Враги так враги. Почему история с укрощением Кремля теперь точно надолго

Закон, принятый 25 июля подавляющим большинством голосов членов нижней палаты конгресса (419 против трех), а 27 июля сенатом (98 против двух), так и называется: "О противодействии врагам Америки с помощью санкций". Компанию России среди врагов Америки составили Северная Корея и Иран. Путь, начатый в марте 2014 года исключением из элитной Большой восьмерки за аннексию Крыма, нынче привел "великую Россию" в достойную компанию. И это еще не предел.

Санкции, каких не бывало

О том, кто главная мишень санкционного удара, гадать не приходится: из 184 страниц закона 98 посвящено России, а Ирану, например, 25. И это наказание за все грехи оптом — от преследования и последовавшей в тюрьме смерти юриста Сергея Магнитского, разоблачившего многомиллионные схемы воровства из российского бюджета, до агрессии в Украине и вмешательства в американские и европейские внутриполитические процессы.

В первую очередь предусматриваются ограничения для российских государственных компаний нефтегазовой сферы, но упомянуты и железнодорожный, металлургический и горнодобывающий секторы. Наказываться будут фирмы, у которых возникнет желание заработать на строительстве, ремонте или обслуживании российских экспортных газопроводов: никаких разовых сделок на сумму свыше одного миллиона или пяти миллионов в течение года. Перекредитоваться за рубежом нефтегазовым компаниям и банкам можно будет лишь на мизерные сроки в считаные недели, что убивает всякую возможность финансирования долгосрочных проектов. Специальные меры предусмотрены для того, чтобы перекрыть лазейки для находящихся под санкциями компаний.

Все это значительно ужесточает прежние ограничительные меры, но особенно в глаза бросается одно нововведение. Минфин США, нацио­нальная разведка и Госдеп теперь ежегодно обязаны предоставлять конгрессу доклады о российской правящей элите, включая родственников, источниках их благосостояния и сотрудничающих с этими лицами зарубежных компаниях. Понятно, не для удовлетворения любопытства американских законодателей, а чтобы те имели возможность составить представление о болевых точках российского правящего класса, на которые можно будет оказывать стимулирующее давление. А для зарубежного бизнеса это сигнал: контакты с русскими токсичны, в любой момент можно нарваться на неприятности.

И, конечно же, совершенно убийственным обстоятельством является то, что санкции, прежде действовавшие в виде президентских распоряжений, отныне оформлены законом, и для их отмены требуется большинство в нижней палате и сенате. В этой связи все вспоминают введенную в 1974 году поправку Джексона — Вэника, ограничившую торговые и финансовые отношения с Советским Союзом в числе стран, нарушавших права человека, и отмененную по отношению к России лишь в 2012 году. То есть вся эта история с укрощением Кремля теперь точно надолго. Тем более что Путин совсем не намерен каяться и уступать.

Не ровня

Дурную шутку с Путиным сыграли его чекистская сущность, пере­оценка нефтегазовых возможностей России и недооценка потенциала сопротивления Запада. Крымская авантюра, показавшаяся ему столь блестящей спецоперацией, повлекла за собой последовательность событий, каждое из которых все больше топило Россию, решившую потягаться с Западом в могуществе. Донбасс, Сирия и уже совершенно самоубийственное вмешательство в американскую президентскую гонку лишили Кремль пространства для какого-либо торга.

После Крыма российское руководство было уверено, что с шокированным Западом удастся обо всем договориться, не ссориться же с Россией из-за какой-то Украины, да и нет там лидеров, способных противостоять матерому Владимиру Владимировичу. Вторжение в Донбасс должно было расширить возможности для маневра и снять вопросы по Крыму. Гибель рейса MH17 едва не поломала всю игру, но Запад и здесь не пошел на радикальные меры, что только убедило Путина: ему нет достойного противника. Нужно играть на противоречиях внутри Евросоюза и между странами ЕС и Штатами и добиваться признания России в качестве важного глобального игрока, а на постсоветском пространстве — единственного.

Холодным душем стала встреча Большой двадцатки в австралийском Брисбене в ноябре 2014 года, где Владимира Путина приняли как зачумленного, и ему пришлось досрочно покинуть саммит. Никакого ожидаемого уважения, еще лучше со страхом, к его особе проявлено не было. А тут как раз в два раза ухнули вниз цены на нефть — источник привычной уверенности, что любую проблему можно залить нефтедолларами.

В 2015 году удалось удержать ситуацию в России, но никто не спешил договариваться с Кремлем о принципах мирного сосуществования, его обидно игнорировали. Тогда пошла в ход очередная "блестящая" операция по принуждению Запада к разговору: осенью 2015 года российский контингент появился в Сирии для оказания помощи режиму Башара Асада. Но и тут никакого приглашения к большой сделке не последовало, зато уверенность, что русские себе слишком много позволяют, окрепла.

Между тем пропагандистская машина, заточенная на противостояние Западу, стала давать удивительные эффекты, путинские решения принимались будто под влиянием отечественных телепрограмм. Троллинг американских, а затем череды европейских выборов должен был доказать — кому? — фальшивую сущность всей этой хваленой демократии и при возможности привести к власти удобного для Кремля партнера. Вся эта история очень напоминает анекдот про ковбоя, который, попав в плен к индейцам, пытается спасти свое положение, ударив вождя промеж ног. Обама к концу своего срока был просто в ярости от русских. Единственным, кто обещал договориться с Путиным, был Дональд Трамп, и только это как-то удерживало от окончательного признания за Россией статуса врага. Ненадолго.

Лягушка в кастрюле

После встречи американского и российского президентов 7 июля в Гамбурге окончательно стало ясно, что никакого прорыва в отношениях не будет. Путин ничего Трампу не предложил, а мог предложить только уступки, Трампу же что-то предлагать Путину было не с чего. Да и полный консенсус между республиканцами и демократами о том, что русских надо показательно наказать за их вызывающие действия, не оставлял главе Белого дома выбора. Конгресс на всякий случай подстраховался от неожиданностей и убрал президента от рычагов влияния на санкции. Теперь даже если у Кремля появятся замечательные предложения по улучшению российско-американских отношений, с Трампом и его администрацией их обсуждать можно, но решение все равно принимать конгрессу. Места для личной сделки Путина и Трампа не осталось.

Упершись в тупик, российское руководство не нашло ничего лучше, чем заявить о том, что не будет "бесконечно терпеть хамство", и объявило о высылке беспрецедентно большого количества американских дипломатов, а Госдеп, в свою очередь, пообещал на это ответить. Совершенно понятно, что в раскручивании этой спирали взаимного ожесточения перспектив у России нет никаких. Повторяется в других декорациях история последних лет СССР: в противостоянии с Западом приоритеты определяют силовики, единственный источник надежд — высокие цены на нефть и большие объе­мы продаваемого газа, но рухнуло все совсем не из-за этого.

Кстати, и не факт, что именно рухнет, а не будет гнить долгие годы. Российский экономист Андрей Мовчан назвал то, что происходит с его страной, эффектом лягушки в кастрюле. Не резкие изменения внешней рыночной конъюнктуры и не санкции, которые тоже делают свое дело, — страну убивает постепенное и потому малозаметное, но необратимое ухудшение общественного качества: качества управления и качества общества в целом. Самоизоляция, подавление свободы, отрицательный отбор элиты, поощрение аморальных практик под лозунгами борьбы за духовность и национальную безопасность — все это гарантированно хоронит Россию. "Это сотни тысяч конкретных сломанных судеб в результате десятков разных процессов, имеющих общую причину: разрушение институтов конкуренции и правоприменения", — пишет Мовчан.

• Читайте также: С ним не соскучишься. Почему обстановка в Белом доме все больше напоминает сумасшедший дом

Эта больная, гниющая страна действительно опасна, и опасна в первую очередь для самой себя. Одна иллюзия, будто она может диктовать свои условия свободному миру, где все в порядке с институтами конкуренции и правоприменения, верный симптом серьезной болезни. Владимир Путин и сопровождающий его пропагандистский оркестр столько раз исполняли песни о том, что Запад — враг России, что добились-таки своего: ок, враг так враг. Там отбросили прежние заблуждения, на место безмятежности пришла бдительность, мобилизация перед лицом угрозы продолжается, западные институты медленно набирают инерцию, но потом ее трудно остановить. И по мере того, как противодействие России станет набирать обороты, сама Россия будет по своим внутренним причинам все больше хиреть и становиться все более жалкой в своих несоразмерных амбициях.

• Читайте также: Опасная игра. Российский политолог Александр Морозов об украинском вопросе и предчувствии Большой войны

Сейчас об отсутствии сколько-нибудь приличных сценариев для России говорят все, включая провластных российских экспертов. Спохватились: у страны нет будущего. Ничего, продолжайте ей придумывать прекрасное прошлое.