Риск потерять в Украине сотни миллионов долларов вложений пока все еще достаточно велик, — Юлия Ковалив

В Министерство экономического развития и торговли (МЭРТ) Юлию Ковалив пригласил работать экс-глава ведомства Айварас Абромавичус летом 2015 года. Несмотря на смену состава правительства в апреле 2016-го, она осталась работать в министерстве вместе с другими членами команды Абромавичуса — Максимом Нефьодовым (в качестве замминистра отвечает за технические регламенты и стандартизацию, а также курирует электронные тендеры в госзакупках — проект ProZorro) и Натальей Микольской (замминистра, отвечает за сферу внешнеэкономических отношений). По информации Фокуса, Юлию Ковалив даже рассматривали как потенциального главу МЭРТ, однако в итоге назначили на эту должность более опытного чиновника — Степана Кубива. Ковалив осталась в должности первого замминистра экономики, в которой курирует инвестиционную политику, реформирование госсектора и приватизацию.

КТО ОНА

Первый заместитель министра экономического развития и торговли

ПОЧЕМУ ОНА

В Кабмине отвечает за ключевые экономические задачи — повышение инвестпривлекательности страны, реформу госпредприятий и приватизацию

В феврале, после отставки тогдашнего главы МЭРТ Айвараса Абромавичуса вы собирались уйти из министерства. Почему передумали?

— Я была готова уйти вместе со всей командой. Но пост министра или замминистра подобен узаконенному рабству. На примерах Сандро Квиташвили (экс-министр здравоохранения. — Фокус) и многих других, кто писал заявление об отставке, мы видели, что путь увольнения с госслужбы отнюдь не быстрый. Мы не могли оставить Айвараса одного, пока Верховная Рада не проголосовала за его отставку. Но в тот момент Владимир Гройсман уже предложил мне присоединиться к команде нового правительства. Я согласилась по нескольким причинам. В первую очередь это сохранение в МЭРТ прежней команды на уровне замминистров. На госслужбе важно иметь единомышленников, разделяющих твое видение и ценности, с которыми приятно проводить по 12–15 часов на работе. Теперь многие молодые люди, работающие в правительстве, очень ждут повышения зарплат и надеются, что вопрос будет решен в ближайшее время. Речь идет не об окладах в сотни тысяч гривен, а об адекватном вознаграждении, которое позволяет человеку, работающему 12–15 часов в сутки, кушать, одеваться и отправлять детей в школу.

Государевы конюшни

Одна из основных сфер вашей ответственности — реформа сектора госпредприятий, через который чиновники ежегодно откачивали миллиарды гривен. Что удалось поменять вам?

— Реструктуризируя крупные гос­компании, мы отказывались от непрофильных функций, которые закладывались еще в советские времена госпланом. Ведь каждая большая госкомпания похожа на законсервированный Советский Союз, за счет ресурсов которого можно одеваться, питаться, жить и отдыхать. Крупные предприятия могли выпускать одежду для сотрудников, иметь колбасные заводы, сельхозпредприятия. Расскажу анекдотичную историю. Однажды вечером я подписывала документы, мне попался проект распоряжения Кабмина о передаче четырех коней, пони и кареты с баланса Энергоатома на баланс какого-то предприятия "Кони Украины". То есть нужно, чтобы правительство страны собралось на заседание, получило визы четырех министров и опубликовало это распоряжение на сайте для передачи четырех коней, пони и кареты. Такая система реально обречена.

По вашим прогнозам, в этом году прибыль крупнейших гос­компаний должна составить 20 млрд грн. За счет чего вы собираетесь вывести госсектор из убытков?

— Ситуация меняется, когда менеджмент госкомпаний перестает закупать то, что им не надо. За счет внедрения системы электронных закупок ProZorro мы уже сэкономили более 2,5 млрд грн. Во-вторых, приносит плоды реструктуризация гигантских госкомпаний, где работали десятки тысяч людей. Показатели также зависят от регулирования дохода и тарифной политики госкомпаний. К примеру, исторически убыточный Нафтогаз должен стать прибыльным уже в этом году (по результатам первого полугодия НАК впервые за 10 лет отчиталась о нулевых дотациях из госбюджета и о прибыли в размере 21,8 млрд грн. — Фокус).

На большинстве госпредприятий вы по-прежнему не сменили руководство. Можно ли ждать экономического чуда от старых кадров?

— У нас 1800 работающих госкомпаний. Я не знаю, как в этой стране найти для них как минимум 4 тыс. эффективных, мотивированных и честных топ-менеджеров. У бизнеса такая же проблема с кадровым потенциалом. Чтобы набрать менеджеров, которые будут работать на компанию, а не обслуживать чьи-либо интересы, мы ввели рыночный подход к денежной компенсации и прозрачные процедуры отбора. Это неправильно, когда руководитель крупной госкомпании с миллиардным оборотом зарабатывает до $1 тыс., но живет далеко не в соответствии с этим уровнем дохода. Конкурсы на глав гос­предприятий нам даются нелегко, но это значит, что мы делаем правильные вещи. Например, конкурс на пост главы Укрспирта трижды приостанавливал суд. Разблокировать процесс удалось только благодаря слаженной работе нашей команды.

Есть много старых менеджеров с трудовыми контрактами на несколько лет вперед, которые очень сложно расторгнуть. Тем не менее сейчас у нас открыты 5 конкурсов на вакансии руководителей больших предприятий — Мариупольского порта, аэропорта Борисполь, Укрхимтранс­аммиака, Электротяжмаша и Укрспирта. В этом году мы уже назначили новых директоров Укрзализныци и Укрпочты.

Абромавичус объяснял, что ушел из МЭРТ из-за настойчивых попыток извне навязать ему "своих" людей для контроля за госпредприятиями. На вас кто-то пытается давить подобным образом?

— Не могу сказать, что исчезли желающие посоветовать, я бы это так назвала. Но сильного прямого давления не ощущаю. Обычно оно направлено на министра. Иногда поступают просьбы от депутатов назначить их помощников директорами госпредприятий. Некоторые коллеги также рассказывают о прямых угрозах от депутатов из-за увольнения или назначения руководителей госпредприятий. Чтобы изжить такую практику, надо создать механизмы, которые максимально обезопасят всех от давления. В случае с назначениями руководителей госпредприятий — это прозрачный конкурс.

Два года только и разговоров о большой приватизации, но ни один крупный гособъект в частную собственность так и не передан. Почему?

— У нас в стране госкомпании подобны священным коровам. Многие политики, депутаты и общественные активисты ошибочно считают, что такие активы стоят миллиарды и за ними стоит очередь иностранных инвесторов. Приватизационный конкурс на Одесский припортовый завод (ОПЗ) не состоялся, и это хороший урок для Фонда госимущества (ФГИ). Важно, чтобы из ситуации были сделаны правильные выводы о том, что инвесторы достаточно скептически, я бы сказала, реалистически относятся к такому сложному активу, как ОПЗ, и к Украине в целом. Каждый инвестор оценивает все риски, которых на ОПЗ довольно много: история попыток его продажи, макроситуация в Украине, сложности валютного регулирования, трудности с возмещением НДС, проблемы с судебной системой. Все это объективно влияет на цену актива. Поэтому нам не нужно слушать популистов, которые считают все госактивы бесценными, а следует осознать, что если мы и дальше не станем эти объекты продавать, через 2 года их стоимость будет равна нулю. Их попросту доведут до банкротства.

В бюджет 2016 года заложены более 17 млрд грн поступлений от приватизации, но на текущий момент поступило меньше 50 млн грн. План сорван?

— Я оцениваю шансы его выполнения как 50 на 50. Часть активов, скорее всего, будет продана — это обл­энерго и ОПЗ. А продажа Центр­энерго, скорее, останется под вопросом.

Какие госпредприятия сейчас реально интересны инвесторам?

— Очень интересна приватизация Укрспирта, энергокомпаний и концессия портов. В госсобственности также остается много элеваторов, которые мы уже год пытаемся вытянуть из списка не подлежащих приватизации — соответствующий законопроект уже десять месяцев лежит в парламенте. Ну какой же это стратегический объект — элеватор в райцентре? Если какой-то непосвященный человек прочитает, что наша страна называет стратегическими объектами, приоритеты этого государства ему покажутся весьма странными.

Насколько близка приватизация Укрзализныци, Укрпочты и госбанков, в которых уже сменился менеджмент?

— В проекте развития госбанков уже запланирована приватизация Укр­газбанка. Что касается других госбанков (Укрэксимбанка и Ощадбанка. — Фокус) — вопрос сейчас обсуждается. Рассматривается возможность продажи миноритарной доли кому-либо из международных финансовых корпораций. Относительно Укрзализныци может быть несколько моделей. Скорее всего, само железнодорожное полотно не будет подлежать приватизации. А все остальное — вокзалы, подвижной состав — может стать конкурентным рынком, а не госмонополией, как сейчас. Почта — достаточно сложный объект. Во многих странах она убыточна и поддерживается государством. Где-то она совмещает функции с банками, где-то имеет монопольное право на доставку небольших посылок. К тому же почта еще и социальный объект. Если сделать ее исключительно ориентированной на прибыль, большинство отделений в селах придется закрыть, чего в мире никто не делает. Поэтому приватизация Укрпочты маловероятна в среднесрочной перспективе.

Укроскептики

Вас не настораживают небольшие объемы иностранных инвестиций в украинскую экономику? В нынешних условиях это едва ли не единственный фактор ее роста.

— Большинство инвесторов, с которыми мы общаемся, указывают на проблемы в судебной и правоохранительной системах, а также в сфере налогообложения в Украине. Не решив их, нам будет очень сложно говорить об инвестициях. Потому что риск потерять в Украине сотни миллионов долларов вложений пока все еще достаточно велик. Но потенциал Украины значительный. У нас есть соглашения о свободной торговле с ЕС и Канадой, большой потребительский рынок, дешевая и квалифицированная рабочая сила. Мы очень сильны в IT. Минэкономразвития уже запустило Hi-Tech Office, который будет развивать инновационные проекты. В классическом аграрном секторе наша главная цель — смещение от поставок сырья в сторону экспорта товаров с большей добавленной стоимостью. В связи с тарифной либерализацией у нас открылся большой рынок энергетики, который мы оцениваем как минимум в 35 млрд грн. А когда мы реформируем железную дорогу, у нас откроется большой рынок частных перевозок.

• Читайте также: Мучительное просветление. Кто побеждает в войне с теневой экономикой в Украине

Уже год заморожено сотрудничество Украины с МВФ по кредитной программе, это очень плохой сигнал для инвесторов. Насколько это критично для страны?

— Третий транш помощи МВФ на 100% должен пойти в резервы Нацбанка для поддержания стабильности нац­валюты. А гривна уже больше пяти месяцев более-менее стабильна. Поэтому на экономику отсутствие транша пока не оказывает прямого влияния. Для нас более важно дать сигнал международным инвесторам, для которых наличие действующей программы МВФ подтвердит, что страна продолжает реформы и в нее можно инвестировать.

• Читайте также: Родина не продается. Глава ФГИ Игорь Билоус о провале большой приватизации, которую власть обещает с 2014 года
  

В прошлом интервью Фокусу вы говорили о 18 приоритетных государственных инвестпроектах, запланированных на этот год. Вам удалось реализовать хотя бы какие-то из них?

— На инвестпроекты выделен 1 млрд грн. Эти средства не израсходованы, так как по результатам шести месяцев ни один из отобранных проектов фактически не начал реализовываться. Главная причина пробуксовки — бюрократия. Экспертизы и согласования занимают очень много времени. Еще одна проблема — практика оспаривания прозрачных тендеров через Антимонопольный комитет и блокировка их результатов через решения судов. Мы будем оценивать ситуацию по результатам 9 месяцев. Финансирование будет прежде всего направляться на проекты, которые удастся быстрее закончить.