Какое политическое будущее ждет новоизбранного президента Турции

Предсказуемая победа турецкого премьера Теджепа Тайюпа Эрдо­гана на первых в истории общенародных выборах главы государства позволила наблюдателям в Стамбуле сравнить его успех с временами основателя Турецкой Рес­публики Мустафы Кемаля Ататюрка. Ататюрк в роли президента был бесспорным главой государства, фигура премьера не имела никакого особого значения. И теперь, когда много лет фактическим первым лицом республики был премьер, умеренный исламист Эрдоган может возродить утраченную традицию президентской власти.

Но в это верит лишь тот, кто поверхностно знаком с турецким политическим устройством. На самом деле само участие Эрдогана в президентских выборах — доказательство того, что Турция остается демократической страной. Эрдоган не имел возможности далее возглавлять турецкое правительство. И поскольку хотел остаться в большой политике, решил баллотироваться на президентский пост — по большому счету, для него это был единственный вариант дальнейшего участия в управлении Турцией. Но главного своего намерения — усиления президентских полномочий — Эрдоган так и не осуществил. Функции президента, несмотря на общенародные выборы, остались весьма ограниченными. И теперь политическое будущее Эрдогана зависит не от его победы на выборах президента, а от результата, который продемонстрирует правящая партия на парламентских выборах.

Здесь также возможны варианты. Турецкая оппозиция в последнее время демонстрирует, что оправилась от потрясений последних лет и готова к полноценной борьбе за власть. Если представить себе победу оппозиционных партий на парламентских выборах, то можно будет говорить не о новом "отце отечества", а скорее о постоянном конфликте между президентом и правительством. Впрочем, в то, что оппозиция победит, мало кто верит. Но мало кто верит и в то, что партия Эрдогана получит в новом парламенте большинство, необходимое для усиления полномочий президента.

А это значит, что любой новый премьер — а во главе правительства многие видят ближайшего соратника Эрдогана, действующего президента Абдуллу Гюля — может оказаться в выигрышной позиции по отношению к новому главе государства. Эрдоган и Гюль находятся в политическом взаимодействии очень давно, тем не менее президент Турции явно не выглядит просто "тенью Эрдогана", этаким турецким Дмитрием Медведевым. Напротив, Гюль — самостоятельный политик, со своими группами общественной поддержки и собственными взглядами на будущее Турции. Если он сменит Эрдогана на посту премьер-министра, это будет означать, что взаимодействие-противостояние продолжится, только в роли первой скрипки окажется Гюль, а Эрдогану предстоит узнать всю горечь жизни в золотой клетке.

История говорит нам, что президенты Турции были полновластными правителями страны только тогда, когда они приходили к власти в результате военного переворота. К основателю Турецкой Республики Мустафе Кемалю это, кстати, не относится. Ататюрк действительно был непререкаемым авторитетом в стране. Его премьеры Исмет Иненю и Махмуд Баяр оставались всего лишь тенями основателя. Тем не менее Ататюрку не удалось решить вопрос о собственном преемнике. Незадолго до смерти он отправил генерала Иненю, своего давнего соратника, в отставку и назначил на его место молодого экономиста Баяра. Но Баяр не стал преемником Мустафы Кемаля. После смерти Ататюрка турецкая элита поддержала не нового любимчика генерала, а старого проверенного Иненю. Именно Исмет Иненю стал "вторым Ататюрком", новым президентом Турции, завершившим ее политическую модернизацию. И именно Исмет Иненю проиграл парламентские, а значит, и президентские выборы Махмуду Баяру, который не хотел мириться с утраченной возможностью возглавить Турцию и пришел к власти благодаря ожесточенному политическому противостоянию. А потом уже Иненю боролся с Баяром, и военным приходилось вмешиваться в эту борьбу, чтобы добиться стабилизации ситуации по версии турецкого Генштаба.

Я вспоминаю все эти давние события просто для того, чтобы подчеркнуть: Турция всегда была очень живой страной, в которой необходимо было отстаивать свое право на власть. Так было даже во времена османских султанов, не говоря уже о периоде республики. И никто, даже Ататюрк, который сегодня взирает на нас со своих постаментов в каждом городе и селении Турции, не мог рассчитывать, что ему будут повиноваться беспрекословно. Тем более не может рассчитывать на это Эрдоган, вынужденный защищать свое право на власть в противостоянии со светской Турцией и в бесконечной борьбе в дружном коллективе собственных соратников и приверженцев.

Главным козырем Эрдогана до последнего времени была экономическая модернизация Турции. Но, перемещаясь в резиденцию президента, Эрдоган — по крайней мере, до изменения Конституции страны (если оно вообще будет) — лишается прямого влияния на оперативные решения. На посту президента из эффективного менеджера с нередко одиозными политическими взглядами Эрдогану предстоит превратиться в человека, от которого будут ждать нахождения над схваткой, нравственной государственной позиции. И кто знает, может быть, победитель первых в турецкой истории выборов президента еще не раз пожалеет о времени, когда он был премьер-министром республики.