От себя не убежишь. Почему украинское будущее не должно отменять советское прошлое
Наше прошлое — это прошлое, его не изменить. В нем было много хорошего и много плохого. Было то, над чем можно сегодня посмеяться, было и то, чему ужаснуться. Но в нем случались тысячи событий, достойных восхищения, понимания, даже с точки зрения сегодняшнего, до одури контрастного времени.
Одна из загадок нынешнего смутного времени. Для меня, во всяком случае. Для того, чтобы быть в тренде, нужно отказаться от прошлого. Все, что было — дерьмо. Фильмы, книги, музыка.
Отказываемся от всего, что слушали, читали, смотрели, если это было не в целях борьбы за Незалежную и против Империи!
С надеждой смотрим в будущее, где полны закрома чудесным оригинальным контентом, исключительно правильным, национально выверенным, идеологически обоснованным. И, не сомневаюсь, очень интересным, несмотря на все вышеперечисленное.
Хотя, почему не сомневаюсь? Сомневаюсь.
Как человек, который читал Солженицына, Синявского, Даниэля и журнал Посев в то время, когда нынешние борцуны с Империей еще и в планах не значились, хочу сказать, что самыми горячими борцами за любое дело всегда являются неофиты. Нет более рьяных, непримиримых и жестоких верующих, чем новообращенные.
Вера и напор — плохие заменители вкусу, таланту, образованию и умению.
И, несмотря на то, что Розенбаум нынешний не вызывает у меня ни интереса, ни уважения, я по-прежнему люблю "Вальс-бостон", и "Скрипача". И "Неоконченная пьеса для механического пианино" — хорошее кино. И "Дракон" Евгения Шварца — пьеса на все времена.
Будущее не отменяет прошлое, и славное-бесславное прошлое неответственно за будущее. Оно уже было. Его не вычеркнуть. Надо смотреть вперед, но от этого то, что сзади, не исчезнет, не растворится.
Один из моих дядьев, самый любимый, всю жизнь мечтал о падении СССР, свободе и демократии, а под конец жизни тосковал по Союзу и ненавидел демократию. Правда, он жил в России, но это на анамнез не влияет. Все просто.
С возрастом мы меняемся. Наши взгляды, наши убеждения, наши симпатии и антипатии меняются, в соответствии с нашим жизненным опытом. Прошлое приобретает некий романтический флер, то что вызывало неприятие, внезапно меняет знак на противоположный.
Певцы свободы исполняют серенады тиранам, революционеры возглавляют отряды консерваторов, партизаны ведут за собой карательные отряды.
Жизнь несколько сложнее, чем лозунги.
Мир меняется вместе с нашим восприятием прожитой жизни. Вчерашний кумир становится пустым неприятным демагогом, недавний враг, которого ты на дух не переносил, внезапно обнаруживается в одном окопе с тобой.
Наше прошлое — это прошлое, его не изменить. В нем было много хорошего и много плохого. Было то, над чем можно сегодня посмеяться, было и то, чему ужаснуться. Но в нем случались тысячи событий, достойных восхищения, понимания, даже с точки зрения сегодняшнего, до охренения контрастного времени.
И там, в нашем прошлом, дворовые пацаны и девчонки до сих пор в восторге свистят революционным неуловимым мстителям, замирают сердцем, глядя на трех танкистов, бегут домой, чтобы всей семьей посмотреть на Штирлица. И все еще живы.
И поются песни из "Иронии судьбы", "Треста, который лопнул" и "Трех мушкетеров". И не достать билетов на "Юнону и Авось", и пластинка Тухманова стоит рядом с араксовской "Звездой и смертью Хоакина Мурьетты".
Я не вижу никакого смысла отрицать и охаивать старые книги, фильмы, песни, только потому, что они старые и не соответствуют представлениям быстротечного сегодня. Или потому, что люди, создававшие их, жили в другой системе координат.
Искусство — это всегда личное. Вкусовщина, которую не обьяснить ни логикой, ни идеологией, ни официальной позицией партии. Мне жаль, что сегодня мы, отрицая и ненавидя КПСС и совок, строим новые КПСС и совок. Может быть, потому что ничего другого строить не умеем.
Все выглядит так похоже, поверьте. Я жил тогда, я помню.
Я очень хочу увидеть, как нынешние неофиты будут закапывать свое прошлое. Если доживу.
Но свое прошлое, со всеми ошибками, победами, поражениями, успехами, симпатиями, антипатиями, увлечениями и прочими радостными радостными или огорчительными событиями, лично я закапывать не собираюсь. Ни книги, ни музыку, ни фильмы — благо, сейчас можно запретить что-то только на словах. Свобода выбора сейчас — это несколько нажатий на сенсорный экран.
И я надеюсь, что большинство разумных из моего поколения сумеют найти баланс между стремлением идти вперед и глупостью отрицания всего и всех, оставшихся позади.
Потому, что люди без прошлого, как я понимаю, прожив большую половину жизни, это люди без будущего.
Публикуется с согласия автора.