Экономист Руслан Гринберг: Россия прощается с иллюзиями в отношении Украины

Насколько эффективны западные санкции против России, по вашему мнению?

— Как экономический инструмент они начинают быть эффективными. Я с самого начала конфликта предупреждал, что не надо смеяться над санкциями. Были разговоры о том, что бизнес не даст политическим элитам западных стран пойти на слишком серьезные меры. Но сбитый самолет многое изменил — Европа приняла решение, и бизнес замолчал. И, конечно, для нас это будет серьезно. И с точки зрения продовольствия, и с точки зрения роста цен, и с точки зрения военных технологий. Шоковое импортозамещение невозможно.

А это сможет заставить Россию изменить свое поведение?

— Политически это контрпродуктивно. Это будет только усиливать авторитарные тенденции и сплочение вокруг лидера. Все будет только хуже, если не достигнуть политических договоренностей, включающих сохранение Донбасса в составе Украины. Потому что откалывание Донбасса дает простор для самых жутких фантазий.

Насколько адекватен ответ России, который еще называют антисанкциями?

— Наши сельскохозяйственные санкции ударили по грекам и полякам, но проблемы начались в России. Пока они сводятся к росту цен. Правда, в конце концов это будет похоже на борьбу с алкоголизмом в СССР — тогда все только с большим удовольствием начали выпивать. В нашем случае это будет означать всякие темные делишки, как, например, попытки провезти запрещенные продукты через Беларусь и так далее. Яркий пример — картошка. Оказалось, что 90% посевной картошки — голландская. Российские лаборатории и научно-исследовательские институты невидимая рука рынка позакрывала к чертовой матери еще 20 лет назад. Теперь это нечем заменить.

Есть ли у российской экономики резервы, чтобы выдержать нагрузку санкций и антисанкций?

— Конечно. Если у вас есть большая территория и ресурсы, то, конечно, есть резервы для адаптации. Плохо то, что общественное сознание очень странное. Хочется показать всем кузькину мать.

Как вы оцениваете компромисс между Украиной, ЕС и Россией относительно отсрочки Соглашения о зоне свободной торговли?

— Это однозначно позитив для всех сторон. У меня даже есть подозрение, что американцы к этому тоже приложили руку, хотя принято считать, что в Америке менее всего заинтересованы в политическом решении. Я имею в виду конспирологические теории о том, что надо заманить Россию в ловушку — оккупацию части Украины.

Разве для Украины выгодно запоздалое начало работы зоны свободной торговли с ЕС?

— Это же символическая история. Если бы Виктор Янукович подписал соглашение в Вильнюсе, то ничего бы не изменилось в экономическом смысле. Имплементация все равно будет проходить со скрипом. Все эти разговоры о том, что нужно добиваться стандартов в области коррупции, прав человека, верховенства права — все эти ценности настолько банальны, насколько и необходимы. Без всякого Европейского союза, между прочим. Просто так получилось, что в том клубе, в который стремится Украина, все это четко зафиксировано. Но это очень длинная история, а жить нужно сейчас.

Призрачная угроза

Этот шаг поможет успокоить Кремль?

— Это попытка все же понять российские опасения, несмотря на очень сильную антироссийскую ситуацию. Мне это приятно, например. К тому же я понимаю, что санкции усиливают авторитарные тенденции в самой России.

Может ли Соглашение о зоне свободной торговли нести какие-то угрозы для российской экономики, как об этом постоянно заявляют в Москве?

— Раз уж вы отменяете тарифы, а между нами эти тарифы уже отменены, то в Россию могут хлынуть европейские товары. Но в большей степени это преувеличенные страхи. Конечно, есть проблемы, будет обостряться конкуренция на российском рынке. Так что нужно либо улучшать качество собственных товаров, либо начинать заниматься протекционизмом. Сейчас это в моде.

Фактически Россия влияет на двусторонние торговые отношения между Украиной и ЕС. Вы считаете такой подход оправданным?

— Нельзя быть членом двух таможенных союзов. Но членом двух зон свободной торговли — можно. И если отношения начинают развиваться более или менее прилично, то Украина становится не яблоком раздора, а мостиком в общей политике модернизации, о которой, например, говорит постоянно немецкий министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер.

А почему Россия не видит этого шанса?

— Россия, по-моему, прощается с иллюзиями. И это хорошо. Москва все еще питала иллюзии относительно Украины и того, что это ее зона влияния. Это синдром старшего брата — мы никак не можем понять, что Украина самостоятельное государство и хочет в Европу. Это можно описать фразой: "Раз ты от меня ушла, так не доставайся же ты никому". Теперь, похоже, мы уходим от этого, признаем суверенитет Украины и то, что мы ее потеряли. Потеряли не как собственную вотчину, а в метафорическом плане. Трудно теперь будет создать нормальную атмосферу, эта взаимная отчужденность, конечно, сохранится.

Эту отчужденность можно будет как-то преодолеть?

— Экономика диктует жизнь, и я очень надеюсь на то, что Украина тоже поймет это и избавится от синдрома младшего брата. Поймет, что создать современную промышленность без российской кооперации сложнее. Может быть, я преувеличиваю, но надеюсь, что экономическая необходимость толкает нас друг к другу. Здесь еще все возможно.

• Читайте также: Back in USSR. Чем грозит России нынешний обвал цен на нефть

Украина точно не будет членом Таможенного и Евразийского союзов, она точно будет стремиться в европейские институты, но это не противоречит тесному, взаимовыгодному экономическому сотрудничеству с Россией. У нас много хороших вещей в самых разных сферах от оборонной промышленности до аграрного сектора. Но это возможно на равных условиях и строго на экономической основе.