Чистильщик. Директор-распорядитель ФГВФЛ Константин Ворушилин — о "скелетах в шкафу", оставшихся после банкопада 2014-2015 годов

В разгар банкопада 2014–2015 годов Фонд гарантирования вкладов физлиц в первую очередь фокусировался на выплате компенсаций вкладчикам лопнувших банков, которые имели право на возмещение в эквиваленте до 200 тыс. грн.

Вместе с обязательствами перед клиентами в ФГВФЛ перекочевали кредитные портфели и имущество банков-банкротов. Открылась неприглядная картина: миллионы, выведенные из банков за счет изощренных схем, кредиты связанным лицам под мусорные залоги и т. п. Теперь ФГВФЛ должен расчищать свалку неработающих активов, пытаясь выручить за них хотя бы малую долю от номинальной цены.

За многими лопнувшими банками и неработающими кредитами стоят влиятельные украинские бизнесмены и политики. И теперь, условно говоря, их "скелеты в шкафу" оказались в распоряжении ФГВФЛ, из-за чего вокруг деятельности фонда порою разгораются нешуточные страсти.

Весь этот период у руля фонда стоял ранее непубличный Константин Ворушилин. До перехода на госслужбу, с 1996-го по 2014 год, он работал на руководящих постах в структурах, принадлежащих Петру Порошенко. В связи с этим Ворушилина после назначения на должность поспешили окрестить человеком президента. Но чиновник старается держаться независимо и не щадит в своей риторике ни влиятельных персоналий, ни органы власти, ни ситуацию в стране.

Вы возглавили фонд в разгар банкопада в 2014 году. Чем запомнился этот период?

— Ощущением ужаса. Вообще-то, до 2014 года фонд был не такой уж и бедной организацией с эквивалентом $1 млрд на счету. Для нормальных условий, когда банкротами становятся не более двух-трех банков за несколько лет, фонд был полностью укомплектован и работоспособен.

Но никто не ожидал наступления кризиса такого масштаба. И когда начался вал банкротств, у нас не оказалось ни кадровых резервов, ни программного обеспечения. И если на 1 января 2014 года 8 млрд грн на наших счетах были эквивалентны почти $1 млрд, потом эти средства обесценились.

Среди вкладчиков царили ажиотаж и нервозность. Многие сотрудники проводили более двенадцати часов на работе. Это было сложное, можно сказать, военное время.

Удалось ли в таких условиях выполнить обязательства перед вкладчиками обанкротившихся банков?

— Фонд выплатил компенсацию всем вкладчикам, которые за ней пришли. В денежном выражении это более 88 млрд грн — 96% суммы, подлежащей возмещению. Но у нас осталось еще около миллиона вкладчиков, которые попросту не обратились за компенсацией. У кого-то на счету было 100 грн, у кого-то тысяча. Они потихоньку обращаются — мы выплачиваем.

Сумма выплаченных компенсаций в разы превышает собственные ресурсы ФГВФЛ. Сколько пришлось одолжить у Минфина и Нацбанка, чтобы рассчитаться с вкладчиками?

— Сейчас мы должны почти 59 млрд грн Минфину. Около 20 млрд грн уже погасили и с Нацбанком практически рассчитались.

Обслуживание займов дорого обходится?

— На сегодня по этим кредитам нам начисляют 19 млн грн процентов в день. Вот такой груз навесили на нас Министерство финансов и НБУ. Ни в одной стране никто так не подходил к решению проблемы финансового кризиса.

Какой была ставка по этим кредитам?

— Максимальная — 12%, минимальная — 9,9%, что тоже немало. К сожалению, никто не хочет пересматривать эти проценты. Сейчас мы договорились вместе с Минфином и Нацбанком создать комиссию, которая будет решать, за счет чего погашать проценты, и, возможно, каким-то образом удастся уменьшить нагрузку.

Также мы хотим частично погасить долг перед Минфином. Миллиард уже выплатили и еще собираемся вернуть где-то порядка 6 млрд. Благодаря этому нам удастся экономить около 60 млн грн в месяц.

За счет каких ресурсов вы гасите эти кредиты?

— Есть два источника. Первый — отчисления банков, которые составляют около 3 млрд грн в год. Из этой суммы на обслуживание долга мы ежегодно направляем 2,4 млрд. То есть практически все взносы банков сейчас уходят на выплаты по кредитам.

Второй источник — реализация активов, которые остались в неплатежеспособных банках. Но на бумаге их много, а в реальности меньше в разы.

Дешевле не бывает

Вы неоднократно говорили об обесценивании активов, оставшихся после банков-банкротов. Из-за чего они обесценились?

— Не так давно в беседе со мной один политик начал рассуждать о том, что у нас тут миллиарды активов, а мы неэффективно с ними работаем. Я ему привел в пример несколько абсолютно не чужих ему фирм, которые обанкротились еще в 2009 году и остались должны банку. Кредит они взяли, а деньги-то не вернули. И в балансе банка эта дырка так и осталась.

Выходит, что в 2014-м в банковском секторе только усугубились проблемы, которые достались в наследство от кризиса 2008–2009 годов?

— Действительно, дыры в бюджетах банков заложили уже тогда. Например, банк "Надра" стал банкротом в 2012 году и его искусственно вытаскивали. И к этому состоянию его привел даже не Дмитрий Фирташ (последний собственник финучреждения. — Фокус), а Сегали (предыдущие владельцы банка "Надра" братья Илья и Вадим Сегали. — Фокус), получившие гражданство США и благополучно там проживающие, а также экс-председатель правления банка Игорь Гиленко, который тоже себя неплохо чувствует в Австралии.

Конечно, свою лепту в это дело внесли более 10 тыс. человек, которые брали валютные кредиты на жилье. А потом, уже в 2014 году, добавились займы, связанные с предприятиями Фирташа, — они тоже не погашены.

За счет того, что осталось в сухом остатке от активов банков-банкротов, реально ли погасить задолженность перед Минфином?

— Нереально. Около 80% активов любого банка — это кредиты. Если в залоге под них несколько мусорных ценных бумаг, то они ничего не стоят. Когда в залоге здание, кредит оценивается по его стоимости. А бывший собственник Пивденкомбанка Руслан Цыплаков, например, выдавал сам себе кредиты, образно говоря, под свежий воздух города Макеевки. Мы потратили почти 2 млрд грн на выплаты вкладчикам Пивденкомбанка, но вернуть эти деньги просто не из чего.

Или возьмем Укринбанк. Мы выплатили 1,8 млрд грн его вкладчикам, а потом суд постановил, что НБУ неправомерно вывел Укринбанк с рынка, в связи с чем его активы передаются на хранение бывшим собственникам. Очень активное участие в этом деле принимает народный депутат Игорь Луценко из фракции "Батькивщина", так как у него там имеется личный интерес.

Фонд не раз обвиняли в продаже активов за бесценок в интересах связанных лиц. Как вам приходится защищаться от подобных нападок?

— Наша главная защита — система "ProZorro.Продажи", через которую реализуются активы. Ведь раньше, когда на отдельные биржи попадали определенные активы, там зачастую начиналась какая-то своя "химия". Например, продается интересный актив и тут же начинается DDOS-атака, из-за чего купить его никто не может. На тех же электронных торгах кто-то мог зарегистрироваться, а кого-то блокировали при регистрации. Вот эта вся "химия" нам быстро надоела. Тогда мы на время приостановили продажи и создали систему "ProZorro.Продажи", где все прозрачно. Работает принцип "все видят все", что обеспечивает справедливую конкуренцию и максимальную цену продажи.

Однажды вы сказали, что практически в каждой фракции парламента у фонда есть проблемные должники. Какая политическая сила больше всего задолжала?

— Среди депутатов очень много опосредованных должников. Они не являются непосредственными владельцами или совладельцами предприятий — должников фонда из-за непрозрачной структуры собственности.

Чем крупнее фракция, тем больше там количество таких людей. Когда мы, например, начинаем продвигаться с Еврогазбанком, появляются народные депутаты, которые блокируют нашу работу. И это парламентарии из "Народного фронта". В БПП и в "Батькивщине" такие люди тоже имеются. Во всех фракциях есть депутаты, с которыми мы сталкиваемся.

Проблемная "Республика"

После крушения банка "Надра" одного из богатейших и влиятельных украинцев Дмитрия Фирташа ФГВФЛ достались кредиты, залогом под которые выступал недостроенный ТРЦ "Республика". Его продажа долго буксовала из-за отсутствия компромисса между НБУ и ФГВФЛ. Есть ли прогресс в этом вопросе?

— Мы наконец-то договорились. Долго дискутировали с Нацбанком, и в конечном итоге в НБУ приняли решение: продажа кредитов, залогом под которые выступает недостроенный ТРЦ "Республика", состоится 13 декабря 2018 года.

Стартовая цена составит около 2,5 млрд грн. Но это будет голландский аукцион с понижением цены до минус 80% (до 500 млн грн. — Фокус). Мы уже торговали право требования по этим кредитам за 1,1 млрд, и у нас их никто не купил. Но мы ожидаем, что, когда цена опустится ниже 700–800 млн грн, появятся покупатели. ФГВФЛ опять проводит экспозицию объекта, хотя этот актив для рынка не новый, — мы надеемся на большое количество участников торгов.

Был ли уже интерес к этому объекту у потенциальных покупателей?

— Периодически к нам приходят компании, которые хотят купить "Республику", но их представители говорят, что цена слишком высокая. Они смотрят со своей точки зрения и оценивают, сколько еще нужно потратить денег на судебные разбирательства и на завершение строительства.

А кто именно интересуется ТРЦ?

— Строительные, девелоперские компании. Это люди, которые занимаются возведением недвижимости в Киеве. Они у всех на слуху и на виду. У них большие объемы застройки.

То есть потенциальный покупатель не один?

— Не один.

Девелоперы озвучивают цену, которая бы их устроила?

— Они оценивают в совокупности все риски и затраты. Кто-то называет цифру, допустим, в 500 млн грн, кто-то больше, кто-то меньше.

А почему Нацбанк так долго затягивал согласование продажи кредитов, обеспечением по которым выступает "Республика"?

— Мы с НБУ дискутировали очень долго. В Нацбанке считали, что этот объект стоит дороже, а мы убеждали их, что актив, который три года назад мог стоить порядка $50 млн (около 1,4 млрд грн на ноябрь 2018-го. — Фокус), с тех пор заметно потерял в цене. Состояние недостроенного здания ухудшалось из-за того, что оно не отапливалось и не содержалось должным образом.

Кроме того, изменилась конкурентная ситуация на рынке. Когда "Республика" строилась, в столице еще не было ТРЦ подобного масштаба. Но потом Вагиф Алиев (столичный девелопер, совладелец девелоперской компании "Мандарин плаза", №29 в рейтинге Фокуса "100 самых богатых людей Украины". — Фокус) ввел в эксплуатацию огромный ТРЦ Lavina. А возле Московского моста Алиев строит еще один большой объект (ТРЦ Blockbuster Mall. — Фокус).

Каким образом появление новых объектов влияет на стоимость ТРЦ "Республика"?

— Дело в том, что реальных якорных арендаторов, готовых занять большие площади в таких ТРЦ, не так уж и много. Например, один из крупнейших мировых производителей одежды, который вошел в Украину, может ограничиться, скажем, точками в двух-трех торговых центрах и далее не расширяться. Спрос со стороны потенциальных арендаторов снижается.

То есть фактически затягивание НБУ согласования продажи права требования по кредитам с "Республикой" в залоге обернулось потерей средств, которые могло бы получить государство?

— Национальный банк долго сомневался, так как надеялся получить за этот актив гораздо больше денег. Я, конечно, понимаю коллег. Но в итоге мы получаем не больше, а меньше. Но лучше зафиксировать убыток и двигаться вперед, чем ожидать какую-то гипотетическую прибыль. Это как раз тот случай, когда хотели больше, а в итоге получим меньше. Насколько — определит рынок.

А что будет, если продажа и на этот раз не состоится?

— А дальше стоимость недостроенной "Республики" будет снижаться. В частности, потому что есть опасения относительно начала строительства в том же районе еще одного крупного ТРЦ. Это ухудшает ситуацию и уменьшает стоимость объекта.

Заграница нам поможет

Какой самый дорогой объект ФГВФЛ уже удалось продать?

— Мы довольно успешно продали доставшееся от Дельта Банка полуразрушенное здание возле столичной гостиницы "Салют" на улице Мазепы, 11. Стартовали со 118 млн грн, продали за 210 млн. Но, опять же, тот, кто проиграл, начал изобретать какую-то "химию" и пытаться через суд признать недействительными наши торги.

Судья попался мудрый и предложил проигравшей стороне показать на счету 210 млн грн в качестве подтверждения готовности купить объект. После этого оппонент, не имеющий реальных денег, ушел в сторону. Зато победитель аукциона оплатил покупку и деньги поступили в Национальный банк (у которого здание было залоге. — Фокус).

Сейчас ФГВФЛ пытается задействовать для продажи активов иностранные площадки. Работа с системой ProZorro вас не удовлетворяет?

— Дело в том, что система "ProZorro.Продажи" более привычна для локальных игроков и не совсем понятна для игроков международных. Поэтому мы аккредитовали пять международных площадок, и нам очень важно, чтобы сюда вошли зарубежные игроки. Конечно, некоторые фонды покупали и через "ProZorro.Продажи". Но в принципе зарубежные игроки заинтересованы, чтобы мы упаковывали активы в большие пулы, с которыми они предпочитают работать.

Для начала мы проторговали практически все активы в розницу, чтобы дать возможность потенциальным покупателям при желании приобрести их. Дальше мы формируем не очень большие пулы и прогоняем через ProZorro. Если их не покупают, делаем большой пул и выставляем на реализацию через международные площадки.

Кому могут быть интересны пулы таких активов за рубежом и какую выгоду могут извлечь из такого приобретения международные игроки?

— За рубежом в изобилии присутствуют компании, специализирующиеся на работе с NPL-ями (кредитами, которые не погашаются. — Фокус). Один достаточно известный игрок на этом рынке говорил мне: "Ты приходишь к должнику со своими аргументами, которые у тебя, к сожалению, очень ограничены. А у меня как у частной структуры больше инструментов для давления". И если они купят пакет активов, условно говоря, за 2% или 0,8% от первоначальной стоимости, из всего этого большого пула они наберут достаточно, чтобы выйти в прибыль.

Когда весь объем активов прогоревших банков будет распродан и в истории под названием "банкопад" можно будет поставить точку?

— Я думаю, в следующем году мы завершим процесс продажи активов. Все это можно было бы сделать быстрее и эффективнее, если бы нам удалось организовать системную работу с правоохранительными органами по возврату активов. Но ФГВФЛ, к сожалению, помогают только отдельные следователи и судьи, которые чтут право и соблюдают законы, а не ищут запятую, чтобы сыграть в пользу какого-то заемщика или бывшего собственника банка.

Но я надеюсь, что в 2020–2021 годах мы окончательно поставим точку во всем этом деле и прогоревшие банки будут ликвидированы.