Странное дело с ненавистью — чем шире она направлена, тем, кажется, большее вызывает уважение у других. Любовь мы все еще предпочитаем личную, адресную, а ненависть — массовой рассылкой.
"Я всю жизнь любил одного человека" звучит гораздо лучше, чем "Уж и не сосчитать, скольких я любил!". Как будто подспудно знаем, что любви у нас — ограниченное количество, и лучше уж собрать ее всю в одном месте для солидности, а не разбрызгивать на ерунду. А с ненавистью — ровно наоборот. То ли неиссякаемый запас, то ли лучше умеем.
Такое впечатление, что ненавидеть одного, двух, трех человек — уже не комильфо, уже слишком мелко. Долой личное! Долой полумеры! Нужно ненавидеть масштабно, с размахом: целый город, целую прослойку, целый народ, а лучше всего — целую расу.
Будто за каждым разговором незримо идет одна и та же беседа:
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты.
— Ну что вы! Мы же не школе, не в "Трех мушкетерах" каких-нибудь! Я с очень многими людьми поддерживаю приличные дружеские отношения. В конце концов, времена у нас цивилизованные, почти все люди — братья, так что человека нынче делают не друзья, а ненавистные враги. А что до тех, кого я ненавижу, то вот послушайте...
И дальше — по списку. По очень длинному списку.
Как наивны мы были, когда думали, что все это межчеловеческое напряжение снимется вездесущим "онлайном".
Трудно любить сквозь экран, а ненавидеть — как выяснилось — сколько угодно. Нашу любовь экраны рассеивают так же верно, как слишком мутное стекло или толща грязной повседневной воды. А ненависть почему-то аккумулируют, сводя к невиданной силы лучам.
И после таких метафор, наконец, смиряешься: да это банальная физика, просто физика мира эмоций, а значит, против нее не попрешь, нечего и мечтать.
Нужно просто держаться поближе к жиденьким ручейкам любви, подальше от тех мест, где облучают и бомбят ненавистью... а то и вовсе — плюнуть и влиться в общую войну, составить свой нанавистный список, разве же меня никто ни разу не обижал?
Но вот же в чем заковыка -- то и дело встречаешь людей, которым бы в самую пору ненавидеть по праву: бойцов, вернувшихся из АТО; добровольцев, разыскивающих чужих потерявшихся детей; сердобольных, которые бьются за человеческие условия в детдомах, в тюрьмах, в больницах, в СИЗО...
Вот им бы, казалось, и ненавидеть — по праву близкого знакомства, а не по экранным страстишкам — и всех россиян, и все власти, и чиновников, и плохих матерей, и драчливых мужей, и вообще всех нас, равнодушных по большому-то счету.
Но именно в таких людях (если в какой-то момент они не сломались, не ушли в глухую тоску) чаще всего встречаешь только чудовищную усталость — и любовь. Усталость от собственной сострадательной любви — и любовь.
Будто сил на ненависть уже не остается, разве что раздражаться помалу. И в этом просвечивает другой, почти физически точный закон: ненависть энергозатратна, а любовь подпитывает, поэтому усталость всегда предпочтет любить.
И припомнится старая песенка, в которой "Бог просто устал, Бог устал нас любить...". И подумаешь:
— Э, нет! Он, может быть, потому и любит так полно, что уж очень от нас устал.
Первоисточник.
Публикуется с согласия автора.