"Оппенгеймер". Почему фильм Кристофера Нолана об отце атомной бомбы получился экстра-класса

Кристофер Нолан ("Начало") впервые снял байопик. Это экранизация книги "Триумф и трагедия американского Прометея" о физике Роберте Оппенгеймере, который изобрел атомную бомбу… а США тут же сбросили ее на японские города Хиросима и Нагасаки. Нолан снял многослойную и сбалансированную драму, где ему удалось совместить личную историю героя с технологическим и историческим контекстом. Фокус объясняет, почему новый фильм режиссера-интеллектуала становится в ряд лучших его работ.

У Фокус. Стиль появился свой Telegram-канал. Подписывайтесь, чтобы не пропускать самые свежие и захватывающие новости из мира шоу-бизнеса!

Нолан рассматривает сразу несколько аспектов фигуры Роберта Оппенгеймера.

Ракурс первый. Роберт Оппенгеймер и четвертое измерение

Итак, молодой, но многообещающий физик-теоретик пытается в США развивать квантовую механику, набравшись ума-разума в Европе. В фильме показано, что Оппенгеймер (Киллиан Мерфи) – человек страстный, романтизирующий науку. В его воображении она пересекается с артом: мы видим панорамы микромира (атомы), макромира (звезды) и шедевры живописи – портреты Пикассо. Кстати, Пабло Пикассо утверждал, что моделировал на своих полотнах четвертое измерение, и режиссер показывает, что Оппенгеймер в своих фантазиях гениального ученого пытается делать тоже самое, но на научной ниве: стремится расщеплять атомы, когда речь об этом шла только в теории. А звезды для него – это "печи, дающие тепло и свет".

Роберт Оппенгеймер увлекался поэзией, выучил санскрит и читал, например, в оригинале священную индуистскую книгу "Бхагавадгита". Оппенгеймера, так же как и интеллектуала Нолана, тянуло на стык науки и мистики – это сквозная тема признанных нолановских шедевров: "Начала" и "Интерстеллара". Именно по этой причине для режиссера фигура Оппенгеймера представляет особый интерес.

16 июля 1945 года, видя впервые вспышку атомного взрыва, а потом растущий атомный гриб Оппенгеймер вспомнил строфы из "Бхагавадгиты": "Если бы на небе разом взошли сотни тысяч солнц, их свет мог бы сравниться с сиянием, исходившим от Верховного Господа". После сбрасывания атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки он вспомнит другой отрывок: "Я — Смерть, великий разрушитель миров".

Слой второй. Физика и левые идеи

Второй слой. Оппенгеймер – еврей и с этим связано его увлечение левыми, коммунистическими взглядами. В коммунизме он видит панацею от германского нацизма. Его окружение – еврейские физики-теоретики – бредят левыми идеями, вплоть до того, что захотели организовать профсоюз. До поры до времени американское государство не видело в них угрозу для себя. До периода маккартизма и "охоты на красных ведьм" в 1950-х.

Третий слой. Разрушитель

Сюжет двигает страсть Оппенгеймера к разрушению и саморазрушению. В начале картины, будучи аспирантом, он чуть не отравил яблоком, которое начинил ядом, раздражающего его преподавателя. Неспроста Нолан указывает на то, что Оппенгеймер подготовил теоретическую работу о смерти звезд, приводящей к "безграничному гравитационному сжатию" и образующей некие объекты. В наше время у них появилось название: черные дыры.

Ракурс четвертый. Физика страсти

Роберт – страстный любовник. Эта линия будет по душе зрительницам. У него непростые отношения с будущей своей женой Китти (Эмили Блант), которую он увел от мужа. Она равнодушна к их детям, зато обожает крепкий алкоголь, что не мешает ей крайне трезво смотреть на мужа и его деятельность. Роберт крутил роман и с темпераментной журналисткой Джин Тэтлок (Флоренс Пью). Обе – очаровательные коммунистки. С последней Нолан сделал отличные постельные сцены, где интеллектуальные беседы не прерывались во время секса. И еще режиссер дал забойный эпизод. Когда маккартисткая Комиссия по антиамериканской деятельности (точно как советские парткомы) осуждала "моральный облик" ученого, любовница на нем сидела неглиже, как видение в фантазии Роберта. Браво Нолану-художнику!

Пятый слой. Этический

Сначала Роберт Оппенгеймер увлечен проектированием атомной бомбы, поскольку были известны аналогичные разработки в фашисткой Германии. И здесь сработал парадокс истории: если бы не гитлеровский антисемитизм, из-за которого они "очистили" немецкое научное сообщество от физиков-евреев, Германия бы сделала атомную бомбу до окончания Второй мировой и поставила бы ядерные боеголовки на ракеты Фау, пролеты которых наблюдали штатовские летчики.

"Я не знаю, что мы сделаем с атомной бомбой, но я точно знаю, что с ней сделают нацисты", — говорит в картине Оппенгеймер. Однако когда фашистская Германия уже была разгромлена, он очень сомневался: уместно ли применять атомное оружие против Японии? Масса его собственных сотрудников подписала петицию о неприменении бомбы, Роберт – воздержался. Почему? Оппенгеймер все больше становился государственным чиновником. Он пытался блюсти национальные интересы, тем более, что его все время после участия в ядерном проекте "Манхеттен" держала под наблюдением ФБР. Вначале он представлял себе красивые панорамы "света, живущего внутри урана", а затем, уже делая оружие массового поражения, ученый, чтобы оправдаться перед собой, стал мимикрировать в государственника.

Но здесь выходило противоречие с тем, что Оппенгеймер все-таки считал себя, в первую очередь, гением научных идей. Он был вхож в высшую элиту физиков Америки и Европы. Мелькают на экране, к примеру, такие гиганты, как основатель квантовой теории Нильс Бор (Кеннет Брана) и теории относительности Альберт Эйнштейн (Том Конти). С Эйнштейном произойдет важнейший короткий диалог главного героя. Интригу – о чем он был – Нолан будет исправно держать через всю ленту, до финала.

И здесь завершающий – мифологический уровень.

Высший пилотаж

Седовласый старец Эйнштейн кидал камешки в озеро, когда к нему почтительно подошел Роберт Оппенгеймер. Они приветливо стали разговаривать. Но к окончанию их короткой беседы Эйнштейн разгневался. И прошел даже мимо председателя Комиссии по атомной энергетике, контр-адмирала Льюиса Штрауса (Роберт Дауни-младший).

Диалог Эйнштейна с Оппенгеймером — словно Бога и ангела-ученика, который, не вняв предупреждению, стал демоном. Последний кадр ленты будет мощной иллюстрацией этого разговора.

Недовольство основателя теории относительности контр-адмирал Штраус примет на свой счет. Нолан виртуозно показывает, как нарастал шквал политических страстей вокруг Оппенгеймера, и держит развязку в секрете и здесь до конца ленты.

Отметим тонкую игру Роберта Дауни-младшего, уже назвавшего "Оппенгеймер" лучшим фильмом в своей карьере.

Убедителен и Мэтт Дэймон, изображая генерала инженерного корпуса армии США Лесли Гровза, который "втащил" Оппенгеймера в "Манхэттенский проект". Он – служака, нагл, заносчив, но прямолинеен и честен. Именно Гровз для ученого четко обозначил границу влияния, когда бомбы были сделаны: "Что сними делать – это уже не ваше дело".

К недостаткам картины можно отнести только ее трехчасовый хронометраж – двух часов вполне бы хватило (но это, между нами, можно сказать обо всех голливудских лентах последнего времени).

Киллиан Мерфи отлично справился с главной ролью. Он вряд ли бы вызвал много симпатии, если бы не травля его персонажа во второй половине фильма. Нолан умело сглаживает самые острые углы: мы не разу не видим жутких кадров разрушенных Хирасимы и Нагасаки. Роберт только называет цифры погибших.

Пресса и фоторепортеры сделали его звездой по-американски, но ученого постоянно мучают видения, где свет, который он открыл, разрывает людей изнутри. Формула "Оппенгеймера": амбициозный физик – изобретение им атомной бомбы – атомный огонь, открытый им, жжет его изнутри. Этот огонь, пожирающий Оппенгеймера, кажется, сделал его кожу на лице почти пергаментной, максимально заострив черты.

Как человек не без совести он приходит после атомной атаки на Японию к президенту США Гарри Трумэну (в великолепном исполнении Гэрри Олдмана). И тут вы поймете – кто настоящее чудовище.