Бэдмент: милиционер все чаще становится преступником

Вечером 17 мая, когда участковый Сергей Приходько увез студента Игоря Индыло в Шевченковское РУВД, комендант общежития Зинаида Федорина позвонила милиционеру на мобильный и спросила, что стряслось. Тот ответил, что у студента алкогольная интоксикация. "Я говорю: "Сережа, забери его из милиции!", но он меня не послушал. Всегда слушал, а в этот раз – нет. Видимо, уже некого было забирать", – вспоминает разговор с участковым Зинаида Федорина.

Утром в общежитии Сергей Приходько сообщил, что Игорь умер, захлебнувшись рвотными массами. К вечеру стало известно о заключении судмедэксперта: смерть наступила в результате "кровоизлияния под оболочки и в ткань головного мозга, перелома костей черепа и повреждений вследствие контакта с тупым предметом". Расследованием инцидента занялась Генпрокуратура, дело взял под личный контроль президент Янукович, омбудсмен Карпачева потребовала эксгумации тела, по всей стране прошли акции протеста против пыток в милиции, а в МВД уверяют, что студент убился сам: упал и ударился головой оземь.

Со страхом и упреком

Зинаида Федорина отказывается обсуждать с корреспондентом Фокуса личность участкового: "Разве про милицию можно плохо говорить? Вы были там когда-нибудь? Вот мой сын был, в обезьяннике", – комендант многозначительно замолкает. Она удивляется, как судмедэксперт не побоялся написать неудобное для МВД заключение, и переживает, что теперь "милиция будет прессовать студентов", чтобы те давали нужные показания. То, что студенты рассказывают сейчас журналистам, явно не на пользу МВД. Знакомая Игоря Индыло говорит, что лично видела, как он садился в машину участкового целым и невредимым, а на похоронах юношу тяжело было узнать. "На лице живого места не было, на запястьях – следы от наручников, – говорит студентка, – Только, пожалуйста, не пишите, что это я вам сказала". Она тоже боится милиции, и этот страх сегодня выглядит вполне естественным.

В недавно опубликованном отчете о соблюдении прав человека в Украине международная организация Amnesty International отмечает, что в 2009 году не прекращали поступать сообщения о пытках и других проявлениях насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов, а виновные оставались безнаказанными. "С января по октябрь поступило 165 обращений по поводу пыток и других видов жестокого поведения, 100 из них касались действий милиции", – говорится в документе. Власть, подчеркивают в Amnesty International, неспособна проводить эффективное, независимое расследование подобных заявлений.

Спасайся кто может

Координаторы международного движения "Антимент", штаб которого открылся в Киеве незадолго до смерти студента в Шевченковском РУВД, намерены бороться с произволом в правоохранительных органах с помощью независимых СМИ и мирных акций протеста. "Антимент" обещает бесплатно консультировать пострадавших от незаконных действий милиции – для этого уже открыта приемная на ул. Андрея Иванова, 10 и сайт antiment.info.

Начальник Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Украины Андрей Хочунский считает название "Антимент" некорректным, но говорит, что такого рода организации нужны, ведь не каждый обратится в прокуратуру, а к правозащитнику – может. "Только сигнализировать нам нужно сразу. Вот, например, Amnesty International каждый год предоставляет нам большой доклад о возможных нарушениях. Но мы то работаем в режиме реального времени. Не надо ждать целый год и собирать все воедино: если сегодня, по горячим следам, у виновного в ящике стола можно обнаружить орудия пыток, то через день, не говоря уже о месяцах и годах, его там уже не будет". Г-н Хочунский не похож на украинского стража порядка: пьет матэ, изучает опыт европейских и американских коллег и почти не употребляет в речи протокольных формулировок. Он признает: силовики в Украине с каждым годом совершают все больше преступлений. Только за превышение служебных полномочий и пытки в прошлом году судили 64 сотрудника милиции. 16 сели в тюрьму, 39 освобождены от наказания с испытательным сроком. Всего же Генпрокуратура направила в суд более 700 дел с обвинительными заключениями – как о служебных, так и об общеуголовных (то есть совершенным вне службы) преступлениях. Мелких нарушений в десятки раз больше. В прошлом году установлено 9 тыс. фактов незаконного задержания граждан. Например, в Ужгородское городское управление милиции доставили 4528 человек, из которых только 716 – на законных основаниях.

После того как в Москве майор милиции Денис Евсюков пристрелил двоих и ранил еще семерых людей, замглавы МВД РФ Аркадий Еделев заявил, что убийство мирных граждан милиционером – "единичный случай". Вскоре журнал Esquire составил "ежедневный календарь единичных случаев" – оказалось, российские правоохранители совершают преступления каждый день. Если учесть, что в Украине судят более семисот силовиков, "единичных случаев" для такого же календаря у нас хватит с лихвой.

Что касается милиционеров-преступников, то они, как правило, придерживаются служебного профиля – совершают злодеяния, с которыми должны бороться: сотрудники ОБНОН распространяют наркотики, сотрудники отдела по борьбе с торговлей людьми занимаются сутенер­ством. "Для нас они опаснее обычных преступников, потому что при нормальной постановке работы привлечь сбытчика наркотиков не так трудно, но если он работает под прикрытием правоохранителей – задача заметно усложняется", – говорит Андрей Хочунский. С внутриведомственной позиции он может быть доволен ситуацией: с каждым годом все больше сотрудников милиции привлекается к ответственности и это можно расценивать, как хороший показатель работы прокуроров. "Но как гражданин я понимаю, что это нездоровое явление, и это меня не радует", – говорит сотрудник Генпрокуратуры.

Только для бывших

В салоне грузовой "Газели", курсирующей между Черниговом и Менской исправительной колонией №91, где сидят бывшие силовики, играет диск группы "Воровайки": "Мусор, мусор, мусоряшка! Где погоны и фуражка!" – словно по заказу поет женский коллектив о милиционере, оказавшемся за решеткой. Начальник колонии Николай Плева говорит, что здесь сидит более 400 бывших стражей порядка. Из них несколько иностранцев – двое россиян, грузин и молдаванин. "Большинство из них не согласны с приговором. Очень грамотные, хорошо знают законы и умело ими пользуются. Отказываются писать объяснения, опротестовывают решения, жалуются в разные инстанций, начиная от прокуратуры, заканчивая Верховным судом", – дает характеристику контингенту начальник тюрьмы.

По словам Николая Плевы, в Менской (в народе – Ментской) колонии нет типичной тюремной иерархии с паханами, блатными и мужиками. Здесь "масть" определяется когда-то занимаемой должностью и званием. Не часто, но столкновения межу зэками случаются, рассказывает начальник тюрьмы: "Был инцидент, когда судья сел к тем, кого раньше отправил за решетку". Некоторые, говорит Николай Плева, утверждают, что шли на службу без дурных намерений и в преступность их "втянули". Другие жалуются, что нарушили закон из-за тяжелого материального положения в семье. "Таких большинство", – отмечает Плева.

Кто виноват и что делать

Один из основателей движения "Антимент" Евгений Архипов уверяет, что в большинстве случаев усилиями правозащитников им удается добиться справедливости, если только пострадавшие сами не сдаются и не прекращают борьбу за свои права. Харьковчанин Вячеслав Савин решил не сдаваться и уже почти 10 лет судится с милицией. Двухдневный допрос в местном РУВД закончился для него кистой головного мозга и II группой инвалидности. За время судебной тяжбы дело несколько раз закрывали, а старший лейтенант, который избивал Савина, дорос до подполковника. "В нашем государстве выиграть дело против милиционера очень тяжело", – признает Вячеслав Савин.

Андрей Хочунский, рассуждая о причинах, порождающих преступность в силовых структурах, обращает внимание на материалы уголовных дел: руководители, которые должны отвечать за поведение своих сотрудников, часто сами совершают преступления и, более того, являются их организаторами. "Мало того, что мы зачастую берем на работу людей неподготовленных - ни профессионально, ни морально - так им еще наглядного демонстрируют пример того, как сделать карьеру за счет выбитых признательных показаний и липовых протоколов", - говорит он.

Базирующаяся на таких показателях система продвижения по службе – одна из причин преступности в силовых структурах, отмечает он. В этой системе главное не качество, а количество. В итоге, кто быстрее выбивает признания – не важно, какими методами, – тот быстрее двигается вперед.

При этом в Украине менее 1% оправдательных приговоров (в европейских странах их доля составляет 20%). "У нас оправдательный приговор провоцирует множество последствий. Прокурор должен писать объяснения, ходить на ковер к начальнику, рискует нарваться на выговор или лишение премии. Кроме того, оправданный получает право требовать от государства компенсацию морального ущерба. И государственная машина начинает давить на нерадивого служителя Фемиды. Любой судья знает: оправдательный приговор может стоить карье­ры", – говорит адвокат Кирилл Сергеев.

Начальник следственного управления Генпрокуратуры считает, что изменит ситуацию конкуренция между силовиками, и приводит в пример Италию. Там в каждом городе есть два горотдела полиции – обычная (так называемая квестура) и карабинеры. Граждане сами выбирают, к кому обращаться за помощью, а в конце года государство оценивает их работу не по абстрактным показателям "раскрываемости", а по количеству обращений – население идет к тем, кому доверяет. "Если к карабинерам обратилось больше людей, им – больше государственного финансирования, больше почести. А с их коллег обратный спрос, почему им люди не верят", – говорит Хочунский. В Украине, добавляет он, тоже есть конкуренция между силовыми структурами, но ее, видимо, недостаточно: "если бы еще научились жестко спрашивать с отстающих, дело бы сдвинулось с мертвой точки".

Вместо слов

Распространенные способы издевательств, к которым прибегают силовики

По специальности

Совершая преступления, милиционеры часто придерживаются служебного профиля

Евгений Сафонов, Фокус