Точка разрыва. К чему приведет выход США из Совета ООН по правам человека

Вопрос лишь в том, могут ли подобные демарши в самом деле привести к позитивным изменениям в мироустройстве, которое, похоже, переживает ныне глубокий кризис.

Трампа уже называют чемпионом по разрыву разного рода договоров. Он помахал рукой Парижскому соглашению по климату, ядерной сделке с Ираном, Транстихоокеанскому партнерству, ЮНЕСКО, глобальному договору по миграции. Он демонстративно не поставил свою подпись под коммюнике на саммите G7. Вдобавок объявил торговую войну, введя таможенные пошлины на импорт продукции из стали и алюминия для стран Европейского союза, Канады и Мексики.

Все его действия вполне укладываются в концепцию американской исключительности, которая нередко позволяла Вашингтону вести себя без оглядки на интересы партнеров и в прежние времена. Еще 10-15 лет назад подобные действия вызывали не только критику, но и предостережения со стороны даже американских медиа. Например, обозреватель The New York Times Николай Урусофф в те годы называл Соединенные Штаты "империей, очарованной своей собственной властью, и не ведающей, что она исчезает". Сегодня Трампу, что называется, достается на орехи, однако о закате Америки его оппоненты речи не ведут. Мотивы поведения этого рыжего медведя-шатуна и последствия его шагов – вот что сегодня реально интересует тех, кто пытается анализировать действия Трампа.

Мотивы неизменно обнародует и сам глава Белого дома – по крайней мере, в том виде, в каком они видятся персонально ему. То, насколько его доводы могут разделяться политиками и главами государств, интересы которых затрагиваются его очередной политической оплеухой, как раз и является критерием: удастся ли Трампу заставить мир играть по его правилам. В том или ином вопросе.

Сегодня в Евросоюзе и ООН сожалеют о последнем демарше Вашингтона. По мнению Федерики Могерини, верховного представителя ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности, решение покинуть совет по правам человека "вредит роли США как защитника и сторонника демократии".

Но на самом деле такая реакция обусловлена тем, что данный шаг Вашингтона назревал давно, и причины его ни для кого из европейских и мировых чиновников не были секретом.

Возможно, формулировка Никки Хейли относительно того, что совет, борт которого Вашингтон предпочел оставить, "является защитником нарушителей прав человека и помойной ямой политической предвзятости" - не слишком парламентская. Но она лишь комментирует сложившуюся ситуацию. Совет, как ранее его предшественница – Комиссия по правам человека, потратил массу времени на то, чтобы уличить во всевозможных нарушениях Израиль. И в то же время предпринимал поистине вопиющие решения, которые говорили по меньшей мере о двойной морали тех, кто за них голосовал.

В сущности, оба органа превратились за годы своего существования в антиизраильский рупор (за что их всегда критиковали в Вашингтоне). За первый год своей деятельности, к середине 2007-го, Совет принял 10 резолюций против Израиля, который, по выражению газеты Corriere della Sera, стал "единственной страной, получающей выговоры". Семь лет работы Совета принесли в его копилку более 30 антиизраильских резолюций, и ни одной, где бы осуждалась резня в Кении, Судане или Мьянме.

Кроме того, членами Совета в разное время становились страны, внутри которых права человека либо попирались, либо и вовсе растаптывались. В 2011 году организация Freedom House констатировала неутешительный факт: в составе организации "из 47 государств только 20 можно считать свободными и демократическими".

Все это с самого начала работы Совета ставило под вопрос участие в его деятельности Соединенных Штатов. Администрация Джорджа Буша-младшего в 2006-м попросту байкотировало его. И лишь три года спустя, при Бараке Обаме, США вошли в его состав. Это было компромиссным решением, и более отражало либеральные взгляды предшественника Трампа, чем изменившееся положение дел в самой организации. В 2009-м Совет требовал реформ не меньше, чем сегодня. Но лишь Трампа смог сформулировать свою позицию в традиционном для него духе: или-или. Или реформы – и тогда мы сотрудничаем. Или отсутствие реформ – и тогда мы уходим. К первому Совет оказался не готов. В Вашингтоне сделали выбор: поддерживать права человека за пределами Совета и вернуться в него в случае, если в нем все-таки грядут перемены.

Обречен ли Совет? В том виде, в каком он ныне существует, да. Подобным образом, утратив всяческий авторитет, ушла в небытие его предшественница – Комиссия по правам человека. Отсутствие внешнего "катализатора" позволила ей, правда, довольно долго продержаться на плаву, невзирая на критику и откровенную неспособность отвечать на вызовы времени. Сегодняшнее положение дел с Советом – иное. Без такого ключевого игрока, как США, его звезда может закатиться весьма быстро. И в этом случае можно будет сказать, что Трамп успешно реализовал свою доктрину: ненужное должно умереть. Если, повторим, оно не способно реформироваться.

Есть и еще один вариант развития событий. Вдруг находятся доброжелатели, которые будут поддерживать совет в его дряхлом, невменяемом виде, и такой полутруп, страдающий одновременно цинизмом и деменцией, продолжает изображать жизнь и активность. Предпосылки для такой поддерживающей терапии уже обозначились. К примеру, Россия буквально сразу после вердикта США заявила, что планирует стать членом Совета ООН и выдвинула свою кандидатуру на выборах на 2021-2023 годы. Совету осталось лишь дожить до этой благостной поры. Чтобы потом в очередной раз подтвердить: в его составе по-прежнему могут находиться страны, имеющие очень отдаленное представление о том, что же такое права человека и как их, собственно, нужно защищать. А главное – от кого.