Дамасские ставки. Турция, Иран и РФ в большой сирийской игре

В середине апреля капитулировал анклав антиправительственных группировок на севере провинции Хомс. Затем сирийская армия вернула под контроль Восточный Калямун — часть горного хребта, соединяющего Сирию и Ливан. Наконец, на протяжении лета правительственные войска завершили военную кампанию в Южной Сирии. Провинции Дараа и Кунейтра впервые за всю войну были возвращены под контроль центральных властей.

На внешней арене Турция окончательно поссорилась с США, развернувшись в сторону РФ и Ирана. Москва начала раскачивать идею совместного сближения с Европой, а Иран просел экономически под давлением первого пакета американских санкций. Логичным становится вопрос: что дальше? Что станет центральной темой саммита 7 сентября? Для начала рассмотрим основные интересы всех трех участников в Сирии, дабы лучше понимать природу их позиций.

Выход США из иранской ядерной сделки в мае этого года фактически вернул ситуацию с Ираном назад, в 2014 год. Восстановление американских санкций и отток иностранного капитала вынудил Иран уйти в себя и занять тактическую оборону на региональном уровне. Противостояние с США, действующим в пользу израильского, саудовского и эмиратского лобби, стало для Ирана угрозой №1. А это значит, что Тегеран возвращается к периоду жизни в санкционном подполье.

Впрочем, ситуация 2018 года существенно отличается от ситуации 2003-го как минимум по двум критическим аспектам: отсутствие единства западного блока и возросшее региональное влияние Ирана. Дональд Трамп, принимая решение об одностороннем выходе из соглашения, спровоцировал кризис в отношениях с Европой. Германия, Франция и Великобритания были не согласны с позицией Вашингтона и решили оставить соглашение на плаву, поддержав Иран. Это дало последнему мощный козырь в руки и огромное поле для маневра. В отличие от ситуации 2003 года, американские санкции не имеют международной легитимности, а союзники американцев в ЕС отказались их поддержать. Для иранцев это только в плюс, ибо теперь они имеют возможность играть на расхождениях ЕС и США в роли жертвы "подлых и несправедливых" американцев.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Иран сказал — пацан сделал. Чем Рухани так насолил Трампу

На фоне введения санкций, а также разворачивания со стороны США финансового и экономического давления Иран вынужден уменьшать свое присутствие в Сирии или перекладывать ответственность за продвижение своих интересов на союзников. Учитывая нынешнюю ситуацию, они вполне могут себе это позволить. Большая часть сирийских территорий возвращена под контроль Дамаска. Иран существенно нарастил свое военное присутствие в стране и влияние на правительство. Россия продолжает играть ценную роль зонтика безопасности, а Турция, находясь в состоянии конфронтации с США, фактически нейтрализована с точки зрения влияния западного блока, а значит, в ближайшей перспективе бояться нечего. Даже стратегическая конкуренция с Москвой не так заботит Иран, как необходимость выдержать удар США и переждать бурю, пока Вашингтон не ударит их же бумеранг.

Результатом стало усиление роли сирийских регулярных войск, особенно после битвы за Южную Сирию. Логика Ирана довольно проста: лучше уж перебросить ответственность на лояльное сирийское правительство Башара Асада, нежели цепляться зубами за статус-кво. В конце концов, Иран ничего не теряет в этом случае. Угрозой для него является лишь конкуренция с Россией, которая, впрочем, вряд ли пойдет на конфронтацию с Ираном на фоне активной борьбы с США и Европой.

На сегодня основными интересами Ирана в Сирии остаются следующие:

1. Сохранить накопившуюся за годы конфликта военную инфраструктуру.
2. Сохранить трехсторонний геополитический треугольник Анкара — Москва — Тегеран для сохранения управляемости политическими процессами в и вокруг Сирии.
3. Поддерживать региональную архитектуру безопасности в Сирии, выстроенную совместно с Турцией и Россией.
4. Уничтожить последние анклавы антиправительственных сил на территории Сирии, добиться вывода американских войск с северо-востока и нормализации отношений между курдами и Дамаском.

Интересы Турции в Сирии ограничиваются сохранением контроля над северными регионами страны, включая провинцию Идлиб, вокруг которой сейчас много разговоров в связи с подготовкой наступательной операции сирийской армии на этот анклав боевиков. После двух военных интервенций на север Сирии для Анкары крайне важно сохранять контроль над этими территориями. Главная цель — создать на этих землях протурецкие марионеточные структуры (администрацию и армию), подавить курдское движение и не дать им получить широкую автономию в составе Сирии, а затем "продать" эти территории на международных переговорах в обмен на уступки со стороны других игроков: России, Ирана и США.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Лирическое отступление. Что Эрдоган сможет противопоставить Трампу

Второй пласт интересов связан с более глобальным видением своей роли на Ближнем Востоке. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган уже несколько лет культивирует идею возрождения "большой Турции" в границах бывшей Османской империи. Естественно, это не означает, что он желает силой присоединять бывшие колонии, однако усилить над ними контроль — безусловно. Отчасти поэтому Турция пошла на интервенцию в северную Сирию и установила контроль над горным массивом Кадиль на севере Ирака. Переформатирование кемалистской системы в Турции в некий гибрид неоосманского ревизионизма и классического кемализма с привкусом исламских традиций — основная миссия Эрдогана посту нового лидера нации, как он себя видит. Это же мировоззрение экстраполируется и на внешнюю политику.

Таким образом, если подытожить интересы Турции в Сирии накануне встречи в Тегеране 7 сентября, они будут следующими:

1. Курдский вопрос. Выбить для себя гарантии от РФ, Сирии и Ирана, что курды не получат автономию в ходе переговоров с Дамаском.
2. Сохранить контроль над северными регионами Сирии.
3. Не допустить наступательной операции в провинции Идлиб. А если выбора не будет, тогда максимально ее ограничить и локализовать, в том числе своими военными силами, не допустив сирийскую армию к границе с Турцией.
4. Создать долгосрочный очаг давления на центральное правительство. Переформатировать северные регионы под свой протурецкий анклав для постоянного давления на Дамаск. При возможности легитимировать часть боевиков и интегрировать их в сирийскую политическую систему.
5. Цементировать свой региональный союз с Россией и Ираном в противовес региональным конкурентам. Турция заинтересована контролировать часть Сирии, Ирака и Катар для усиления своего веса на Ближнем Востоке.

Российская политика в Сирии сегодня сосредоточена на усилении существующих региональных альянсов для сохранения и даже расширения своего влияния в регионе. Сирия стала ключом для РФ к продвижению своих интересов и увеличению своего веса для региональных игроков. Глобальная цель России — стать равной США и Китаю. Для этого Москва активно продвигает себя как основного партнера по вопросам безопасности для региональных игроков, альтернативного Штатам. На фоне уменьшения вовлеченности США в ближневосточные процессы и изоляционистской риторики Трампа Кремль предлагает себя в качестве нового зонтика безопасности. На деле это подкрепляют действиями в Сирии, развертывая там военную инфраструктуру и новейшие ЗРК для покрытия воздушного пространства. Поставки ЗРК С-400 Катару, Турции, Саудовской Аравии и Ирану — часть реализации Россией этой идеи.

Поддержка РФ сирийского правительства перевернула геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке и позволила Москве перетянуть на свою сторону Турцию, Ливан, Иорданию и частично Ирак. Это дает России шанс взять под патронат территории даже большие, чем те, которые покрывал Советский Союз. Однако такая политика предусматривает осторожное и постоянное балансирование между интересами разных игроков, что делает позицию России крайне неустойчивой. Россиянам пока удается сохранять одинаково прочные и дружественные связи с Турцией, Израилем, Ираном, Ираком и Саудовской Аравией вокруг ситуации в Сирии. Впрочем, смогут ли они удержать этот баланс в дальнейшем — большой вопрос.

Основные интересы России в Сирии накануне Тегеранского саммита выглядят так:

1. Битва за Идлиб. Помочь сирийскому правительству вернуть под контроль провинцию Идлиб, при этом не разрывая связи с Турцией и не угрожая их интересам. Программа минимум — позволить сирийцам хотя бы захватить часть региона.
2. Энергетика. Получить монополию на разработку и добычу нефти и газа в Восточной Сирии.
3. Курдский вопрос. Вырвать сирийских курдов из союза с США и склонить их к мирному договору с Дамаском.
4. Мирный процесс. Сохранить формат мирных переговоров в Астане и Сочи как единственно правильный и усилить его в противовес проамериканскому Женевскому процессу.
5. Реконструкция. Привлечь деньги и инвестиции в Сирию, дабы ускорить процесс реконструкции страны после войны.
6. Региональный альянс. Укрепить тройственный союз с Ираном и Турцией для совместного противодействия США и их союзникам, при этом не сильно ухудшая отношения с Израилем и Саудовской Аравией.

Центральной темой на переговорах, помимо обсуждения вопросов, пересекающихся с интересами участников, будет грядущая битва за провинцию Идлиб на севере Сирии. Это сражение необыкновенно важно для сирийского правительства. Президент Башар Асад непреклонен в своей риторике относительно возвращения всех сирийских земель под контроль властей. Воодушевленные победами последних двух лет, сирийский генералитет и политики видят в наступательной операции в Идлибе реальный шанс покончить наконец-то с антиправительственным движением во всей стране. Битва за Идлиб будет последней широкомасштабной операцией для сирийской армии. С падением Идлиба правительство получит доступ к границе с Турцией и территориям, примыкающим к оккупированным турками северным районами в провинции Алеппо. Окружив их уже и с запада, сирийская армия будет постоянно угрожать отвоевать эти земли, что поломает планы Анкары по наращиванию здесь своей военной мощи.

Для Турции битва за Идлиб недопустима. Потеря контроля над провинцией будет означать крах всех своих планов поторговаться оккупированными землями на переговорах. К тому же выход сирийских войск на северные границы станет началом болезненного процесса нормализации отношений Анкары и Дамаска, чего очень не хотят некоторые члены правительства Турции, включая самого Эрдогана. Не получив гарантий от сирийцев и русских относительно судьбы курдов и их автономии, Турция не пойдет на уступки и будет сопротивляться военной операции в Идлибе вплоть до вероятного задействования своих войск.

Иран играет здесь на стороне Сирии, подпитывая национализм в Дамаске и уверяя, что операция закончится успехом. В условиях американских санкций и ухудшения экономической ситуации Тегеран пытается усилить Дамаск в противовес России и Турции и не дать Анкаре закрепиться на севере надолго, дабы не оказаться в ситуации, когда придется постоянно оборачиваться на турков, имея дела в Сирии.

Россия пытается балансировать между интересами ключевых игроков. Для Москвы воинственный дух сирийских генералов и их готовность атаковать в любой момент абсолютно не в тему и несет угрозу их альянсу с Турцией. Сейчас, когда противостояние с США в самом разгаре, а Кремль начал убеждать европейцев создать совместный фронт противодействия Вашингтону, внезапное наступление сирийской армии на Идлиб может серьезно навредить осторожной дипломатии русских.

Тем самым ухудшая свои отношения с Дамаском, чему несказанно рад Иран, видящий в русских прямых конкурентов.

Для США и их союзников битва за Идлиб — очередная возможность ударить по Сирии и, возможно, перевернуть ситуацию в свою пользу. Хотя после битвы за Южную Сирию и сражения за Восточную Гуту это уже сделать практически невозможно без провоцирования полнейшего хаоса в регионе. Главное опасение Штатов заключается в том, что, вернув Идлиб, сирийское правительство станет еще менее сговорчивым на переговорах, а их позиция будет в достаточной степени сильной, чтобы не поддаваться ни на какое давление и даже выбить для себя уступки. Поэтому США активно раскручивают в медиа идею "химической атаки", которая, мол, обязательно произойдет во время наступательной операции. Вашингтон сам себе прочертил красную линию: будет провокация с использованием химического оружия (даже неподтвержденная), мы снова ударим по Сирии. Правда, как именно и будет ли это повторением того спектакля, который мы видели в апреле, непонятно.

В целом контуры возможного компромисса по этому вопросу уже наметились и будут обсуждаться на Тегеранской встрече 7 сентября. В частности, Россия предлагает Турции согласиться на ограниченную военную операцию сирийских войск, чтобы дать им возможность вернуть под контроль хотя бы восточную часть провинции Идлиб (трассу М5), север провинции Хама и северо-восток провинции Латакия. В этом случае сирийская армия получит свой "пряник" и восстановит контроль над стратегической трассой М5, соединяющей город Алеппо с другими регионами Сирии, а также с Иорданией и Ливаном, которые заинтересованы возобновить торговлю с Дамаском. Турция же не потеряет Идлиб полностью.

Основным аргументом, вокруг которого Москва предлагает сплотиться всем, — необходимость ликвидации террористов "Аль-Каиды" в провинции Идлиб. Они представлены целой плеядой коалиций, крупнейшая из которых "Тахрир Аш-Шям" контролирует до 60% территории региона. Для Анкары это заманчивое предложение, ведь эти экстремисты — самая несговорчивая часть антиправительственных сил в Сирии и без них всем будет лучше. Однако остается вопрос: где гарантии, что сирийская армия не пойдет дальше и не захватит всю провинцию? К тому же, если будут беженцы и они побегут в Турцию, что с ними делать?

Эти вопросы и будут обсуждаться на встрече в Тегеране включительно с вопросами совместного противодействия Штатам в случае эскалации насилия и если в Идлибе действительно произойдет какая-то провокация с применением химического оружия.