Миллионы на Гаагу. Сколько и зачем тратит Украина на суды против России

13 января 2015 года на украинском блокпосту вблизи города Волноваха под обстрел попал рейсовый автобус: 12 человек погибли, 19 получили ранения. Один из тех, кому посчастливилось выжить, — Владимир Хлепитько. Тогда вместе со своей девушкой он возвращался в оккупированную Макеевку: купили билеты на автовокзале Волновахи, сели в маршрутку, а через 20 мин. поездки во время остановки услышали сильный свист и взрыв. "Грады" не выбирали цель. Кому повезло, тот выжил", — спустя пять с половиной лет говорит мужчина. В тот день он получил серьезное ранение в руку, осколочные в голову, контузию.

Ныне дело об обстреле микроавтобуса слушается в суде. Прокуратура уверена, что собрала доказательства причастности граждан РФ к обстрелу. На скамье подсудимых оказался, хотя и заочно, российский полковник Анатолий Синельников, а также подконтрольный ему командир боевиков с украинским паспортом Юрий Шпаков. Обоим объявлено подозрение в совершении террористического акта и создании террористической организации. "Но эти люди — пешки. Важно и в украинском, и в международных судах определить не только их вину, но инициаторов, а также назвать тех, кто понесет ответственность и выплатит компенсацию пострадавшим", — говорит Хлепитько.

Обстрел пассажирского автобуса вблизи Волновахи стал одним из нескольких эпизодов (наряду со сбитым самолетом рейса MH17, взрывом во время мирного шествия в Харькове, обстрелами Мариуполя), по которым Украина подала иск к России в Международный суд ООН, указывая на нарушения РФ международной Конвенции о борьбе с финансированием терроризма на Донбассе.

Американский "незнакомец"

Украина — рекордсмен по количеству поданных исков одного государства против другого. Во-первых, подготовила упомянутый иск в суд ООН не только с доказательствами нарушения Конвенции о терроризме, но с требованием ликвидировать все формы расовой дискриминации в Крыму. Во-вторых, слушания против РФ проходят в двух арбитражах: по делу о правах прибрежного государства в Азовском море и Керченском проливе и иммунитете задержанных Россией кораблей и моряков. Кроме того, существуют пять межгосударственных исков в Европейский суд по правам человека. Но если делами о нарушениях прав человека занимается Министерство юстиции, то обращениями в суд ООН — Министерство иностранных дел, которое привлекло юристов-международников, представляющих интересы Украины в Гааге.

Экс-заместитель министра иностранных дел Елена Зеркаль, пять лет курировавшая вопрос защиты интересов Украины в международных судах, не раз говорила журналистам, что для оплаты юристов финансовые возможности нашей страны ограниченны. Тем не менее правительство наняло наиболее профессиональных адвокатов — американскую компанию Covington & Burling. Первый контракт с нею Украина подписала в 2015 году.

Covington & Burling — огромная фирма, с которой сотрудничают сотни юристов как в США, так и Европе. Компания известна тем, что в 2009 году ее старшим партнером был Эрик Холдер, впоследствии ставший генпрокурором США. В Украине ее услугами пользовалась экс-премьер Юлия Тимошенко, заказав в 2011-м аудит закупки автомобилей "Опель" в качестве машин скорой помощи и использования средств по Киотскому протоколу. Сегодня в "Батькивщине" Фокусу не смогли объяснить, почему в свое время решили воспользоваться услугами именно этой фирмы и были ли еще контракты.

Вот как Елена Зеркаль объясняет, почему Covington & Burling представляет интересы Украины: "В ­2014-м мы запросили у всех ведущих юристов и компаний их видение стратегии. Затем они направили свои предложения, мы провели встречи и объявили тендер". Впрочем, это не был классический конкурс с заявленными суммами оплаты услуг — применялась специальная переговорная процедура, позволяющая оставить детали контракта в тайне.

Надежда Волкова, юрист-международник, директор Украинской юридической консультативной группы, вспоминает, что как только стало известно название компании, она принялась искать о ней информацию. "В "нашем мире" существует ограниченное количество юридических компаний и отдельных юристов, которые занимаются подобными делами — государство против государства. И они всем известны, — поясняет она. — Covington & Burling — не в их числе, эта фирма специализируется на коммерческом арбитраже, у ее юристов отсутствует опыт в процессах по международному публичному праву".

ТОМА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ. Украина подала в Гаагу более 17,5 тыс. страниц доказательств, весом около 90 кг

Действительно, в резюме американских юристов, выступающих на стороне Украины, нет упоминаний о работе в суде ООН. Вместо этого — заявления о решении коммерческих споров. Например, фирма помогла нескольким испанским фондам-инвесторам российской компании "ЮКОС" взыскать с России потерянные $2 млн. Правда, апелляционный суд это решение отменил. Ситуацию обнадеживает присутствие нескольких внешних экспертов, привлеченных компанией. Среди них Гарольд Кох, профессор международного права Йельского университета, юридический советник Барака Обамы.

В то же время интересы РФ представляет команда юристов, среди которых практикующие адвокаты с опытом работы в суде ООН. Например, Самуэль Вордсворт и Андреас Циммерман. Оба представляли интересы РФ в споре с Грузией. Тогда им удалось избежать рассмотрения дела по существу. Вордсворт работает на Россию и по делу сбитого пассажирского лайнера МН17.

Статьи расходов

Наибольшие гонорары за работу на стороне Украины получают старший советник Алан Ларсон (час работы — $1116), глава отдела судебных разбирательств Лондонского офиса Александр Леитч (час работы — $1000), руководитель международной арбитражной практики Марн Чик (час работы — $936), а также Гарольд Кох (час работы — $960).

"Гонорары в других компаниях, которые подавали предложения, были выше", — констатирует Зеркаль.

"$28 млн, которые Украина уже заплатила американцам, — это огромные деньги за такую работу, даже если посчитать, что каждый из трех исков обошелся Украине примерно в $9 млн", — недоумевает Надежда Волкова. Она вспоминает дело о геноциде — Хорватия против Сербии. Хорваты потратили на иск $3,7 млн, сербы — $800 тыс. Решение прозвучало в 2015 году.

Уэйн Джордаш, британский адвокат, работавший на стороне Хорватии, допускает, что подготовка заявления командой международных юристов и работа в суде должны были обойтись Украине в пределах ­€1,5–2 млн.

Дело в том, что специ­фика суда ООН такова, что чаще всего интересы стран представляют английские барристеры. Их всего около десяти человек. Например, Филипп Сэндс (у него, к слову, львовские корни, он бывал в Украине) и Алан Воган Лоу. Их труд также оплачивается почасово, расценки не отличаются от тех, которые Украина платит американцам. Сэкономить можно, если заинтересовать профессоров-международников, людей с 20–30-летним стажем работы, для которых представление интересов государства — академический интерес. Да, они не работают бесплатно, но за значительно меньшие гонорары. Например, в недавнем процессе Гамбия против Мьянмы по обвинению в геноциде мусульман-рохинджа интересы последней представлял Сэндс, занимающийся вопросами геноцида. При рассмотрении иска Грузия против РФ на стороне Тбилиси работал Джеймс Кроуфорд, руководитель научно-исследовательского центра в Кембридже, ныне судья суда ООН. Но в случае привлечения и барристеров, и академиков речь зачастую идет о работе двух-трех ведущих специалистов плюс десятка помощников. Юридическая фирма уровня Covington & Burling сама формирует команду из 15–20 человек, из-за чего цена автоматически увеличивается.

Внешний контроль

Бывший глава парламентского Комитета по международным делам Анна Гопко рассказывает Фокусу, что в свое время депутаты заинтересовались вопросом выбора юридической компании и ее гонорарами. "Комитет также спросил, почему одна и та же фирма занимается сразу тремя разными спорами, и нам ответили: так удобно", — говорит она. Гопко отмечает: для представителей комитета было странно, что единственным человеком в министерстве, который может отвечать на вопросы, была Елена Зеркаль, а у нее не всегда получалось прийти на заседания, поэтому многое так и осталось без ответа.

Covington & Burling LLP представляет интересы не только Украины, но и отдельных госкомпаний, например "Нафтогаза". Последние месяцы защитой этой компании в международных судах, после увольнения из МИДа, занимается Елена Зеркаль.

Борис Бабин, экс-представитель президента Украины в Крыму, рассказывает, что несколько лет назад МИД, по его мнению, пытался лоббировать правительственное постановление, согласно которому органы исполнительной власти, выбирая иностранных советников для споров с РФ, должны были это делать по определенным критериям. "Угадайте, какая компания подходила бы под эти критерии. Верно! Covington & Burling. К счастью, Кабмин так и не утвердил проект. Сегодня никто не связан обязательством подписывать соглашения с определенной юридической компанией, поэтому в инвестиционных спорах выбираются разные фирмы. Например, "Укрэнерго" в споре с Россией о потерях в Крыму также пользовалась услугами Covington & Burling, но теперь наняла швейцарскую компанию, которая имеет опыт подобных арбитражей украинских компаний против РФ. Конечно, нельзя утверждать, что факт сотрудничества с одной фирмой — это плохо, а с другой — хорошо, и важно, когда есть выбор".

Еще одно экспертное замечание к украинской стороне — отсутствие в команде отечественных юристов, хотя их работа важна для понимания контекста происходящего в Украине. Например, если мы говорим об иске по поводу дискриминации крымских татар, то необходим человек со знаниями особенностей коренного народа Крыма, его отношений с Украиной и Россией. "Если же посмотреть материалы, подготовленные американскими экспертами по Крыму, то да, их готовили грамотные юристы, но основу, мягко говоря, взяли из Википедии", — отмечает Бабин.

Сегодня в Украине нет независимого органа, который мог бы объективно оценить работу американской или другой адвокатской фирмы, работающей в международных судах от имени нашего государства. "Никто не может подсчитать, сколько часов необходимо на подобную юридическую работу. Говорить об этом в Украине — все равно что требовать полноценный отчет о ямочном ремонте дорог: кто его знает, сколько заплаток поставили", — констатирует Анна Гопко.

Такая ситуация — повод для сомнений: действительно ли необходимо привлекать такое количество ведущих юристов одной компании и платить им десятки миллионов долларов из бюджета воюющей страны? Авторы идеи привлечения Covington & Burling могут говорить об авторитете адвокатов, выигранных спорах, сложном украинском кейсе и т. д. Но об эффективности американцев и адекватности их оплаты будет свидетельствовать результат: в суде ООН позиции Украины сильны. В частности, будет доказан факт, что обстрел автобуса вблизи Волновахи — спланированный и финансируемый РФ террористический акт.

В ожидании приговора

Для иска в суд ООН Украина не случайно выбрала Конвенцию о запрете финансирования терроризма. Она одна из тех, которую ратифицировала РФ. Но сложность в том, что это первый случай применения конвенции. Во-вторых, предстоит построить сложную цепочку доказательств.

В ответ на запрос Фокуса в МИДе говорят о промежуточной победе украинской стороны, достигнутой в сотрудничестве с Covington & Burling LLP. В ведомстве напоминают, что суд принял специальные меры против РФ — потребовал от нее прекратить нарушать права Меджлиса крымских татар и притеснять украинский язык в Крыму. Зато МИД забывает уточнить, что в случае Донбасса суд не потребовал от РФ прекратить обстрелы и убийства мирных жителей, о которых говорит Украина, а отправил дело для слушаний по существу. То есть наша страна не смогла пока показать, что в конфликте есть субъективная сторона преступления или специальный умысел. Проводя аналогию с украинским судопроизводством, это означает: дело рассматривать будут, но обвиняемого в СИЗО не отправят, поскольку прокуратура не смогла обосновать, что тот продолжит совершать подобные преступления, угрожая обществу.

Юристы говорят — проблема в терминологии: украинская сторона называет терроризмом то, что таковым не является по международному праву. Например, "ЛДНР" в его глазах пока не террористические организации, а незаконные военизированные формирования.

"Чтобы привлечь другое государство к ответственности по Конвенции о финансировании терроризма, надо установить, что обстрелы Мариуполя или блокпоста вблизи Волновахи — это терроризм, то есть спланированные действия со специальным умыслом: запугать гражданское население", — объясняет Ирина Марчук, профессор Университета Копенгагена. В то же время Россия пытается сказать, что "защитники" Донбасса стреляли по украинским военным объектам и случайно попали в гражданских. Если Украина не сможет доказать наличие умысла, эти преступления можно будет квалифицировать как военные, тогда Конвенцию о финансировании терроризма применять будет нельзя. "Во-вторых, надо доказать, что террористические атаки финансировались РФ. Только после этого можно говорить, что РФ не сделала ничего, чтобы предупредить преступление и содействовать украинским органам власти в расследовании. То есть получается сложная трехуровневая система доказывания", — говорит профессор.

Рассмотрение иска по существу приближается. Во время судебных разбирательств в Гааге Украина должна представить свою сильную позицию. На нее надеется не только Владимир Хлепитько, пассажир расстрелянной под Волновахой маршрутки, но и жители Мариуполя и Краматорска, а также крымские татары и другие крымчане. Если же Украина проиграет хотя бы часть иска, например о терроризме, то процесс обернется пиаром для России, которая обвинит Украину в том, что она хотела сделать из нее государство-террориста, а доказательств не предоставила.