятельно сможет назначать и увольнять министров и судей, получит ряд других полномочий.

При очень высокой явке (более 85% избирателей, проживающих на территории Турции) разрыв между сторонниками и противниками изменений оказался минимальным – 51,18% против 48,82%. В абсолютных цифрах – немногим более миллиона голосов. Оппозиционные партии заявили о планах оспорить часть результатов из-за фальсификаций – уже в разгар голосования турецкий Центризбирком согласился учитывать бюллетени без штампа избирательной комиссии, если нет прямых доказательств их массового вброса в урну.

На улицах Стамубла прошли немногочисленные акции протеста противников Эрдогана, но пока что власть празднует победу. О том, что будет с Турцией дальше, Фокус расспросил руководителя Центра ближневосточных исследований Игоря Семиволоса.

Насколько ожидаемыми были такие результаты референдума?

– То, что разрыв в любом случае составит плюс-минус несколько процентов, было понятно заранее. Единственная интрига была в том, будут ли эти несколько процентов в пользу изменений в Конституцию или против них. Соответственно, было ожидаемо, что победа противников или сторонников изменений убедительной не будет.

На итоговый результат могли повлиять фальсификации?

– У нас есть утверждения оппозиции о фальсификации части результатов. Решение Центризбиркома о приеме бюллетеней без печатей поставило под сомнение часть результатов. Более точно мы сможем говорить после официального объявления результатов и отчета международных наблюдателей. Но сам факт таких сомнительных решений при незначительном разрыве в голосах, конечно, является опасным для правящей партии и Эрдогана, ставя под сомнение чистоту его победы.

Подготовка к референдуму проходила по международным правилам?

– В Турции до сих пор не отменен режим чрезвычайного положения, и это может быть аргументом не в пользу чистоты результатов.

Стоит ли ожидать массовых протестов противников Эрдогана?

– В день голосования на улицы вышли в основном сторонники изменений в Конституцию. Что касается их оппонентов, то в их случае может сработать эффект отложенного решения. Поскольку изменения вступают в силу не сразу, а после следующих президентских выборов, то прямой и явной угрозы нет. Это может сдерживать определенные радикальные группы, настроенные на протест. Многое будет зависеть и от того, насколько оппозиционные политические партии будут способны мобилизовать людей на протест. Лично я сомневаюсь в том, что массовые протесты действительно будут.

Вы поддерживаете мнение о том, что результаты референдума фактически превращают Турцию в султанат во главе с Эрдоганом?

– Это, конечно, преувеличение. Турция все же остается республикой, и в ней будут проходить демократические выборы. Эрдоган благодаря этой победе подтверждает свою позицию как самого влиятельного человека в Турции и получает дополнительные рычаги влияния на ситуацию в стране. Но для меня открытым остается вопрос следующих выборов.

Одним из ключевых аргументов в пользу суперпрезидентской республики, к которому часто апеллировали Эрдоган и его окружение, – это как раз экономический кризис, в который попала страна. Концентрация власти в руках президента, по их словам, поможет эффективно решать в том числе экономические вопросы. Мне кажется, это не так. Эрдоган и так имел возможности принимать решения, особо не озираясь на политические партии и парламент. Сегодня даже до введения изменений в Конституцию он оказался в ситуации, когда все успехи и неудачи, в т.ч. экономические, граждане связывают с ним персонально.

Потому не факт, что Эрдоган сможет подтвердить свой результат на следующих выборах. В условиях, когда такая концентрация власти оказывается в одних руках, это вещь очень опасная. Фактически, турецкая политическая система становится разбалансированной и нестабильной.

То есть вы верите в то, что Эрдоган будет готов провести честные выборы и отдать власть демократическим путем, если их проиграет?

– Очень сложно прогнозировать, что случится в 2019 году, и как к тому моменту изменится турецкое общество. К тому же совершенно непредсказуемо может меняться ситуация в Сирии. Экономический кризис тоже никуда не исчезает, и это на фоне ухудшения отношений с Евросоюзом, а экономика Турции как раз очень зависит от ЕС.

Можно говорить, что вопрос евроинтеграции Турции уже точно снят с повестки дня?

– Думаю, в случае Турции никогда не стоит говорить никогда. Эрдоган – оппортунист, и при необходимости повернет свой курс на 180 градусов и будет выступать за евроинтеграцию. Кроме того, Турция продолжает, по крайней мере формально, настаивать на безвизовом режиме и других преференциях от ЕС. В свою очередь ЕС тоже не может забыть о Турции, поскольку есть фактор безопасности, проблема беженцев никуда не денется и т.д.

А что касается ее отношений с США и Россией?

– США будет и дальше оставаться ключевым партнером для Турции, и вряд ли что-то изменится. В отношении России будет и далее проводиться такая же противоречивая политика, все зависит от того, насколько интересы этих стран будут совпадать в вопросах безопасности, в первую очередь, конечно, речь о Сирии. Но если Турция получит возможность решать какие-то вопросы без участия России, она будет это делать. Конечно, российский рынок по-прежнему важен для турецкой экономики, но специально стимулировать эти отношения Турция не будет.

• Читайте также: Все фашисты, кроме Эрдогана. Почему Турция дрейфует прочь от Европы

Результаты референдума как-то скажутся на украино-российских отношениях?

– У нас есть горячие головы, которые призывают как-то реагировать на нарушения во время референдума, но, я думаю, официальная украинская позиция будет прагматичной, у нас есть конкретные планы украино-турецкого сотрудничества, и мы должны их выполнять. То есть наши отношения будут развиваться в том же ключе, в котором развивались до сих пор.