Им нужны обыватели, а у нас только герои: почему путь Украины в Европу будет очень долгим
Война усиливает культ героев, и без того популярный в Украине, а Европа, наоборот, склонна к компромиссу и обывательству, пишет волонтер Геннадий Друзенко. И это, по его мнению, с каждым месяцем усложняет украинскую евроинтеграцию.
ЕВРОПА и НАША ПОБЕДА
Современная Европа выросла на руинах Второй мировой. И хотя нынешние поколения знают о Холокосте, евгенических практиках нацистов, полностью разрушенных немецких городах и десятках миллионов жертв той войны в основном по книгам и кинолентам, в европейском коде на подсознательном уровне прошито отвращение к войне.
Потому что война выпускает на волю скрытых в человеке демонов. Которые превращают добропорядочного бюргера в безжалостного убийцу-садиста. Замечательная книга оксфордского историка Николаса Старгардта "The German War: A Nation Under Arms, 1939-1945" — которая ждет свой украинский перевод!!! — иллюстрирует этот тезис на множестве конкретных примеров. Когда мы задавались вопросом, почему россияне не восстают против путинского режима, а потом обвиняли их в неисправимом сервилизме — "страна рабов, страна господ" — стоило прочитать German War, чтобы убедиться, что подданные Путина в этом совсем не оригинальны. Немцы сплачивались вокруг Гитлера даже когда было очевидно, что война проиграна окончательно и бесповоротно. И так же, как современные россияне, верили, что вермахт нападал на соседей, чтобы предотвратить неизбежное нападение на Третий Рейх...
Война выпускает на волю хищных демонов, которые в нормальное мирное время дремлют в человеке. Причем выпускает независимо от того, какую войну ты ведешь: справедливую или нет, пытаешься захватить чужие земли или защитить свои. Европейцы помнят о массовых изнасилованиях, которые совершали освободители, причем как на Восточном, так и на Западном фронтах. Помнят, как тяжело и долго право победителя уступало универсальным правам человека. Помнят расправы с "коллаборационистами" без суда и следствия. Помнят, как трудно залечивать раны войны, и сколько еще рецидивов принципа "победителей не судят" случается уже по ее завершении.
Поэтому последние 70 лет Европа подозрительно относится к героям. Даже символ французского сопротивления де Голль не долго удержался у власти после освобождения Франции: уже в январе 1946 года он покинул пост Председателя временного правительства. В отличие от США, где генерал Эйзенхауэр — командующий антигитлеровской коалиции в Европе — был обречен стать 34 Президентом США, Старый свет сделал ставку на гражданских политиков: Аденауэр, де Гаспери, Шуман, Этли...
Об этом крайне необходимо помнить, чтобы понимать, чего Европа хочет от нас и чего она в нас боится. По сути она — сознательно или подсознательно — боится того, чем мы больше всего гордимся: нашего героизма. Потому что герои не живут по правилам: они их нарушают и (иногда) устанавливают новые. Европа боится потомков Святослава Храброго, надеясь, что на смену ему в Украине придет к власти современный Ярослав Мудрый — государственник, стратег, строитель и дипломат...
Современная Европа — это территория компромисса. Это культ договоренностей и балансировок. "Плохой мир лучше хорошей войны" — это европейский принцип. И поэтому только слишком дерзкое, откровенное и ничем не спровоцированное нападение Путина на Украину, а также грубость орды, напомнили европейцам, что иногда героическое сопротивление остается безальтернативной опцией для тех, кто не хочет получить "и войну, и позор". Иногда, чтобы остаться европейцем, нужно таки брать пример с Черчилля и де Голля, а не с Петена или Бенеша...
Но пока на западном политическом горизонте не видно ни де голлей, ни черчиллей, ни эйзенхауэров... Нравится это кому-то или нет, украинский лидер сейчас — самый яркий политик коллективного Запада. Который не только стал героем и символом для многих избирателей в свободных странах, но и проблемой и вызовом для своих визави в европейских столицах. Это также нужно осознавать...
И чем дольше длится война, тем большим вызовом Украина становится для Европы. Как в свое время вызовом для Европы стал Израиль, который хотя и принадлежит к коллективному Западу, но никак не вписывается в доминирующую европейскую парадигму компромиссов и договоренностей. Проблема в том, что Украина ближе к Европе, чем Израиль, и стремится институализировать свою принадлежность к ней через вступление в ЕС. Символом которого на сегодня, напомню, является бюрократ-технократ, а не харизматичный герой...
Чем дольше будет продолжаться война, тем дальше мы будем отдаляться от современной Европы. От культуры компромиссов и договоренностей, от доминирования в правительстве технократов и "зацикленности" на правах человека, от "мещанской" парадигмы как мейнстрима в противоположность нашему культу героев. Потому что Европа рыцарей — это лишь воспоминание о славном прошлом, лишь музей, в котором хранятся "дела давно минувших дней". А готовы ли мы идти и интегрироваться в Европу обывателей — по меньшей мере открытый вопрос, который мы себе даже не решаемся поставить вслух.
Потому что чем дольше длится война, тем более черно-белым становится украинский мир. А современная Европа — пестрая и разноцветная, как радуга. И наша настоящая трагедия в том, что мы не можем завершить эту войну, "просто прекратив стрелять". И даже выход на границы 1991 года отнюдь не гарантирует завершения этой кровавой мясорубки. Потому что еще в 2014 году россияне продемонстрировали, как без колебаний обстреливать украинскую территорию из "Градов" и "Ураганов" через порербик. С началом большой войны мы узнали, как разрушают украинские города и убивают украинских граждан крылатые и баллистические ракеты, выпущенные из российского воздушного пространства...
Чем дольше длится война, тем больше мы ментально отдаляемся от современной Европы. Которой гораздо ближе те, кто мечтает летом о море и отпуске, а не о дронах для армии и украинском флаге над Мариуполем. Это не значит, что европейские лидеры будут нас заставлять договариваться с Путиным о мире. Но это означает, что наш путь в ЕС будет невероятно долгим и тернистым. Или бесконечным, как у Турции. Независимо от выполнения формальных критериев членства. Потому что современная Европа — это континент, где мейнстрим — быть обывателем, а современная Украина культивирует героев.
А героям и обывателям в одном доме, как правило, не очень комфортно...