Закат двуликого Януса. Сможет ли президент Украины вернуть доверие Запада

Красноречивая картинка выступления Петра Порошенко на Мюнхенской конференции по безопасности. Хороший английский. Акцентированные фразы. Флаг Евросоюза из Авдеевки, спасенный "моими солдатами". И пустой зал. Зарубежные партнеры впервые продемонстрировали нынешнему хозяину Банковой отношение, которого заслуживает политик, буквально накануне названный влиятельным немецким изданием Der Spiegel "Сомнительным Petro Incognito". Удастся ли Порошенко за год с небольшим до президентских выборов убедить Запад в целесообразности своего дальнейшего пребывания во главе Украины? В этом есть большие сомнения. Общественное мнение о нем за кордоном, похоже, уже сложилось. Запад все больше видит в украинском президенте бизнесмена, успешно делающего деньги в стране, где идет война, и все менее — лидера, способного вывести эту страну из кризиса.

Немецкая оплеуха за Мальдивы

Можно гадать, случайно или нет публикация в Der Spiegel — издании, позиционирующем себя как "самый значимый информационно-политический журнал Германии и Европы с самым большим тиражом", измеряемым в миллионах экземпляров, — появилась в преддверии Мюнхенской конференции. Но свою роль она сыграла. Порошенко, готовый в Рождество лететь на экзотические острова под вымышленным именем, а там "разом отдать за недельный отпуск полмиллиона долларов — в то время как страна утопает в нищете", предстал в ней скорее карикатурой на президента, чем президентом европейской страны. Одним сплошным разочарованием — и для украинцев, и для Запада.

Кристиан Эш, автор статьи, припоминает лишь некоторые из "грехов" Порошенко, но и их достаточно, чтобы вылепить выпуклую фигуру человека, для которого важны исключительно деньги. Порошенко, хоть и обещал, до сих пор не продал Roshen. Он говорит о борьбе с коррупцией, но при этом ни один высокопоставленный чиновник за нее до сих пор не осужден. Он способен расстаться с дискредитировавшими себя персонами во властных структурах лишь под страхом того, что Украине перекроют внешнее финансирование.

Эш приводит забавный и показательный эпизод, о котором недавно поведал Джо Байден. Бывший вице-президент США в свое время пригрозил отказать Киеву в миллиардном кредите, если тогдашний генпрокурор Виктор Шокин не будет уволен. На исполнение ультиматума Порошенко дали шесть часов. Тот справился: руководителя ГПУ уволили.

В публикации очень точно подмечена одна из особенностей публичного поведения Порошенко. "Чем пассивнее продвигаются реформы, тем более воинственная риторика раздается в Киеве в отношении России и сепаратистов, а президент все чаще наряжается на публике в камуфляжную униформу Верховного главнокомандующего".

С некоторых пор Запад стал оценивать филиппики Порошенко в адрес Москвы как выгодные спекуляции на теме войны. Очередную попытку выпросить денег и одновременно отвлечь от того прискорбного факта, что "Жить по-новому" — лозунг, с которым Порошенко шел на выборы, — не очень-то получается. Ни у страны, ни у самого президента. Поэтому нет ничего удивительного в том, что даже горстка слушателей 15-минутного комментария украинского лидера на Мюнхенской конференции осталась равнодушной к его тирадам про то, что "Украина — это щит и меч Европы" и что "в мире нет другой такой страны, которая бы одновременно боролась с агрессией и продвигалась на пути реформ". Как раз этого-то продвижения Запад и не видит. А наслаждаться полемическими изысками в речах Порошенко ему порядком поднадоело.

Период всепрощения

Начало правления Порошенко внушало оптимизм. В инаугурационной речи 7 июня 2014 года он обозначил три ключевых вектора развития Украины: мир на Донбассе, реформы и борьба с коррупцией, европейский выбор страны (подписание экономического соглашение с ЕС и введение безвизового режима). Последний пункт не сразу, но воплотился в жизнь. 1 января 2016-го начал действовать экономический раздел Соглашения об ассоциации с ЕС. А 1 сентября 2017-го президент на своей странице в Facebook написал: "День, который навсегда войдет в историю нашей сильной и независимой Украины. Сегодня в полном объеме вступает в силу Соглашение об ассоциации между Украиной и ЕС". 11 июня 2017-го безвиз открыл для украинцев границы 30 стран. Эти достижения, важность которых не стоит ни преуменьшать, ни преувеличивать, контрастом оттеняют безотрадный факт: остальные обещания Порошенко либо не выполнил, либо выполнил в минимальном объеме.

Да, покончить с войной на востоке Украины было не в его исключительной власти. Тем более в тех временных рамках, о которых он заявлял, идя на выборы: АТО не может и не будет длиться два-три месяца, она должна и будет длиться часы. И хотя в январе 2015 года Кристин Лагард, директор-распорядитель МВФ, заявила, что для плодотворного сотрудничества с Украиной ситуация на востоке страны должна стабилизироваться (мол, ни один партнер фонда не может участвовать в новых программах поддержки, если под вопросительным знаком оказывается 20% ВВП Украины), в целом это не сказалось на предоставлении траншей Киеву в том же 2015-м, если не считать, что общая сумма кредита оказалось меньше той, что была ранее заявлена в меморандуме.

К ситуации, когда с войной невозможно покончить ни в считаные часы, ни даже в месяцы, Запад подходил с пониманием. Тем более что Порошенко предложил мирный план урегулирования, за которым последовали Минск-1 и Минск-2, некоторое время вселявшие надежду. Однако Запад в определенном смысле благоволил украинскому лидеру и тогда, когда тот под разными предлогами затягивал создание НАБУ. Зарубежные партнеры отказывались угадывать в проволочках то, что без труда видели в них украинские политологи. Например, Андрей Золотарев в апреле 2015-го объяснял сложившуюся ситуацию с недоверием между президентской и премьерской командами: "Национальное антикоррупционное бюро может стать серьезным инструментом внутриполитической борьбы. Обе стороны боятся, что созданное бюро будет работать против них".

На тот момент Порошенко многое прощалось, из-за кордона он выглядел реформатором. А встреча в Вашингтоне с президентом США Бараком Обамой в сентябре 2014-го на месяцы вперед не только определила высокий статус Порошенко как партнера, но и сыграла роль сигнала для всего мира: с этим человеком можно иметь дело. Наступил этакий пролонгированный медовый месяц между Западом и украинским президентом — что-то вроде удовольствия, продолжать которое на определенном этапе стало почти бессмысленно, но особых причин прервать его не было. Скандал грянул весной 2016-го. Когда вначале в The New York Times вышла редакционная статься "Непобедимая коррупция в Украине". А несколько дней спустя страна и мир заговорили об офшорном скандале, связанном с "Панамским архивом".

"Продукт старой системы"

Именно такое клеймо поставила на Порошенко одна из самых могущественных газет мира. Добавив, что он, "похоже, принял сохранившуюся коррупцию как цену, которую надо заплатить за крошечную возможность маневра. Но президента, премьер-министра и парламент надо заставить понять, что Международный валютный фонд и страны-доноры, включая Соединенные Штаты, не могут бросать деньги в коррумпированное болото, пока правительство не начнет формирование демократического правления, чего и требовали украинцы во время протестов".

Публикация появилась уже после того, как Верховная Рада (надо полагать, не без упомянутой выше "помощи" Байдена) проголосовала за отставку генпрокурора Шокина, ставшего, по мнению редакции NYT, "символом глубоко укоренившейся культуры коррупции в Украине". Президент пошел на эту жертву, несмотря на то, что с Шокиным его связывали давние отношения. По свидетельству Игоря Коломойского в Лондонском суде в 2006 году, тот в течение полутора лет работал в службе безопасности Порошенко.

Расплатившись Шокиным за возможность и впредь получать кредиты от международных финансовых институций, Порошенко отреагировал на публикацию странно. Он даже не подумал признать хотя бы частичную правоту заокеанского взгляда на проблему. Вместо этого заявил, что "на сегодняшний день против Украины ведется гибридная война. В том числе через механизмы распространения информации, дискредитирующей украинское государство". Это выглядело моветоном даже на уровне ассоциаций с фразой, приписываемой Людовику XIV: "Государство — это я!" Но вдобавок показывало, что у Порошенко наблюдается, как выразился народный депутат Мустафа Найем, "симптом потери ощущения реальности, которым грешили все предыдущие президенты Украины". Правда, в отличие от предшественников, нынешний глава государства находится в куда более серьезной зависимости от благосклонности Запада.

Еще не рассеялось пороховое облако от выстрела The New York Times, как о Порошенко вовсю заговорили как об участнике офшорного скандала. "Громадське" показало фильм "Слідства.Інфо", из которого вытекало, что в сентябре 2014-го вместо того, чтобы разбираться в причинах и следствиях Иловайской трагедии, в которой 459 украинцев погибли, 478 были ранены и 180 взяты в плен, президент Украины был занят передачей своей фабрики в "слепой траст". Даже если отойти от этих ужасающих параллелей — война с сотнями трупов и Порошенко с его бизнес-интересами, — картина получалась настолько удручающей, что о ней не смогли умолчать ведущие западные медиа. The Associated Press назвала хозяина Банковой "конфетным магнатом, который выиграл выборы". Свой бизнес Roshen он так и не продал, хоть и обещал, а вместо этого, как свидетельствуют документы панамской юридической фирмы Mossack Fonseca, создал офшорную холдинговую компанию, чтобы перевести его на Британские Виргинские острова, "возможно, сэкономив миллионы долларов в украинских налогах".

Объяснения Порошенко, что, став президентом, он "отошел от управления активами, поручив это дело соответствующим консалтинговым и юридическим компаниям", мало кого удовлетворили. Его репутация была всерьез испорчена. После этих разоблачений между ним и Западом началось то, что во многих смыслах можно назвать эпохой замерзаний.

Поставлен на паузу

Порошенко последних двух лет воспринимается Западом как человек, которому, чтобы восстановить доверие на международной арене, следует прояснить для себя, кем он все-таки хочет быть — президентом или не устающим богатеть олигархом. Или, как выразился в декабре минувшего года депутат Бундестага от Христианско-демократического союза Норберт Реттген, являющийся экспертом по иностранным делам в партии Ангелы Меркель и возглавлявший профильный комитет в парламенте предыдущего созыва, украинский лидер должен определиться — "страна или деньги".

Увы, замешательство Порошенко перед предложенным выбором смахивает на растерянность буриданова осла, застывшего между двумя охапками сена и готового принять голодную смерть раньше, чем решить, какое же из двух угощений для него соблазнительнее. Похоже, что Порошенко не в силах склониться к чему-то одному. Ему хочется и денег, и власти. Собственно, это из его поступков и высчитывают на Западе, недоумевая, куда же движется человек, заверявший во время инаугурации общество в преданности идее парламентско-президентской республики. И клявшийся: "Никакой узурпации власти! Европейская демократия для меня — лучший способ государственного правления, изобретенный человечеством".

Круг стран и медиа, в которых действия украинского президента либо не понимают, либо не одобряют, продолжает шириться.

Шведская Dagens Nyheter в мае 2017-го критикует его за запрет российских СМИ, в числе которых оказались и те, что разоблачали путинский режим — например, РБК. И удивляется, что "ЕС раз за разом позволяет Порошенко избегать ответственности за его ограничения". И это в то время, когда "его действия начинают все больше и больше указывать на то, что единственная журналистика, которую он сам рассматривает как желательную, это лояльная ему журналистика".

Французская Le Monde в декабре 2017-го называет гонку-преследование Саакашвили невероятной и постыдной, а саму неделю, когда это происходило, сюрреалистической, иллюстрирующей постсоветские судороги Украины.

Bloomberg, тоже в декабре минувшего года, публикует статью под полным откровения заголовком "Запад поддержал не того человека в Украине", где среди прочего указывается, что, консолидируя свою власть, Порошенко пожертвовал борьбой против коррупции.

Голландская консервативная газета Reformatorisch Dagblad пишет: "Запад начинает сомневаться в курсе Украины". И ставит все тот же диагноз: личная выгода для Петра Порошенко важнее интересов страны.

Наконец, в январе текущего года эксперты аналитического центра Европейского совета по международным отношениям публикуют статью "Украина на грани клептократии". Сделав обзор того, как Порошенко борется с антикоррупционерами, авторы констатируют, что своими действиями он "быстро отменяет прогресс в области верховенства закона и разделения властей, произошедший в Украине после Революции достоинства. Если это будет продолжаться, Украина снова станет квазиавторитарной клептократией… Частное обогащение якобы "проевропейских" политиков только дискредитирует Евросоюз, уменьшит его влияние и сорвет процесс реформ внутри страны".

• Читайте также: Найти себя. Каким будет имидж Петра Порошенко на выборах

Это смахивает на приговор для Порошенко, а вовсе не на "гибридную войну через механизмы распространения информации, дискредитирующей украинское государство". Как, возможно, хотелось бы представлять весь этот процесс самому Петру Алексеевичу. И это очень серьезно. Тот факт, что руководители западных держав по-прежнему пожимают ему руку, вряд ли должен вводить в заблуждение. Путину тоже пожимают. Что это меняет? Дипломатия имеет свой протокол, но она имеет и свои цели. Разумеется, их определяют не медиа. Но на Западе они никогда не определяются в отрыве от того, что пишут СМИ. Это ощутил на себе даже Дональд Трамп. Что уж говорить о Петре Порошенко — двуликом Янусе, оба лица которого перестали быть секретом не только для Украины, но и для Европы с миром. Вряд ли Порошенко не чувствует, к чему все идет. Вопрос лишь в том, что он готов предпринять, чтобы предотвратить окончательный разрыв с Западом, который может стимулировать весьма болезненный закат его политической карьеры. Сегодня ответа на этот вопрос нет. Либо он прост и короток: ни-че-го. Как звук падающей гильотины.