Жизнь без моря. Что такое август в Одессе во время войны
"Уже после ухода патруля я специально подошел к пирсу, сел на корточки и долго рассматривал рыбака через красно-белые ограждающие ленты. И пришел к выводу, что этот рыбак, сидящий за лентами на краю пирса в метре от самого Черного моря на свете, для меня и есть символ нынешней Одессы". Мнение.
По одесской набережной гуляют люди, входы на пирсы закрыты бело-красными лентами. На самом краю пирса на складном стульчике сидит рыбак и ловит рыбу. Мимо прошел скучающий патруль автоматчиков, глянул и почесал дальше. С приходом войны оказалось, что рыбаки не люди, а блаженные. Их никто никогда не гоняет. Уже после ухода патруля я специально подошел к пирсу, сел на корточки и долго рассматривал рыбака через красно-белые ограждающие ленты. И пришел к выводу, что этот рыбак, сидящий за лентами на краю пирса в метре от самого Черного моря на свете, для меня и есть символ нынешней Одессы.
Ближе к сумеркам на плиты Ланжерона приходят парочки. Все аккуратно пролезают под ограждающими лентами, но стараются не рвать их, все-таки есть правила приличия. Вешали же какие-то люди цветные полоски, старались, зачем чужой труд ломать? Поэтому просто проходят аккуратно и садятся на плитах или скамеечках. Одинокие молча смотрят в море, парочки почти все с бутылками, от вина до рома, и о чем-то тихо говорят. Никто не кричит, уличный (набережный, морской?) музыкант с гитарой — дальше за лентами.
Раз в полчаса из сумерек выныривает патруль с автоматами, тоже аккуратно подлезает под ленты, стараясь их не порвать, и вежливо просит отойти подальше от моря. Никто не спорит, после ухода парней в камуфляже некоторые возвращаются обратно на плиты. У хот-догового ларька — очередь в человек 10-20 и в десять вечера, как в Ялте в довоенные годы на набережной. Стоять смысла нет, и мы идем в темноте на край Ланжерона.
Сам дельфинарий и площадка с фонтанами у него в почти полной темноте, подсветка отключена. Горят несколько ресторанчиков, после чего вновь ныряем в темноту. Мимо проезжают велосипедисты, чертыхаясь и пытаясь не сломать ногу проходят парочки. Видно, что неместные. За много лет прогулок тут под звездами и в любом состоянии алкогольного опьянения помнишь с точностью до полуметра, где какая ступенька и где ты три года назад рухнул в темноте, едва не сломал лодыжку и долго душнил и матерился. Мы доходим до Отрады и находим там работающий ларек без очереди и с дешевым холодным кофе, молочным коктейлем и почему-то пельменями. Хотя кому тут нужны пельмени в августе в темноте за полтора часа до комендантского?
Устраиваемся на лавочке и наблюдаем. Пляж порос травой и в темноте на него спускаются двое с автоматами и исчезают на минут пять. "Купаются по нычке в служебное время, значит местные", — прикидываю я и из любопытства иду посмотреть. Нет, ошибся. Не местные. Не купаются, а выводят на песок пойманного в воде особо опасного диверсанта. Тот в шортах и резиновых тапочках, весьма пьян и весел и, размахивая "сиськой" пива, орет: "Доброго вечора! Ми з України!". Его куда-то уводят, но по дороге жалеют и вроде бы отпускают. Уходим дальше в более темное и спокойное место. Садимся на краю лестницы, ведущей на пляж.
Я вспоминаю, что закрытый навечно ресторанчик на пирсе вроде бы принадлежал эксцентричному бизнесмену Вадику Черному. Вадик умер от ковида года два назад. Ковид, как в другой жизни.
Несколько раз из отеля на песке выходит охранник и косится на нас — кто сидит, зачем сидит? В темноте кто-то забегает в море и с явным удовольствием ныряет. А я, прикинув, что плитка после невыносимой дневной жары еще теплая, откидываюсь и ложусь на нее в позе "морская звезда" — и долго так лежу, смотря на звезды. Они мигают, одна земного происхождения и деловито летит мимо. Можно открыть на телефон FlightRadar и проверить, но лень, да и пустое небо он покажет. То ли что-то военное, то ли спутник Илона Маска чешет по своим космическим делам. Рядом жена пощелкивает Инстаграмом, проходящий патруль светит на меня фонариком и тихо идет дальше, какие-то ребята спускаются мимо нас прямо к морю и садятся у воды. Уже почти десять и надо возвращаться на стоянку и брать такси — до комендантского час с мелочью.
Встаю и отмечаю, что надо бы на днях проснуться в полпятого и встретить на этом же месте рассвет. Пару дней назад я оказался на Ланжероне по работе около шести утра и наслаждался увиденным. А рассвет вообще самое то. Какова она, жизнь без моря на войне? Даже думать не хочется.