В Украине должно быть не больше 7 тыс. сотрудников прокуратуры, – Давид Сакварелидзе

После задержания первого замруководителя следственного управления ГПУ Владимира Шапакина и зампрокурора Киевской области Александра Корнийца по подозрению во взяточничестве появилась информация, что замгенпрокурора Владимир Гузырь дал поручение открыть против вас уголовное дело. В чем он вас обвинил?

— Я специально не интересовался, есть ли уголовное дело против меня, моих подчиненных и сотрудников СБУ. Думаю, открывать их было бы неадекватно. Каждое такое нелепое истеричное противостояние правде и общественным интересам будет воспринято очень критично со стороны общественности. Тот, кто защищает коррупцию, тот противостоит украинскому государству.

Можете назвать причину конфликта с Владимиром Гузырем?

— Я не могу сказать, что между нами конфликт. Есть кое-какие разногласия. У моих коллег есть свое понимание, у меня — свои ценности, ради которых я здесь нахожусь.

Я не могу утверждать, что кто-то из руководства ГПУ знал, чем занимались задержанные прокуроры. Кому попали бы деньги, которые они вымогали, и как вообще эти средства распределялись, установит следствие. Чиновники до такой степени обнаглели, что держат в рабочем сейфе $130 тыс. и думают, что это так же надежно, как если бы они их хранили в швейцарском банке. Я рад, что мы смогли сломать этот стереотип. И еще я рад, что нам удалось разрушить мнение о том, что президент пригласил грузин работать в Украине исключительно ради пиара. Как видите, это не так. Я, грузинский украинец, нашел очень классных и напористых идеалистов, которые вместе со мной сражаются с коррумпированной частью прокуратуры, портящей имидж ведомства. Мы расследуем много интересных дел помимо того, о котором вы уже знаете, и обязательно доведем их до конца. Кстати, в этой операции кроме наших следователей и прокуроров участвовало примерно 110 работников так называемого управления "К" СБУ, оперативники и следователи, "Альфа" и т. д. Это хороший опыт совместной результативной работы двух важных государственных институтов.

Оказывалось ли давление на следователей, которые занимались этим делом?

— Проблемы были не только у следователей, но у и работников СБУ. А как по-другому? Первый раз за всю историю Украины арестованы высокопоставленные сотрудники прокуратуры.

Кто вообще знал о том, что готовится такая операция?

— Об этом знал президент и глава СБУ. За неделю до задержания Петр Порошенко пригласил меня к себе. Он интересовался реформой прокуратуры, тем, когда она запустится, как будет проходить конкурсный отбор. Я ему тогда рассказал, что у нас получилось выйти на коррупционеров — чиновников высокого ранга. У него загорелись глаза, он нас поддержал и сказал: "Давайте, доводите дело до конца". Подробностей, имен и фамилий я ему не называл. На этой встрече со мной был глава СБУ Василий Грицак, который с первого до последнего дня участвовал в этой операции и поддерживал ее.

Вас не настораживает биография самого Василия Грицака? Например, он задекларировал авто, которые вряд ли можно купить на его официальную зарплату?

— Мне этот человек очень симпатичен, он боевой генерал. Василий Грицак пробыл полтора года в зоне АТО и теперь сам по-другому смотрит на Украину. Он мне сказал: "Давид, я за тобой пойду до конца". К тому же 8 июля Служба безопасности задержала своего сотрудника на взятке в $150 тыс. Так что у них тоже процесс пошел. Надеюсь, и в других госструктурах будет нулевая толерантность к коррупции.

Как на вас вышел предприниматель, благодаря которому задержали прокуроров?

— Прокуратура притесняла этого бизнесмена с 2012 года. Дело то закрывали, то открывали. Этот человек, как и многие другие люди, пришел к нам напрямую. Он сказал, что не хочет после Майдана платить дань прокурорам. У меня, кстати, есть дни приема в прокуратуре, и люди часто пишут мне в Facebook.

Судить по-старому

Несмотря на то, что прокуратура требовала для каждого из числа задержанных прокуроров по делу о взяточничестве залог в размере 20 млн грн, суд снизил его до 3 млн. В итоге подозреваемые вышли на свободу. Известно ли, где они сейчас находятся?

— Известно. Даже если они сбегут, мы их осудим заочно. Все награбленное имущество вернется в госсобственность. Я не думаю, что коррупционер должен сидеть в тюрьме 100 лет. Главное, чтобы был обвинительный приговор, штраф, возврат денег. И важно, чтобы эти люди больше никогда не работали на госслужбе. Это и есть быстрое и эффективное правосудие. Суды должны понимать, что они обязаны служить интересам общества. У них появился шанс измениться, они должны быть с нами заодно.

Как вы думаете, почему суд изменил сумму залога?

— Думаю, на судей могли оказывать давление. Если это действительно так, пусть обращаются к нам, мы займемся расследованием этого дела. Накажем виновных, чтобы судей никто не тревожил. Если давления не было, я не понимаю, какой логикой руководствовался судья. Эти люди жили в очень дорогих домах, у них изъяли десятки тысяч долларов и бриллианты. При этом как сдерживающий фактор суд использовал только десятую часть их имущества. Где логика? Залог должен быть некомфортным. Я больше склоняюсь к тому, что судья испугался. Хотя президент четко дал понять, что это дело было возбуждено правильно и его доведут до конца.

Как все эти проблемы с судами, о которых вы говорите, решались в Грузии?

— Мы проводили реорганизацию судов параллельно с прокуратурой, сократили их количество, некоторые объединили. Мы набрали новых судей, а старых перевели в резерв, чтобы они не рассматривали дела. Кроме этого, мы привлекли к уголовной ответственности где-то 10% судей — и все, проблема решилась. Пока в Украине суды работают так, как сейчас, у нас ничего не получится.

Почему вопрос залога не урегулировать на законодательном уровне?

— Президент выступил с инициативой убрать высшую планку суммы залога, предусмотренную за коррупционные преступления. Вообще залог должен быть обязательно, иначе возникнет противоречие с международными стандартами. Во всем мире существуют два варианта: залог или взятие под стражу. Но сумма залога должна зависеть от финансового положения обвиняемого. Рабочему шахты никто не выставит залог $1 млн. Но для олигарха эти деньги — копейки.

Новые лица

Сколько людей сейчас работает в службе внутренних расследований прокуратуры?

— Наша команда очень маленькая. Она состоит всего из семи следователей и четырех процессуальных руководителей. Эта служба очень агрессивная, и она будет двигаться только вперед. Первый тест уже пройден.

Как вы набирали сотрудников для службы?

— Я разослал в прокуратуры всех уровней письма с приглашением стать участниками изменений. Потом провел собеседования со всеми желающими, нашел очень хороших ребят. Я выбрал тех, на чьей репутации не было темных пятен. На самом деле система очень большая и в ней много талантливых сотрудников. Люди, которых я набрал, работали на низших должностях в районных прокуратурах.

Преступления без наказания

В апреле в интервью Фокусу вы говорили, что, скорее всего, будете заниматься расследованием дел против прокуроров Алексея Баганца и Сергея Юлдашева. В июне мы направили в ГПУ запрос, и нам ответили, что ничего не знают о каких-либо уголовных делах против этих людей. Почему эти дела, связанные со взяточничеством и крышеванием подпольных казино, остались вне вашего внимания?

— Я думаю, что эти дела все-таки есть. Ни один из этих людей сейчас не работает в системе прокуратуры, а уголовным производствами занимается следственное управление, которое я не курирую.

А чем закончилась история с прокурорами Тендитным, Лысенко и Соловьевым, засветившимися в скандальной смс-переписке о том, как они собирались расправляться с неугодными им людьми? Оказалось, что Тендитный владеет авто BMW-5, которое на прокурорскую зарплату вряд ли можно купить.

— Эти прокуроры уволены, а есть ли по ним уголовные производства — я не в курсе. Тогда еще не было нашей службы. К тому же не всегда возбуждаются уголовные дела, некоторые истории заканчиваются служебной проверкой. Главное, чтобы человек как минимум больше не работал в системе.

Путь реформ

Вы видите себя на посту генпрокурора?

— Категорически нет. Сейчас Украине главное заняться возвратом украденного имущества, используя любые контакты — правовые, политические. Вы не представляете себе, какая идет утечка капитала. Украина может стать самой бедной страной в Европе по доходам на душу населения. Как такое можно допустить? Нужно возвращать все награбленное — и то, что за границей, и то, что в Украине. Ко мне каждую неделю ходят британцы и американцы, предлагают свою помощь в этом направлении. Это представители FBI и NCA, они готовы помогать. Я такого энтузиазма у иностранцев раньше не видел.

Какой будет украинская прокуратура после реформы, которой вы сейчас занимаетесь?

— У нас уже расписан план со всеми графиками и дедлайнами. Сейчас в Украине существует 638 районных и городских прокуратур. В них работают 2550 районных и городских прокуроров, а также их заместителей. После оптимизации системы останется только 178 местных прокуратур. Районные прокуратуры объединятся и укрупнятся в местные. Их руководителей мы будем отбирать на открытом конкурсе, состоящем из четырех этапов. Его финансирование обеспечивает Евросоюз. Деньги нужны будут на тесты, логистику, аренду помещений для пяти центров, где будут проводиться эти конкурсы. Что касается сотрудников прокуратуры первого уровня, то они будут проходить двухэтапный тест. Первая часть — проверка общих знаний, вторая — профессиональных. В новосозданных прокуратурах будут работать только те, кто наберет больше баллов. Думаю, в этом году количество сотрудников прокуратуры нам удастся сократить до 12 тыс.

Выходит, что новые прокуратуры будут состоять только из нынешних работников системы?

— Нет, на руководящие должности могут претендовать и юристы, имеющие пятилетний стаж. Кстати, президент дал указания губернаторам помочь с информационной кампанией, которая будет сопровождать набор новых сотрудников прокуратуры. Мы хотим, чтобы как можно больше талантливых людей приняли участие в конкурсе.

Вы нашли способ, как всем этим прокурорам обеспечить достойную зарплату?

— Это тяжелый вопрос. Если государство не сможет обеспечить зарплату хотя бы за счет сэкономленного ресурса, перераспределив этот ресурс на оставшийся штат работников, говорить о какой-либо реформе прокуратуры невозможно. Никакой борьбы с коррупцией не будет. Я уверен, что мы найдем молодых талантливых людей, поднимем их с низких уровней прокуратуры. Новая система даст им возможность руководить, быть успешными. Но их работа должна достойно оплачиваться, чтобы они чувствовали себя людьми, которых ценит государство и общество, и чтобы им не приходилось лезть к кому-то в карман, крышевать бизнес и вымогать деньги.

• Читайте также: Система взяточничества в налоговой выстраивалась годами, – первый замглавы ГФС Сергей Белан

Вы поднимали вопрос зарплаты на уровне президента, премьера? Есть какие-то предварительные варианты его решения?

— Президент полностью поддерживает реформу. Уверен, что он будет ее продвигать, используя все свое политическое влияние и инструменты. С ним эта реформа согласована с первого дня.

Есть ли сопротивление со стороны самих сотрудников прокуратуры?

— Если говорить о руководстве, то генпрокурор Виктор Шокин реформу поддерживал. Не сомневаюсь, что он даст возможность довести ее до конца и станет первым прокурором, который провел системную реформу. Конечно, люди, которые в итоге останутся без должностей, недовольны. Но закон есть закон. В стране такого масштаба, как Украина, в идеале должно быть не больше 7 тыс. сотрудников прокуратуры. Но для этого нужно убирать лишние составляющие уголовного процесса, вводить соглашение о признании вины, электронное делопроизводство. Это помогло бы разгрузить сотрудников прокуратуры, дела закрывались бы быстрее. Но сразу хирургически отрезать все, что сейчас есть, не получится.

• Читайте также: Назначение и наказание. Как ГПУ, СБУ и МВД расследуют резонансные дела представителей новой власти

Предшественник Виктора Шокина Виталий Ярема как-то в интервью Фокусу возмутился, что у прокуратуры забрали общий надзор — дескать, для нашей страны это решение преждевременно и граждан теперь некому защищать. Вы с ним согласны?

— Нет, конечно. В Ирландии, Польше, Турции у прокуратур нет функции общего надзора. Думаете, людям там плохо живется? Или вы полагаете, что общий надзор заставлял кого-то следовать закону? Это был дополнительный инструмент вмешательства прокуратуры в частную сферу, в бизнес, где ей нечего было делать. Это была дополнительная возможность для коррупции.

Интервью опубликовано в Фокусе №28 от 17 июля
Фото: Александр Чекменев