Следим за базаром

Из полусотни дубленок я выбираю самую пеструю, с вытисненными D&G на груди. Девушка с тонкой сигаретой и дымящимся кофе, прищурив глаз, вспоминает цену.

– Пятьсот долларов.

Предлагаю четыреста в полной уверенности, что после этого торг прекратится. Покупать-то я ничего не собираюсь. Но торговка уже звонит хозяину и спрашивает разрешения "спустить сотню".

– Четыреста пятьдесят, – в итоге постановляет продавщица и начинает упаковывать товар.

– У меня такая же за четыреста! – неожиданно вмешивается грузный кавказец.

Его дубленки оказались малы. После нескольких попыток растянуть их, словно эспандер, продавец сдается:

– Триста восемьдесят! Пид…ом буду, дешевле не найдешь.

Я спасаюсь бегством, обещая торгашу вернуться за его товаром. Но вскоре понимаю, что при всем желании не смог бы разыскать его прилавок среди сотен других: рынок огромен.

Мэйд ин Одесса
Знаменитый одесский "7-й километр", официально именуемый "Авангардом", занимает площадь, равную 90 футбольным полям. Это, по сути, базар-город, население которого – 60 тыс. торговцев и 1300 работников: 400 охранников, 150 милиционеров, десятки штатных дворников, электриков и грузчиков. Рынок обслуживают три бригады таксистов и 250 автобусов, которые ежедневно доставляют сюда, на один из крупнейших базаров Восточной Европы, 200–300 тыс. "туристов". Рынок перечисляет в бюджеты различных уровней до 80 млн. гривен в год, но каков полный капиталооборот "7-го километра", не возьмется сказать никто.

Замдиректора рынка Анатолий Берладин уверяет, что за последние пять лет качество базарного товара кардинально изменилось. На прилавках сегодня есть все: от самого дешевого китайского до самого дорогого европейского, но копеечный ширпотреб встречается все реже – он уже не востребован.

– Большинство вещей, как и прежде, везут из Китая. Но там шьют под спрос: если нужно делать дороже, но качественнее – не проблема, азиатские предприниматели перестраиваются, – объясняет Анатолий Берладин.

Чтобы понять, на какую сумму и во что можно одеться на "7-м километре", мы отправляемся в путешествие по его улицам – бесконечным торговым рядам. Узкие проходы с флангов зажаты контейнерами в два этажа. Разносчицы-кормилицы толкают тележки с чаем-кофе-капучино-шаурмой. "На номенклатурной даче телевизоры "Хитачи!" – с треском ревут динамики в палатке с компакт-дисками.

– Сумки кожаные кто забыл?! – кричит в толпу парень, возвышающийся над сваленным в гору товаром. – Все по десять гривен!

– Гуччи есть? – интересуемся у торговца.

– Есть, конечно. Десять гривен! – улыбается он и предлагает самостоятельно поискать в куче.

Как и всякий город, "7-й километр" разбит на районы – элитные и убогие. Контрафактный товар, впрочем, есть везде – и в облагороженных магазинчиках, и в "черных кварталах", населенных темнокожими торговцами.

– Abibas? – спрашиваю у тетушки, торгующей спортивными костюмами.

– Adidas, – исправляет она.

– Фирменные?

– Не волнуйтесь, – успокаивает торговка, – у меня не то что на третьем контейнерном – это только там ногами шьют.

Есть на "7-м километре" и площади с автостоянками и закусочными, вокруг которых – торговые павильоны. Названия магазинов своеобразны: "Все для будущих мамочек", "Все для мобил", "Шопчик" и т.п. В одном из павильонов джинсы с биркой Dolce&Gabbana после непродолжительного торга уступают за 250 грн. По той же цене сумка "от Luis Vuitton".

По словам Анатолия Берладина, брюки, сшитые в одесских цехах, ничем не хуже итальянских. А то, что на них лепят лейблы с названиями известных брендов, конечно, непорядок, но разбираться с этим должна не администрация рынка, а "соответствующие органы".

– К нам часто обращаются европейские и турецкие фирмы, от имени которых продается контрафактная продукция. Но мы не можем запретить предпринимателям торговать тем или иным товаром. Для этого необходимо судебное решение, вынесенное на основе экспертизы, – объясняет г-н Берладин. – Такие решения были и точки закрывали, а товар изымали.

Магазинное – базарное
Приличного вида мужские костюмы – от 300 грн., джинсы – от 120, сносного качества спортивные костюмы – от 250, туфли – от 150 до 390. Оптом – на 20–30% дешевле. Приблизительно такие же цены и на рынке в Хмельницком.

– Этот товар в киевских магазинах стоит в два-три раза дороже, – говорит Александр Василишин, владелец "Оптовика" – одного из 18 рынков, составляющих знаменитую хмельницкую толкучку.

В том, что на прилавках столицы – то же самое, Александр не сомневается, поскольку закупки делаются именно здесь, в Хмельницком. Зачем киевским предпринимателям организовывать прямые поставки из Турции, Китая, Индонезии, когда все это можно купить в своей стране?

– Всего на 10–15% дороже, а рисков никаких, – говорит владелец рынка.

Риск – это оплатить заказ и не получить товар. Валентина, торгующая на "Оптовике" турецким тюлем и уже несколько месяцев ожидающая задержанную на таможне партию, рассказывает, что киевские закупщики берут у нее товар по 40–45 грн., а продают с двойной накруткой.

– Или, допустим, харьковские еженедельники, – продолжает приводить примеры Александр Василишин. – У нас на рынке они по 25, а в магазине точно такие же книги – по 55!

Как и управляющий "7-го километра", он уверяет, что на рынке можно купить абсолютно все, и в подтверждение рассказывает историю о своем приятеле, который однажды привез на заказ "эксклюзивную модель мотоциклетной курточки, как у Микки Рурка" за $5000.

– На заказ и костюм от Бриони могут привезти, – утверждает директор "Оптовика".

Другие предприниматели говорят, что едва ли не половина вещей, которые тут продают, сшита в Хмельницком, и ничего дурного в этом нет.

– Здесь был один из крупнейших в Союзе институтов бытового обслуживания, где готовили швей и конструкторов одежды. Теперь все они при деле, работают качественно, у них швы ровнее, чем у турок, – объясняет Юрий Витальевич, некогда торговавший на рынке женским нижним бельем, а ныне – хозяин нескольких точек на толкучке и совладелец загородного ресторанного комплекса.

На базаре – только самое модное, утверждают собеседники Фокуса. Как только в Италии проходит показ новых коллекций, Китай и Турция тут же запускают их в производство.

– А что появляется там, сразу идет к нам, – говорит Василишин.

Он увозит нас с рынка в главный торговый центр города и ведет к витринам магазинов. По словам Василишина, владельцы бутиков тоже держат точки на рынках, где этот же товар продается на 30–50% дешевле. Такая разница объяснима: аренда квадратного метра на рынке предпринимателю обходится на порядок дешевле, чем в магазине.

Гипермаркеты против
Хмельницкие торговцы о городской власти отзываются хорошо. 15 лет назад, когда соседние области разгоняли стихийную торговлю, мэрия Хмельницкого позволила торговать и не допустила рэкетирства, отдав, как говорят, 30% рынка силовым структурам города. Не так давно к рынку провели троллейбусную линию. Вклады оправданы: рынок приносит городской казне 30 млн. грн. в год.

Однако с центральной властью у базарных торговцев отношения не складываются. Таможня взимает пошлину, оценивая ввозимый товар по магазинным ценам – то есть в 3 раза дороже, чем торговец продаст его на базаре. По словам Анатолия Берладина, на протяжении последних пяти лет через Верховную Раду пытаются протолкнуть законы, призванные уничтожить торговлю на рынках.

– Это преступление! – г-н Берладин с яростью потрясает распечаткой нового законопроекта, согласно которому предпринимателей, торгующих импортным товаром, необходимо перевести с единого налога на общую систему налогообложения. Этот закон, считает Берладин, лишит работы 15 тыс. предпринимателей: "Мужики, торгующие тремя штанами, не станут заводить личного бухгалтера!". По мнению замдиректора "7-го километра", уничтожение базаров лоббируют владельцы крупных торговых сетей.

– Рынки исчезнут, спрос останется, – говорит Берладин. – В результате в гипермаркетах товарооборот увеличится в 3–4 раза.