Нельзя одевать в мрамор события на Майдане, – режиссер Владимир Тихий

Главный герой документального фильма "Пленники" — участник Майдана студент-биолог Саша Клочко. Он пытается разыскать плененного им во время революции бойца внутренних войск. Не находит его, но, встретившись во время поисков с Иваном Бубенчиком, узнает, что действия Ивана и его побратимов заставили бежать солдат и предотвратили гибель Революции достоинства. Именно они посеяли панику среди силовиков, создав впечатление, что повстанцы вооружены тактическим оружием.

Работа над фильмом началась в июле 2014-го. Эта лента обо всех нас, ставших пленниками происходящей войны, пытается излечить от агрессии, пафоса и социалистического реализма.

"В нашей стране сейчас происходит некоторый ренессанс, — говорит Владимир Тихий. — Обществом востребована рефлексия по поводу собственного существования. Кто мы, что мы, зачем мы существуем? Чего ожидать, куда стремиться? Идет процесс самоидентификации. Именно поэтому сейчас так важно хорошее документальное кино".

Кто он

Украинский продюсер, сценарист, режиссер, снявший почти два десятка фильмов, как игровых, так и документальных. Один из организаторов проекта "Вавилон 13". Участник кинопроектов "Мудаки. Арабески", "Украина, гудбай", режиссер киноцикла "Зима, що нас змінила" и фильма "Наша Надежда"

Почему он

25 февраля в украинский прокат вышел фильм Владимира Тихого "Пленники", главными героями которого стали участники Майдана

Ренессанс по-украински

Когда и как возникла идея фильма "Пленники"?

— В тот день, когда я вместе со своей творческой группой оказался на первом собрании родственников Небесной сотни. Когда я увидел, что уже есть адвокаты, активисты, сообщество людей, ведущих собственное расследование событий, которые произошли на Майдане, мне стало понятно, что очень важно это снять, зафиксировать.

Почему главным героем фильма стал именно Александр Клочко?

— В те дни он мне рассказал свою историю. И выяснилось, что самым значимым для него был не всеобщий победный нарратив тех дней, но нечто принципиально другое. Саша оказался в числе первых, бросившихся вслед внезапно начавшим отступать силовикам. Так они оказались внутри Октябрьского дворца. Там он прижал одного из бойцов внутренних войск и, пообещав отпустить с миром, уговорил сдать оружие. Этот боец потом ушел вместе со своим подразделением. На том их общение и закончилось. Но после победы Майдана Александр решил найти этого парня, поговорить с ним.

Этим Саша меня и поразил. Он как бы принял на себя ответственность за то, что произошло в стране, и за поступок, который тогда совершил. Он не бахвалился своим героизмом, тем, что смог разоружить "вэвэшника". Просто хотел понять того парня, найти и поговорить. Встретиться с ним, как человек с человеком. Саша проникся пониманием и состраданием к своему, условно говоря, врагу. Почувствовал ответственность за его будущее. Поиск Александром своего пленника стал сюжетной осью фильма.

Еще один герой вашего фильма — Иван Бубенчик, как вы его нашли?

— Поиски бойца внутренних войск не были простыми. Мы не знали его имени и фамилии. Знали только, что это парень из Николаевской области. На передовой мы встретили Ивана Бубенчика, о котором к тому времени ходили легенды. Когда я с ним разговаривал, понял, что Иван и есть живой ответ на вопрос, почему силовики в какой-то момент дрогнули и побежали от уставших и уже на тот момент деморализованных протестующих.

Почему же — что вы поняли?

— Мы снимали больше года, и я не торопился с выводами. Мы с Иваном ездили во Львов, в Пески. Я через себя пропустил все, что он рассказывал. По большому счету, вся эта история покрыта мраком. В какой-то момент как со стороны силовиков, так и со стороны повстанцев имел место высочайший градус истерии.

Как правило, людей, получивших ранение, просто прятали. В то же время силовые структуры, абсолютно деморализованные, скрывали даже присутствие своих частей в столице. Они боялись мести за то, что противостояли Майдану. Собирая крупицы информации, погружаясь в события, я хотел понять саму историю, убедиться в правдивости имеющейся у меня картинки.

Иван Бубенчик не просто совершил поступок. Вместе со своими товарищами он изменил сценарий происходящего. А сценарий, должен вам сказать, изначально был довольно грустный. Ведь было ясно, что Майдан так или иначе будет подавлен, и это приведет к ужасным последствиям во всей Украине. Нас ожидала не одна Небесная сотня, а десятки.

Где нам содержать евреев

Одна из главных тем фильма — роль личности в истории. Какая роль отведена каждому из нас на переломе эпох?

— Мы — продукт совкового мироощущения. Культ предков нам заменил религию. Наше общество до некоторой степени конфуцианское. В том смысле, что наши предки были титанами, а мы теперь должны хранить их память, приумножать их славу и быть пылью на их подошвах. На самом деле это не совсем справедливо по отношению к нам, живущим здесь и сейчас. Мы проживаем свою жизнь и вершим свою историю. И в свою очередь история делает нас. Уверенность в том, что один человек способен принципиально изменить происходящее, — ошибка тех соотечественников, кто сейчас у власти. Они никто. Формально могут на что-то повлиять, но на самом деле из-за потери доверия к ним они давно утратили реальные рычаги управления обществом.

Владимир Тихий: "Если мы оденемся в мрамор, мы погибнем. Нельзя позволять себе бронзоветь. Пафос, который звучит сейчас, он, конечно, в некотором человеческом сентиментальном смысле трогателен. Но он недопустим"

Политики выглядят в фильме откровенно слабее народа. Это нам так не повезло в Украине или общечеловеческое?

— Это этап развития нашей страны. Общество на порядок более адекватное сложившейся ситуации, чем личности, которые оказались во главе государства. Они едут в телеге, хотя все общество уже пересело в автобус. Что, конечно, работает на руку российской пропаганде. У нас сейчас странная ситуация. Вот представьте себе, что союзники, победившие гитлеровскую Германию, решили поменять только первых лиц государства, а все остальное оставить в прежнем виде. И когда одни предлагают уничтожить концлагеря, другие недоумевают: "А где же мы в таком случае станем содержать евреев?" Логика происходящего буквально такая.

В чем вина тех солдат, которые погибли, выполняя приказ?

— Понимаете в чем дело, это была уже война, настоящие боевые действия. Оценивать их с позиции уголовного права или гражданской этики невозможно. В чем ущербность риторики, которую транслирует наша власть? Она называет мирным протестом восстание, которое перешло в реальные бои. Когда на Грушевского стали использовать травматические виды оружия, контроль над происходящим полностью был утрачен как со стороны так называемых лидеров оппозиции, так и со стороны силовиков. И эти бои превратились в настоящую войну, когда с обеих сторон стали применять летальное оружие. Называть солдат преступниками нельзя. Они были жертвами той системы, которую защищали. А людей, отдававших приказы этим солдатам, надо судить. Своими приказами они убивали людей по обе стороны баррикад.

Кино ничему не учит

Для чего вам понадобилась анимация в фильме?

— В кино прежде всего важен изобразительный ряд. Но некоторые эпизоды просто невозможно было снять документально, хотя они и являлись несущими драматургическими моментами фильма. Значит, их нужно было визуализировать как-то иначе. И я быстро понял, что это должна быть анимация, создающая как бы обобщенную историю, которая работает в первую очередь не с фактурами, но с символами.

Главный герой, биолог по образованию, интересуется летучими мышами. Много экранного времени уделено именно этому. В чем смысл этой метафоры?

— Это некая отличная от нашей реальность, с которой мы не желаем сталкиваться и которой боимся. Этот образ — посыл к той части общества, которая до сих пор испытывает неприкрытый негатив по отношению к тем же ребятам "вэвэшникам", к той пацанве, которая стояла против них на Майдане. Это миф, который мы пытаемся развенчать. И собственно вот эта летучая мышь, которая отчего-то людьми суеверными воспринимается как существо нечистое, злобное, плохое, она на самом деле маленькая, мягкая, пушистая и беззащитная. Вот в чем история. Есть образ врага, который в нашей ситуации принципиально важно сломать.

В конце фильма мы видим воображаемое примирение, визуально данное через цветную анимацию. Способно ли заменить оно примирение настоящее?

— Понимаете, кино ничему не учит. Оно, как и искусство вообще, может быть только катализатором понимания и спровоцировать переход общества на другой уровень. Это инструмент изменения и выстраивания смыслов, принципиально важных для общества. И речь идет даже не о примирении. В финале мы пытаемся вообразить возвращение героев в мир довоенный. В том смысле, что нам всем необходимо избавиться от шлейфа агрессии. Ведь она не часть нашего общества и нашего мировоззрения, а часть войны. Но когда она проходит, мы уже не воины, а прежде всего люди.

Достаточно ли прошло времени, чтобы давать объективную оценку тому, что произошло на Майдане?

— Нужно исследовать произошедшее и избавляться от оценочности. Мы привыкли каждый раз создавать кумира-болвана, дискредитирующего саму историю, которой посвящен. И это уже начало происходить. Однако если говорить о Майдане, то ничего ведь еще не решено на самом деле. Одевать в мрамор эти события — совершенно неправильно. Соцреалистический, по сути пафосный формат изображения этих событий недопустимый и преступный по отношению к нам самим. Ведь мы и есть часть этих событий. Если мы оденемся в мрамор, мы погибнем. Нельзя позволять себе бронзоветь. Пафос, который звучит сейчас, он, конечно, в некотором человеческом сентиментальном смысле трогателен. Но он недопустим в первую очередь потому, что является убийственным для нормального восприятия жизни.

• Читайте также: Майдан объединил весь мир вокруг событий в Украине, – Евгений Афинеевский, режиссер фильма "Зима в огне"

Каким вы видите мир — черно-белым или цветным?

— Конечно, он цветной. В том-то и дело, что мир принципиально не разделить на черное и белое. И мы вроде должны это понимать, но снова и снова наступаем на одни и те же грабли. Черного и белого не существует. Перед нами бескрайняя цветная палитра жизни, всех оттенков которой человеческий глаз просто не способен уловить.