Встать, суд пришел. К чему может привести принятие судебной реформы в Украине

Происходящее 3 октября в Верховной Раде заставило вспомнить кадры из американского сериала "Карточный домик". Видя протестующих у ворот Белого дома с плакатами "Не годен в президенты", обитатель Овального кабинета Фрэнк Андервуд в исполнении Кевина Спейси впадает в истерику: "Американский народ не знает, что ему хорошо!".

От какой именно из принятых накануне реформ — пенсионной или судебной — украинский народ прозреет и поймет, что жить ему стало лучше и веселее, сказать трудно. Но вторая реформа, ко всему прочему, красноречиво указывает, куда движется страна.

Прежде всего к автократии. А также к диктату денег, судей и государства. Судите сами.

Верховный суд Украины фактически будет находиться под контролем президента. Да, судьи выбираются на конкурсной основе, но последнее слово остается за главой государства. И это сито откалибрует все наше высокое правосудие по принципу широкого непотизма. Поскольку так сегодня устроена сама система назначения на синекурные должности. На призывы типа того, что сделал Общественный совет добропорядочности (ОСД), Порошенко, конечно, вынужден будет отреагировать. Вопиющими нарушителями добропорядочности и профессиональной этики — а таких ОСД насчитал 25 из 111, которых уже предложили в качестве кандидатов в члены ВСУ, — пожертвуют. Но о серьезной люстрации "именем президента" речь вести не приходится.

Порошенко выстраивает свою вертикаль власти исходя из критериев преданности и лояльности к этой власти. Вопрос, сможет ли теперь кто-нибудь выиграть судебный процесс против власти, не более чем риторика.

Теперь о некоторых законодательных новшествах, которые ждут гражданина страны и государство.

Первое. Хотите судиться — платите. Да, отныне будет так. Вы как истец должны будете внести на депозитный счет суда "залог" при подаче искового заявления. Чтобы в случае проигрыша процесса это компенсировало расходы на адвоката. Суду для такого "вымогательства" достаточно будет признать, что ваш иск имеет признаки "заведомо безосновательного" либо вы как-то по-иному злоупотребляете правом на иск. Для завзятых сутяг это, конечно, неплохой барьер, создание которого можно даже поприветствовать. Но таких в стране ничтожное количество. В страдающую же сторону превращаются простые люди: суд становится доступным лишь для тех, кто может заплатить.

Второе. Вас могут вызвать в суд по интернету. Вы думаете, вам пришлют сообщение об этом на электронную почту? Вы оптимист. Если ваше местоположение по какой-то причине окажется властям неизвестно, то вы узнаете о процессе над вами лишь на сайте суда.

Вовремя не увидели — пеняйте на себя. Неявка в суд без уважительной причины (а отсутствие любознательности — не судят ли меня, и не заглянуть ли мне на ресурс, где изображена Фемида с завязанными глазами, — именно такова) чревата неприятными последствиями.

Третье. Вас могут оштрафовать. На сумму от двух до двадцати прожиточных минимумов. Например, за то, что вы не сообщили суду о невозможности предоставить доказательства, которые он истребовал. А если, не дай Бог, вы будете столь же рассеяны вторично, то можете попасть аж на сто прожиточных минимумов.

В общем, закон большой. Нужно читать. По степени прибавления бодрости он может соперничать с десятком порций кофе — столько всего "полезного для народа" туда насовали. Важна и сама процедура его принятия. Она также хорошо проясняет, куда мы идем.

Помимо авторитаризма, мы идем/пришли к договорнякам между действующей властью и теми, кто позиционирует себя ее непримиримыми критиками. В этом смысле Оппоблок, в массе своей проголосовавший за закон, предстает не таким уж и оппозиционным. За исключением Новинского и Добкина, которые пошли не в ногу. Первый заявил о создании "внутренней оппозиции" в оппозиции, но понять, кому именно он будет противостоять, пока непонятно. А второй решил выйти из фракции, хлопнув дверью и написав в ФБ: "Все вместе взятые так называемые диктаторские законы от 16 января ни в какое сравнение не идут с принятым сегодня позором о судебной "реформе". И еще. С этого дня я беспартийный".

Приведет ли этот демарш к распаду Оппоблока, неясно. Зато ясно, что остальная его часть готова бороться за интересы народа довольно забавным способом: ругаясь и обнимаясь с властью одновременно. Вряд ли все это делается бескорыстно. Скорее всего, с лидерами Оппоблока рассчитаются тем, чем обычно — отдадут в качестве узаконенной вотчины Донбасс на предстоящих выборах. И, возможно, другие регионы, где у них имеются интерес и потенциал. Например, Днепр и окрестности. Это одновременно означает, что суды над сепаратистами в ближайшей перспективе сойдут на нет. Либо будут завершаться клоунадой на манер эпической картинки "выход Нели Штепы из застенков".

Укрепляют ли такие расклады олигархический строй в Украине? Несомненно. На такую консервацию косвенно указывает и закон. Пункт, в соответствии с которым судья может выносить постановления относительно юрлиц, даже если они не являются участниками процесса, свидетельствует о потенциальном наступлении на бизнесменов, не входящих в круг приближенных и освященных высшими договоренностями. Стоит им лишь каким-то образом выкатиться за установленные политические флажки. Скажем, начать издание какого-то "неправильного" медиа.

Похоже, что когда власть решилась на нынешнюю судебную реформу, она в меньшей степени вспоминала о реакции украинцев на законы от 16 января 2014 года, а в большей имела в виду опыт недавних событий в Польше. То, как были восприняты "диктаторские законы" Качиньского — внутри страны и за ее пределами. Совокупность этих реакций (на площади польских городов вывалил протестующий народ, Еврокомиссия пригрозила санкциями) обусловила действия президента Анджея Дуды. Он отклонил подписание нескольких законов, входивших в пакет. Вероятно, на Банковой будут придерживаться сходной тактики.

Возмутится народ Украины и еврочиновники — Порошенко может изобразить позицию "над схваткой". Проглотят — удовлетворенно потрет руки: мечты таки сбываются. Мечты о Большой Власти. Кажется, к этому сценарию и склоняются творцы украинского варианта "Карточного домика". Только, в отличие от американского, он не сериальный, а реальный.