С чем Украина едет на биеннале. Видеоконференция с Оксаной Мась

Как художники получают право представлять Украину на одном из самых известных форумов мирового искусства - Венецианской биеннале? Как это право досталось вам?

Биеннале – один из старейших арт-фестивалей мира. В этом году он будет проходить 54-й раз за 108 лет. Это единственный арт-фестиваль, в котором участвуют государства – т.е., участвует Министерство культуры Украины. Во всех остальных мировых арт-форумах, фестивалях, биеннале участвуют галереи, фундации, арт-центры, соответственно, они сами решают, участвовать ли и кого выставлять. Венецианская биеннале дает срез современного искусства на сегодняшний момент. Все каталоги биеннале являются архивными. Они попадают в библиотеки, музеи, годами продаются.

Для Украины участие в Венецианской биеннале обходится очень дорого. У страны нет своего павильона, она вынуждена снимать помещение.

Последние четыре года конкурсы относительно того, кто представит страну на этом форуме, не проводились. На предыдущих двух биеннале Украину представлял Фонд Виктора Пинчука. Такое право отдавалось PinchukArtCentre, потому что он предоставлял финансирование. Тех денег, которые выделяет государство, не хватает. Украина от этого не проиграла.

В этом году Министерство культуры пошло путем, которым идут все государства. Оно поручило подготовку к биеннале своей же государственной организации – Институту проблем современного искусства. Комиссаром отбора определен директор Института проблем современного искусства Виктор Сидоренко - он сам в 2003 году участвовал на Венецианской биеннале, его проект был куплен одним из музеев. Страна с комиссаром выбирает проект, который будет представлен на биеннале, и ту организацию, которая является исполнителем. Эта организация непосредственно занимается всей организацией и доставкой произведений искусств.

Те, кто финансирует участие в биеннале – инвесторы, государство - ставят какие-то условия художнику?

У меня есть обязательства – я к определенной дате должна выполнить часть проекта. Если я ее не выполню, то собранные деньги роли не сыграют. Мы уже собрали первый фрагмент – папскую тиару на Гентском алтаре.

Начинаю проект за свои деньги. Государство Украина на сегодняшний день не тянет по деньгам. А, например, США, у которого нет министерства культуры, выделяют на биеннале $4 млн.

Расскажите о проекте, который вы представите на биеннале.

На Венецианской биеннале будут представлены части Гентского алтаря знаменитого ван Эйка. Гентский алтарь – уникальное произведение. На нем изображен рай на земле – это то, чем всегда хотели обладать люди, причем – при жизни.

Этот алтарь будет собран из деревянных элементов в форме яйца, на которых изображены людские грехи.

До этого момента у меня было много проектов, связанных с украинской писанкой. В данном случае, этот элемент мы не можем назвать писанкой, потому писанка – это яйцо, расписанное определенным рисунком, который имеет сакральную информацию.

В данном проекте мы раздаем людям деревянные яйца, на которых просим нарисовать собственные грехи. Участвует огромное количество людей более 50 национальностей, живущих в разных местах, люди разного вероисповедания, люди из колоний и зон, монастырей, учащиеся, сотрудники прокуратуры...

Мы просим, чтобы они задумались о грехах, оценили их, сформулировали и все это изобразили. Именно из этих элементов будут собраны части алтаря. Основная концепция – иконы из грехов. Оказалось, что вне зависимости от национальности и религии, грехи у всех людей одинаковы.

Именно через осознание грехов происходит улучшение мира. Когда человек задумывается о каких-то своих недостатках, то у него может появиться намерения стать немножко лучше. Чем больше людей примет участие в проекте, тем больше задумается над этим – значит, станут немножко лучше и эти люди, и мир. Проект содержит большой социальный подтекст.

Если удастся полностью собрать алтарь, то он составит 92 метра в высоту и 134 метра в ширину. На биеннале мы будем представлять 6-8 фрагментов размером 6 х 6 метров.

Как вы определяете то направление в искусстве, в котором работаете? Это сюрреализм?

Нет. Современное искусство требует не врать себе. Нельзя в какой-то момент решить, что будешь работать только в одном направлении. Художник аккумулирует в себе идеи, которые есть в обществе. Мне приходится много передвигаться – в год у меня проходит 18-20 выставок по всему миру – очень много проектов возникает в голове, у меня папки проектов, которые, наверное, никогда не будут сделаны.

Мы свой проект на биеннале назвали "Post VS Proto-Renessans". Это процесс представления человечества единым целым организмом, чтобы вернуться в то время, когда мы не были разделены на религии, государства, когда мы жили вместе с природой. Мы сильно себя деформировали за время существования и развития цивилизации.

Это направление в искусстве пока никто не назвал. Есть варианты. Назвав проект "Post VS Proto-Renessans", мы даем культурный код. Украина предлагает культурный код, которым возможно назвать время, в котором мы сейчас живем, или искусство этого времени. Мы не вешаем себе медалей, мы предлагаем – важно обсуждение. Важно идти в ногу, общаться и обмениваться информацией со всем миром. Венецианское биеннале важно именно этим: главное - не выставиться, а понять, на каком этапе мы находимся и куда будем идти дальше.

Ваши работы пользуются спросом на избалованном российском рынке. В чем секрет такой популярности?

Они пользуются спросом не только на российском рынке. Нью-йоркский, лондонский и французский рынок более избалован, чем российский.

В России у меня проходит больше выставок, чем в Украине. Там просто физически больше коллекционеров, критиков, искусствоведов, они больше ездят по миру, у них есть больше возможностей изучить мое искусство. Россия раньше стала расцветать в современном искусстве, хотя и у них проблем хватает.

В Украине покупают не много, потому что, во-первых, мало выставок. Во-вторых, я человек не тусовочный – очень много работы, выставок, я просто не могу себе позволить посещать большое количество мероприятий. Приглашений поступает очень много, но я практически никуда не хожу - это забирает очень много энергии.

Художник должен работать. Пресловутая идея о том, что художника может сделать PR, не работает. Имея мировую практику, я понимаю, что это не так. Арт-мир выглядит по-другому, никакой PR не сделает художника, если художник плохой, если он делает вторичное искусство. У нас здесь немного деформированное впечатление об искусстве, потому что Украина на сегодняшний день является закрытой - она киснет или бродит. Но украинское искусство будет расцветать в будущем.

В одном из интервью вы говорили, что пишете около 50 работ в год. Как совмещается такой конвейер с качественным искусством?

Это не конвейер. У меня колоссальная работоспособность. Например, делая черно-белые работы, важно стоять возле них как можно меньше. Сейчас я занимаюсь мозаикой и скульптурой, живописных работ стало меньше.

50 работ – это был подсчет в год, когда я сотрудничала с огромным количеством галерей и работы были небольшие. Сейчас у галерей востребованы большие работы. На выставке в Музее современного искусства в Москве были очень большие работы – 34 м в длину и 3,50 м – в высоту. Опять же, нет возможности показывать эти работы в Украине.

Как бы вы оценили эффективность работы киевских галерей и систему галерей в стране?

Мировому галерейному арт-бизнесу порядка 250 лет. Там выработаны очень четкие правила. Для нас галерейный бизнес нов. Галереи думают, на чем заработать, и не занимаются искусством в целом. Галереи, которые начинают работать с молодым художником, должны брать на себя колоссальную ответственность. Они должны возить этих художников по арт-фестивалям, чтобы они видели, что происходит в мире. Галереи должны снабжать их литературой. Галереи и фонды – это те организации, которые должны взращивать и помогать расцветать искусству. Те галереи, с которыми я сотрудничаю, много денег вкладывают в художников. Если они видят, что художник хороший, молодой – начинают с ним работать. Они дают ему денег, чтобы он сидел и трудился, а не бегал и искал деньги или занимался продажей картин.

Последний Арт-Киев показал, что художники в разных галереях одни и те же. Оказывается, есть группа художников, которые работают со всеми галереями одновременно. Это является следствием того, что галереи не вкладывают деньги в конкретного художника.

Рейтинги, которые печатают галереи, которым надо продавать картины художников, неэффективны. Согласно этим рейтингам, в докризисные времена мы должны были увидеть подъем искусства, а его не произошло. Есть много перспективных молодых художников, но они могут погрязнут в погоне за деньгами. Чтобы быть художником в Украине, нужно иметь огромную силу воли, чтобы заниматься своим делом, не разменяться на славу, на деньги, на престиж.

Когда ты делаешь настоящее искусство, себе не врешь, ты достаточно смел, чтобы подняться над обществом, только тогда ты можешь сделать что-то такое, что заинтересует мир. Нет никакого секрета моего успеха за границей – просто сиди и работай.

Украинские галереи стоят в очереди за вашими работами?

Мне нужно огромное помещение с большими потолками. Большинство музеев у нас находится в старых дореволюционных особняках.

Сейчас мы ведем переговоры с одной галереей о моей персональной выставке, возможно, она получится к весне.

Дело не только в галеристах, художниках, а еще и в коллекционерах. Они тоже должны расти и разбираться в художниках.

Что такое современное искусство? Для человека несведущего оно выглядит как смесь между сценическими инсталляциями Lady Gaga и выпотрошенной коровой Дэмиена Херста. Что бы вы ответили таким людям?

Современное мировое искусство – это множество красивых произведений, умных интересных людей, интересные проекты, концепции. У наших людей нет возможности ездить и это все посещать, мы оказались на окраине. У нас много невыездных профессоров, которые не видели многих картин живьем, они не могли и не могут на сегодняшний день позволить себе куда-то поехать, у нас не могут это делать студенты, нет литературы по современному искусству. У нас нет информации, поэтому у нас представление о современном искусстве крайне извращенное. Наши представления основываются на мнениях критиков, которые не видели этого искусства. Крайне мало искусствоведов, которые занимаются исследовательской работой и могут писать статьи исследовательские, а не критические. Нужны деньги, чтобы мы могли себе позволить художников молодых вывозить за границу...

Есть еще один момент. Я следила за последними изменениями в нашей налоговой системе. В Европе, если ты приобретаешь произведение искусства и показываешь его, тебе это вычитают из налогов. Государство дает место искусству. Один может за $10 купить картину, повесить на стену и списать сумму с налогов, другой – купить за большую цену и тоже списать с налогов. Искусство начинает жить, художники начинают жить законно. Это очень важный момент.

А у нас? Есть льготы для галерей или покупателей?

Ничего нет.

Какие художественные приемы вы считаете своими ноу-хау?

У вас есть ученики?

Нет, я не готова пока учить. Это очень большая ответственность, к тому же у меня много работы. Я не чувствую себя мэтром. Я чувствую себя художником. Каждый должен заниматься своим делом.

Художник должен дружить с властью? Писатели, например, Курков, Забужко, Андрухович в последнее время выступают с жесткой критикой власти.

Художник должен быть вне времени, вне страны, и, как это ни странно, вне политики. Художник не должен быть привязан к этим вещам, к точке во времени. Ты можешь ее прожить, понимать, можешь о ней говорить, но к ней нельзя привязываться. Если я сейчас начну критиковать власть (а власть всегда есть за что критиковать) я буду тратить кучу энергии, которую должна потратить на искусство. Мне жалко времени.

Относительно Венецианской биеннале мы начинаем вести переговоры с турагентствами, чтобы сделать какие-то более дешевые путевки, чтобы как можно больше людей туда попало. Будем разговаривать со спонсорами, чтобы студентов туда отвезти.

Сколько должно быть галерей в Киеве и Украине?

Это вопрос времени. Многим галереям, с которыми я сотрудничаю, по 40, 50, 80, около 100 лет. Эти галереи уже стали музеями, они не запятнали себя плохим искусством. Открытие выставки в такой галерее – это событие. Галерее важно выстраивать свою философию, правильно и честно работать с художниками.

Проблема в том, что Украина сейчас делает искусство, которое мир уже не воспринимает, потому что оно вторично. Для нас в стране это является новым, а для мира – нет. Украинских галерей после Арт-Москвы нет. Украинские художники – ну пару человек есть.

Еще один интересный критерий: попробуйте продать картину художника по той же цене, что и в докризисное время. Тогда вы поймете, является ли этот художник инвестиционной ценностью.

Мои картины в Украине можно купить по цене на 30-40% ниже, чем в галереях мира. Мне бы хотелось, чтобы здесь в коллекциях остались мои картины. Будущее - за нашими коллекционерами, которых сейчас не много, но которые, возможно, оставят свои коллекции в музеях Украины. Так создавались великие музейные коллекции в других странах мира. Тогда эту часть искусства смогут увидеть наши дети и внуки. Думаю, что еще все у нас впереди.