Королева романса. История лучшего меццо-сопрано Российской империи начала XX века

Начало 1890-х. Киев. На сцене Театра Бергонье блистает опереточная труппа антрепренера Иосифа Сетова. Давали "Корневильские колокола" Робера Планкетта, премьера!

На сцену вышла эффектная 20-летняя блондинка, артистка "на вторых ролях". Она впервые пела в роли примы. Раздались аплодисменты — пела хорошо.

Вдруг кто-то свистнул, из зала в певицу полетели гнилые помидоры. Аплодисменты затихли. Бедняжка, едва допев арию, убежала за кулисы. Красивое светлое платье было безнадежно испорчено. Она с трудом сдерживала слезы…

Девушку успокаивала пожилая костюмерша.

— Платье отстираем, еще не раз в нем выступишь.

— Я бесталанная, — рыдала дебютантка, — я не умею петь…

— Ты прекрасно пела, Настя. Просто нашей приме — костюмерша назвала фамилию — не нужны конкурентки. Это она наняла босяков с помидорами.

Номер люкс

Насте Вяльцевой пришлось работать с восьми лет. Ведь после смерти отца (он был лесником в Орловской губернии, там и жила семья) ее мама Мария Тихоновна осталась с тремя детьми. Женщина стала прачкой, но прожить на скудные заработки оказалось невозможно.

Переезд в Киев Настя запомнила как большое приключение. Мама пошла на берег реки и уговорила плотогонов взять ее с детьми — денег не хватало даже на самый дешевый железнодорожный билет. Пообещала в дороге всю бригаду сплавщиков обстирывать и варить обеды.

В Киеве Мария Тихоновна сняла комнатушку в подвале на Софиевской улице. Определила восьмилетнюю Настю ученицей в мастерскую дамского платья на Крещатике. Там девочку не стремились посвящать в профессиональные секреты, а поручали мыть полы и выносить помойные ведра.

Театр Бергонье. Здание киевского театра, где начинала певческую карьеру Анастасия Вяльцева. Сейчас на этом месте расположен Национальный академический театр русской драмы им. Леси Украинки

Через знакомых мама устроила дочку младшей горничной в гостиницу Гладынюка. Жалованье, правда, невелико, зато, по слухам, приличные чаевые. Гостиница находилась напротив Театра Бергонье, поэтому в ней останавливались преимущественно гастролирующие труппы. Артисты в качестве чаевых давали контрамарки, и юная горничная часто бывала в театре.

Однажды Вяльцева убирала номер люкс, в котором жила примадонна Серафима Бельская. Орудуя шваброй, горничная напевала веселую мелодию из вчерашнего водевиля. Вдруг дверь второй комнаты люкса отворилась, на пороге появилась примадонна.

— Деточка, — улыбнулась Серафима Александровна Насте, — у тебя чудный голос. Тебе нужно учиться пению. Послушайся моего совета — ступай в оперетту!

Последовать совету Анастасия решилась не сразу.

Лишь год спустя отправилась к известному киевскому хореографу Станиславу Ленчевскому, у которого была своя опереточная труппа. Спела весь приготовленный репертуар, станцевала. К вокальным данным Насти мэтр остался равнодушен: зачислил ее статисткой в балет. На роль пажа, без слов. Зато жалованье 32 рубля в месяц показалось роскошью — это было куда больше, чем в гостинице.

Блондинка становится брюнеткой

Проработав три года у Ленчевского, Настя отважилась пойти к антрепренеру Иосифу Сетову и попроситься в хористки. Иосиф Яковлевич принял ее в своем кабинете в Театре Бергонье, предложил что-нибудь спеть. Вяльцева ужасно стеснялась знаменитого вершителя театральных судеб и долго не могла начать. Но в итоге Сетов был очарован голосом 16-летней девушки. И принял ее. Правда, поначалу доверял ей спеть в спектакле всего две-три фразы — например: "Вот приехал князь!"

Спустя несколько лет таланты Вяльцевой были замечены: из хористок она выдвинулась в артистки "на вторых ролях". Известный режиссер Александр Блюменталь-Тамарин даже поставил специально для нее антрепризу — ту самую, когда из зала на сцену летели помидоры.

Молодая артистка не унывала — помимо недоброжелателей у нее были и поклонники. А еще она верила в свои силы. Летом 1893-го ант­реприза Сетова отправилась на гастроли в Москву. Императорские театры ушли на каникулы, и выступления киевлян в саду "Эрмитаж" на Божедомке пользовались успехом. Особенно тепло публика принимала Вяльцеву. Ей устроили такую овацию, что по окончании гастролей она взяла расчет и отправилась в Петербург.

Столица империи встретила провинциалку холодно: из всех театров, в которых она показывалась, ее взяли лишь в Малый, где давали оперетты, при том не солисткой, а всего лишь хористкой. Иногда ей поручали третьестепенные роли.

Судьбоносным стал 1895 год. Театр поставил оперетту-мозаику "Цыганские песни в лицах". Анастасии поручили небольшую роль цыганки Кати, превратив ее в жгучую брюнетку. Героиня Вяльцевой пела в финале озорной романс: "Захочу — полюблю! Захочу — разлюблю!" Старая песня, неожиданно зазвучавшая по-новому, стала хитом, а исполнительница — восходящей звездой. "Раздались аплодисменты, крики "бис!", — записала Вяльцева в дневнике, — полетели на сцену студенческие фуражки. Когда я выходила из театра, у подъезда меня окружили курсистки, схватили мои руки и стали целовать".

С тех пор она не расставалась с образом черноволосой цыганки.

Покровитель

24-летнюю знаменитость окружил вниманием 37-летний петербургский адвокат и меломан Николай Холева. Нанял ей лучших педагогов по вокалу и актерскому мастерству. Заказал авторам песни для будущего сольного концерта. Неизвестно, насколько платоническими были его отношения с подопечной, — Николай Иосифович отличался скупостью и не стал бы вкладывать в певицу большие деньги исключительно по дружбе. По крайней мере на музыкальных вечерах, проводившихся в доме адвоката, Вяльцева выступала в роли хозяйки.

Пробные сольники прошли в Петербурге в 1897 году и были успешными. Этому способствовала грамотно организованная медиакампания: дружественные Холеве столичные газеты поместили восторженные рецензии. Случайно или нет, их перепечатали ведущие московские издания, и после этого Вяльцеву пригласили выступить в Москве. Разогретая прессой публика устроила овацию — люди просто ревели от восторга.

Известный антрепренер Яков Щукин предложил свежеиспеченной эстрадной звезде работать в его театре "Новый Эрмитаж". Гонорар – 133 рубля за концерт! Для сравнения: врач городской больницы получал 50 рублей в месяц. Вяльцева согласилась и осталась в Москве.

Большое попурри. Такие афиши гарантировали аншлаг. Их расклеивали и в Киеве, когда Вяльцева-звезда гастролировала в городе

А как же Николай Холева? Их отношения разладились. Анастасия, узнав, что он напропалую ухаживает за другими дамами, покинула покровителя, вернув ему подарки. Вскоре после разрыва, в 1899-м, адвокат умер "на почве нервного переутомления, от болезни мозга". Но как бы там ни было, Вяльцева до конца жизни материально поддерживала дочь Николая Иосифовича от первого брака, проживавшую в Крыму и сильно нуждавшуюся.

Тайное венчание

В 1902 году певица отправилась в свой первый гастрольный тур: родной Орел, родной Киев, затем Харьков, Баку, Тифлис… Она стала звездой первой величины, ее выступления проходили с аншлагами, гонорары сравнялись с гонорарами Федора Шаляпина. Для гастролей Вяльцева заказала в Бельгии персональный железнодорожный вагон с будуаром. Концерты приносили ей до 100 тыс. рублей в год.

За ней стал ухаживать красавец — гвардейский поручик Василий Бискупский, младше Анастасии на семь лет. Начался красивый роман: Василий неожиданно "находил" любимую в самых разных городах, дарил цветы, устраивал сюрпризы.

С началом Русско-японской войны Бискупский оказался на фронте. Вяльцева, узнав, что он тяжело ранен, на свои деньги снарядила санитарный поезд на Дальний Восток и помогла не только любимому человеку, но и его товарищам по оружию. В том же 1904 году Василий Викторович обвенчался с возлюбленной — тайно, поскольку офицерам запрещались браки с актрисами.

Петр Врангель, будущий "черный барон" Гражданской войны, вспоминал о своем сослуживце: "Лихой и способный офицер, он женился на известной исполнительнице романсов Вяльцевой и долго сумел скрывать этот брак, оставаясь в полку". Словом, после женитьбы мало что изменилось: она — на гастролях, он — в полку, только спонтанные встречи и никакой семейной жизни.

Постепенно их брак превратился в дружбу, каждый жил своей жизнью. Однако развестись они не могли: аннулировать венчание — дело сложное, а уж тайное венчание отменить еще сложнее, поскольку нужно признаться в совершении недозволенного.

Однажды по окончании концерта к Вяльцевой подошел незнакомый молодой человек. "Ты мне до сердца дошла, Ласточка, — певицу после хита "Пой, ласточка, пой" повсюду называли Ласточкой. — Так поешь — умирать буду, не забуду!"

Неожиданный поклонник оказался бакинским нефтяным магнатом, бароном Павлом Штейнгелем, племянником киевского мультимиллионера Рудольфа Штейнгеля. Он стал ездить за Анастасией, сопровождать ее на всех гастролях — а это 40 выступлений в год — и помогать в разных делах.

Ласточкино гнездо

Эти отношения длились несколько лет. Мечтала ли певица о браке с ним? Вряд ли. Во-первых, Павел был женат (формально или нет, сейчас можно лишь гадать). Во-вторых, она сама была замужем и в любом случае не смогла бы принять предложение руки и сердца.

Постоянные гастроли, разъезды, выступления не только приносили солидные доходы, но и отнимали много сил. В 1912 году на концерте в Курске певица прямо на сцене потеряла сознание. Думали, от переутомления. Но всестороннее обследование показало: у "ласточки" туберкулез легких. Врачи потребовали прекратить выступления и переехать на юг.

Барон предложил Вяльцевой свою дачу в Крыму. И певица перебралась в миниатюрный готический замок, построенный на отвесной 40-метровой скале мыса Ай-Тодор. Целебный морской воздух, солнце, прекрасный розарий позади замка — все это благотворно сказывалось на самочувствии Вяльцевой. Штейнгель, часто навещавший возлюбленную, назвал дачу, на которой поселилась его "ласточка", — Ласточкино гнездо.

Вяльцева скучала по сцене. А почувствовав, что ей стало лучше, отправилась в гастрольный тур. Вернулась едва живая. Консилиум врачей, на который прибыл австрийский профессор Эндерлен, установил страшный диагноз: рак крови.

Как лечить подобное заболевание, не знали. Сделали полное переливание крови — стать донором благородно вызвался Василий Бискупский. Не помогло. Как не помогли гипноз, тибетская медицина и прочее. В феврале 1913 года Вяльцева умерла, не дожив месяца до 42-летия.

Убитый горем барон никогда больше не приезжал в Ласточкино гнездо. Велел адвокатам продать замок. Новый владелец, купец Павел Шелапутин, открыл в нем ресторан и заработал на имени Вяльцевой хорошие деньги.

Дом ее имени. Дача барона Павла Штейнгеля в Крыму. Название "Ласточкино гнездо" появилось с легкой руки барона, передавшего миниатюрный готический замок на мысе Ай-Тодор в полное распоряжение Вяльцевой, которую он ласково называл "моя ласточка"

При советской власти о певице почти не вспоминали. Исполнительница цыганских романсов не вписывалась в приоритеты пролетарского государства. Хотя для замалчивания имелась и другая причина — судьба мужа. Он дослужился до генерала, в 1918 году стал командующим войсками гетмана Украины Павла Скоропадского. Затем эмигрировал и пытался создать в Европе армию, чтобы воевать с большевистской Россией. В общем, по советским понятиям — злейший враг. И даже его участие в берлинском заговоре против Гитлера в 1944 году не изменило отношения к нему советской цензуры.

• Читайте также: Проект "Междуморье". Как Европа строила заслон на границе с агрессивной Россией

О Вяльцевой вспомнили лишь в конце перестройки. А в 1993-м в Украине сняли двухчасовой художественный фильм "Несравненная" о судьбе певицы. Единственная книга о ней вышла 15 лет назад крошечным тиражом 5000 экземпляров. Зато в интернете можно услышать отреставрированные записи ее уникального по красоте голоса.

Фото: из архива автора