Уроки Абрамович. О чем надо помнить тем, кто мечтает о миллионах знаменитого перформера

Приезд Марины Абрамович, организованный Фондом Виктора Пинчука, в Киев вызвал невиданный ажиотаж — подойдя к бывшему Октябрьскому дворцу, я увидел очередь длиной несколько сот метров. Поэтому все два часа лекции не только слушал художницу, которая в свои 70 лет выглядит на 50, но и невольно изучал реакцию на ее слова публики, в которой мало кто был старше тридцати. И вот о чем подумал.

С одной стороны, хорошо, что продвинутая молодежь так интересуется современным искусством и, в частности, перформансом, с другой... Абрамович, перечисляя со сцены, что нужно для того, чтобы стать настоящим художником, неоднократно повторяла слово "страдать" – и тут же показывала на экране в записи свои ранние перформансы, где страдала на полную катушку в буквальном смысле слова.

Например, один из них, где зрители в течение шести часов могли с ней делать все, что хотели: на длинном столе лежали предполагаемые аксессуары этого действа, включая заряженный одним патроном пистолет. И, рассказывала Абрамович, публика в течение этих шести часов становилась все агрессивнее — сначала просто хватала ее, потом раскачивала на руках, и кто знает, чем это все могло закончиться. (Кстати, для многих перформансов Марины галереи отказывались предоставлять помещение — боялись ответственности за то, что могло на них произойти.)

Слушатели киевской лекции отреагировали на этот рассказ равнодушно. Зато когда Абрамович, цитируя свой "Манифест жизни художника", сказала, что он, художник, должен быть эротичным, зал взорвался аплодисментами, — и у меня невольно сложилось впечатление (надеюсь, только у меня, а не у Абрамович), что в зале сидят пятнадцатилетние сексуально озабоченные подростки, у которых даже карандаш, которым они рисуют, вызывает ассоциации исключительно по дедушке Фрейду.

Честно говоря, удивляюсь той части молодых слушателей, которая пришла на лекцию Абрамович именно для того, чтобы срисовать ее путь к успеху. А судя по одежде, поведению и вопросам после лекции большинством в зале были именно они. Чего они ждут? Что станут успешными перформерами? Но по-настоящему успешных перформеров на семь миллиардов человек за всю историю искусства — один, сама Марина. И только ей одной удалось этот успех конвертировать в три нью-йоркских квартиры стоимостью несколько миллионов долларов каждая. Остальные прозябают где-нибудь и как-нибудь, появляясь от случая к случаю на выставках, где им выделяют скромный угол.

Ну а того, кто не хочет прозябать, ждет нелегкая судьба. Девчонки из Pussy Riot после своего перформанса (он же "панк-молебен") в московском храме Христа Спасителя получили не только всемирную славу, но и два года лишения свободы в колонии общего режима. А Петр Павленский, который ночью поджег двери одного из подъездов мрачного здания КГБ на Лубянке и стоял с канистрой в руке, ожидая задержания, вполне мог получить не задержание, а пулю — потом бы сказали, что сочли за террориста.

И даже если не брать такие экстремальные случаи, а вспомнить знаменитого "человека-собаку" девяностых годов Олега Кулика, смогли бы нынешние кандидаты в перформеры голыми изображать на глазах у зрителей эту "собаку" в художественной галерее в Нью-Йорке, две недели не выходя из образа, как он? Когда я брал у Кулика интервью, то в ответ на мой вопрос, трудно ли было в первый раз, еще в Москве, заставить себя бегать голым на четвереньках по улице, Кулик ответил: "Не просто трудно, а невозможно. Я придумал образ с красивой формулировкой (он был не просто собакой, а собакой, охранявшей искусство от дилетантов. — С.С.), но при этом особо не задумывался, как стану это делать. И только когда осталось два-три дня, решил порепетировать. Попросил жену выйти за дверь, представить себе, что она публика. Начал раздеваться, остался голым, надел ошейник, выбежал в таком виде за дверь, а жена — "ха-ха-ха!" Я говорю: "Ну чего ты смеешься?" Она отвечает: "Извини, но когда голый мужик вот так выбегает…" И я подумал: "Ну а если все так же заржут?" Я-то себе представляю один образ — свирепый и бешеный, а все увидят просто нелепого голого мужчину".

Когда Кулик проделал такой номер в Цюрихе, то загремел в полицию и провел ночь в тюрьме. И получил бы тюремный срок за хулиганство, если бы не швейцарская юридическая предусмотрительность — его друзья загодя напечатали в цюрихской газете маленькое объявление, что такого-то числа в таком-то месте будет показан такой-то перформанс, и, показав газету полицейским, доказали, что Кулик не хулиганил, а "проводил художественную акцию". Акцию, на которую он, кстати, потратил все имевшиеся у него в то время деньги — три тысячи долларов (в 1995 году в России — целое состояние для бедного художника).

Так что прежде чем на лекции Марины Абрамович видеть себя ее преемником или преемницей, надо сначала вглубь себя заглянуть — не тонка ли кишка? А фразу "искусство требует жертв" воспринимать надо именно что буквально. Да и не просто жертв, а тебя всего – об этом, кстати, говорила и Абрамович. А еще один поэт и нобелевский лауреат по литературе написал:

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство

И дышат почва и судьба.

И готовить себя, если хочешь стать настоящим художником, надо к этому, а не к всемирной славе и большим деньгам.