Фартовый. Как майор Александр Петраковский спас бойцов, а сам оказался на грани жизни и смерти

"Герой Украины" - второе дыхание спецпроекта Фокуса "Герой нашего времени", начатого еще до войны. Теперь мы хотим рассказать вам о тех, кто своими подвигами заслужил высшую государственную награду - орден "Золотая звезда". О тех, кто, не задумываясь, жертвовал собой, на деле показывая, что значит защищать Родину.

Мы с Сашей, которого я всегда называю Малым, с детства видели себя только в армии. Отец у нас — полковник спецназа, мама — подполковник; у мамы около пятисот прыжков с парашютом, у папы — почти тысяча. С самого нашего детства отец устраивал для нас в Изяславе курс молодого бойца. Поэтому Малый еще в школе мог тридцать раз подтянуться на перекладине, а я свободно садилась в продольный и поперечный шпагаты. В восьмом классе мы пошли в парашютный клуб "Каскад". Когда заканчивали школу, у каждого было около 100 прыжков. Потом мы с Малым учились во Львовской военной академии Сухопутных войск. Там брат увлекся гиревым спортом, раскачался, и друзья стали называть его Квадратом. Звание капитана ему дали досрочно — за первое место на крупных учениях.

Когда-то за каждый прыжок с парашютом военным платили. Саше вместе с ребятами, наоборот, приходилось сбрасываться, чтобы заправить вертушку и помимо боевой программы выполнить дополнительные прыжки. Всего он "накопил" около трехсот прыжков. С каждой зарплаты покупал что-то из обмундирования: то американские берцы, то какой-то мудреный навигатор, то наколенники. На войне очень многое из этого ему пригодилось.

С утра до ночи Саша пропадал то на полигоне, то на стрельбище, продолжал прыгать с парашютом. Я говорила: "Малый, переводись в штаб, хватит бегать по лесам-полям. У тебя ж семья! Вроде бы взрослый уже, а все играешь в войнушки!" А он смеялся.

Настоящую войну Малый начал в Крыму, где его группа в марте прошлого года была в разведке. Потом воевал под Славянском, под Луганском. Но никогда ничего не рассказывал об этом. Что ни спросишь у него по телефону, отвечает: "Все нормально!"

Нас всегда учили, что командир должен сначала обеспечить всех своих людей и только потом — себя. Поэтому броник у Саши появился только после того, как все его подчиненные были обеспечены "защитой". То же было и с кевларовой каской. Сашины бойцы выменяли для него каску у солдата Нацгвардии за трехлитровую банку сала, которую одному из них прислали из дому. Малый отнекивался, но они настояли.

Я, братишка, не был в том бою, я о нем только по рассказам бойцов из Сашиной разведгруппы знаю. Они говорили, если бы не командир, никто бы из них не выжил. Тогда украинская колонна должна была пройти в район Луганска. Более тысячи человек и десятки единиц техники. По имевшимся разведданным, дорога была чистой. Но командир части решил на всякий случай еще раз проверить ее. Вызвал Сашу и сказал: "Ты, Петрович, фартовый, съезди с ребятами посмотри, нет ли засады". Саша ведь до этого столько раз в разведку ходил, добывал нужные данные и всегда возвращался без потерь.

Он взял тринадцать человек, "Урал" и поехал смотреть. Остановился в том месте, которое сам выбрал бы для засады. И там нарвался на огонь сепаратистов. Завязался бой, ребята дрались насмерть.

В бою сержанту из Хмельницкого осколок перебил ремешок каски. Сын отдал ему свою — ту самую, которую для него ребята выменяли на сало. После боя в ней насчитали семь осколков, но тот паренек уцелел. Два осколка попали и в Сашину голову, теперь уже незащищенную. Саша вместе с другими бойцами уносил раненых из-под обстрела, перевязывая и делая обезболивающие уколы. Их чудом спасла вовремя подоспевшая бронегруппа. Из Сашиного отряда погибли двое, а колонна прошла по другой дороге без потерь.

Уже из Харьковского военного госпиталя Саша позвонил мне и сказал, что "его чуть-чуть зацепило" и что будет операция, чтобы достать осколки. Я предложил приехать и забрать его в Киевский военный госпиталь, где специалисты получше, но он наотрез отказался. Сказал: "Своих ребят не брошу". Больше мы его не слышали — во время операции он впал в кому.

Нас почти не пускали к нему, ведь госпиталь все же военный объект, и когда Сашка лежал в реанимации, я видел, что он угасает. Мы бросились искать клиники по всему миру, отправлять повсюду его медицинские документы. В конце концов его согласились взять израильские медики.

Каждые сутки лечения в Израиле обходились нам в 1130 долларов. Эти деньги собирали волонтеры по всей Украине. Но когда они закончились, мы вынуждены были оставить Тель-Авив и перелететь на лечение в Польшу. Там лечение Саши стоит 540 злотых в сутки. Я и жена круглые сутки рядом с Сашей. Делаем все, что в наших силах, чтобы быстрее его поднять.

Он уже все слышит и понимает, только не двигается и сказать ничего не может. Когда к нему весной приезжала шестилетняя дочь Настенька и просила его проснуться, он повернул голову в ее сторону и заплакал. Врачи назвали это "значительным прорывом". Нам помогает украинская диаспора в Польше. Это самые обычные люди, не миллионеры.

Саше продлили контракт, несмотря на ранение; досрочно дали звание майора, наградили звездой Героя. Но с лечением государство не помогло. Компенсацию в 600 тыс. гривен дают семье убитого, а семьям тяжело раненых ничего не полагается.

Если Саша герой, почему за его жизнь борется только его семья и добрые люди? Неужели государство не может обеспечить лечение человека, который защищал его, не щадя себя? Из политиков к нам приезжал один Ляшко. Он сфотографировался с нами, пообещал помочь, но потом даже не отвечал на звонки.

4 июня Сашке исполнилось двадцать семь. А 22 июля будет год, как он в коме. Недавно его ребята звонили мне и говорили, что после госпиталя их снова отправляют на войну, но они не хотят идти с другим командиром. Они так и сказали: "Отдайте нам Петровича".

Помочь Герою Украины Александру Петраковскому можно, перечислив деньги на карту Приватбанка

№5363 5427 0027 9392

Петраківський Петро Станіславович

Телефоны для связи:

Светлана Мильчевская (Петраковская) + 38050 101 97 55

Петр Станиславович Петраковский +48 511 373 493, +38093 522 43 68