Донбасс стал троянским конем Москвы в Украине, — Николай Фоменко

Кто он

С 1978 года живет в Артемовске Донецкой области. Его рассказы публиковались в журналах "©оюз Писателей"и Esquire (Украина), "Новый Журнал"(США), "Крещатик"(Германия). Лауреат литературной премии имени О. Генри "Дары волхвов"(Нью-Йорк, 2011), литконкурса "Русский Stil" (Штутгарт, 2012), лонг-листер "Русской Премии" (Москва, 2014).

Почему он

Николай Фоменко — очевидец событий, один из тех, в чью жизнь и в чьи тексты вошла война.

Окончательный диагноз

Ваши рассказы о Донбассе — еще довоенные — пессимистичны, мрачны и депрессивны. Одни названия чего стоят: "Руины", "Тот свет", "Донецк — конечная". Звучит как диагноз миру. Действительно все так апокалиптично ощущалось перед войной или вы сгущали краски?

— Диагноз миру? Ну если не миру, то какой-то его части. Безусловно, диагноз. А что еще с этим может сделать литератор. Вылечить? Это невозможно. Сгущал ли я краски в своих рассказах? Думаю, реальность сгустила их покруче. В моих "мрачных"рассказах нет насилия, убийств. Я никогда не смирюсь с насилием как с возможным действием, никогда не признаю право человека на насилие.

Если ошибаюсь, поправьте меня, но в ваших последних рассказах, описывающих войну в Донбассе, мрака стало меньше. Как будто гроза наконец разразилась и теперь понятно, к чему все шло.

— Начнем с того, что у меня нет рассказов о войне. Чтобы писать о войне, на ней надо побывать. В меня никто не стрелял. Да, мне приходилось часами слушать залпы орудий, видеть раненых, подбитую технику, разрушенные дома, изрешеченные осколками заборы, следы от разорвавшихся мин на дорогах, но в меня никто не целился, на моих глазах не убивали. А это очень важно, это все меняет. Хемингуэй считал, что настоящий писатель должен побывать на войне, а еще он считал, что самое большое несчастье родиться трусом. Ни одно из этих замечаний не побудило меня отправиться на войну. Так что рассказы не о войне, а о ее отголосках. Они недостаточно мрачны? Но что может быть мрачнее самой войны?

Российские колонисты и их потомки

В военных рассказах вы не выносите приговоров и не раздаете индульгенций. Ваши герои — люди, попавшие под колесо истории. Или в жернова какого-то чудовищного механизма.

— О виноватых в двух словах не скажешь. Кто виноват? Люди. Это же не метеорит упал на Донбасс. В первую очередь политики, российские политики. Кто-то может думать иначе, но мне очевидно, что для нынешней политической элиты России существование независимого государства Украина — исторический казус, подрывающий не только геополитические интересы России, но и саму ее государственность. Иное славянское государство со столицей в Киеве лишает Москву роли наследницы Киевской Руси. Я плохо понимаю, что такое сакральность, о которой так пекутся нынешние российские идеологи, но если они обнаружили ее в Корсуне, что уж говорить о Киеве? Война с независимостью Украины будет продолжаться всеми возможными способами до победного конца. И, конечно, точка будет поставлена, если будет, не в Донбассе, а в Киеве, на священных берегах Днепра.

Украине, да простят мне украинцы, ради безоговорочного суверенитета, видимо, придется пожертвовать частью территории. Что ни говорите, а восток Украины сильно колонизирован Россией. Причем эта колонизация не какая-нибудь давнишняя история. Все случилось в последние семьдесят лет. Мой отец окончил Артемовский керамический техникум в 1937 году. Обучение в техникуме велось на украинском языке. Уходя в армию, он даже по-русски толком не умел писать. А потом была война, и, говорят, в ней погибло двадцать восемь миллионов. И понятно, что это не только военные потери, но и потери мирного населения оккупированных территорий. Их попросту заменили. Родители большинства моих одноклассников фактические колонисты, переселенцы из областей России, и переселялись вплоть до конца восьмидесятых годов, потому что в Донбассе активно строили жилье, была высокооплачиваемая работа и самое главное — была колбаса. Теперь их дети — мои одноклассники — в один голос говорят: "Здесь похоронены наши родители, и идите вы со своей Украиной ко всем чертям". Они виноваты или нет? Поставьте себя на их место. Безусловно, их вина есть. Я не могу оправдать человека, взявшего в руки оружие, но насколько виновнее те, кто к этому подстрекал. Колесо истории? Ну да, колесо истории. Недавно читал Фолкнера. Побежденный юг так и остался югом. Не думаю, что в войне в Донбассе будет победитель. Хотя тот же Хемингуэй писал, что если уж война случилась, единственное, что можно сделать, это победить в ней.

Как все начиналось — в Донбассе вообще и в Артемовске? Как пришла война?

— Работала российская агентура — была задача настроить восток Украины против Киева. Жертвы развязали руки. Если бы в Крыму были жертвы, там тоже не закончилось бы так "красиво". А тут убили одного, потом другого, потом десятерых — все, ящик Пандоры открыт. Вспомните, как обстреляли спальный район Мариуполя. Зачем? Чтобы проверить, какая будет реакция на гибель мирных граждан, нащупать черту приемлемого, и если бы жертвы оказались приемлемыми, начался бы штурм Мариуполя.

Я не верю в способность людей, спецслужб, кланов, аналитических центров все просчитать. В Донбассе просчитывали не больше, чем на два хода. Нужно было не дать закрепиться в Киеве новой власти, организовать неподчинение населения. А население подумало, что их зовут в Россию. Я помню, в апреле прошлого года избили в Донецке нескольких проукраински настроенных парней. Они пошли в милицию, написали заявления, на что им высокий милицейский чин сказал, чтобы они не "парились", через месяц здесь будет Россия. Я вас уверяю, все, кто принимал участие в референдуме, меньше всего хотели Лугандонии или Новороссии. Всем нужна была Россия. Так что это даже сепаратизмом нельзя назвать — просто колонисты и их потомки хотели воссоединиться со своей исторической родиной. А у родины были другие планы. Москве нужен троянский конь.

Артемовску повезло, что в роли сепаратистов здесь не оказалось российских туристов, как это было в Славянске или Горловке. Местных терпели, пока они не потребовали у бизнеса слишком много денег. Их сразу убили, и все.

Когда двое соседей дерутся в квартире третьего

Вы не думали тогда уехать, убежать от войны?

— Когда под Дебальцево шли бои и несколько снарядов долетели до Артемовска, я отправил дочь и внука в Сумы. Женщины собрались и вычистили в доме бомбоубежище, первый раз за пятьдесят лет. На подъездах расклеили памятки, как вести себя при артобстреле. Со стороны Дебальцево круглые сутки доносилась канонада. Знаете, хотелось себя ущипнуть. Но пережить несколько опасных дней или даже месяцев легче, чем прожить здесь всю жизнь. Поэтому мне очень хотелось бы, чтобы моя дочь и внук жили в более благополучном месте.

Многое по обе стороны фронта сейчас говорит на языке Великой Отечественной — пропагандистский ход, конечно. А как все воспринимается жителями Донбасса — так же?

— Будничная жизнь не пафосная, но даже на подъеме эмоций чаще звучит другое: "Когда это закончится?"Среди воюющих — жителей Донбасса не большинство. Мне довелось разговаривать с добровольцем из Чернигова. Он мотивирован опасением, что если все это не остановить здесь, война докатится до его дома. С другой стороны тоже много понаехавших. Получается, что двое соседей дерутся в квартире третьего, и если он хочет, чтобы ему окончательно не переломали всю мебель, лучше помочь одному из дерущихся.

Как изменилась жизнь после того, как Артемовск отвоевали? Было ли настороженное недоверие у населения к местной украинской власти, неприятие ее, какие-то тайные ожидания, что "ДНР" сюда вернется?

— В Артемовске власть и не менялась. Просто до поры до времени не трогали сепаратистов, чтобы не накликать на город беду, а управлял городом исполком, собирались на сессии депутаты. Я слышал, что такое мирное сосуществование обошлось в кругленькую сумму, но тот, кто платил, знал, за что он платит. Артемовск — город специфический. Он являлся городом, когда еще понятия такого не было — Донбасс. Я был в кабинете мэра Артемовска. На стенах висят почетные грамоты от всех президентов Украины. Артемовск какой-то заповедник советской бюрократии, перешедший на рыночный путь развития. Так что власть у нас своя — артемовская. С военными, конечно, проблемы возникают. Особенно сложно было, когда в город нахлынули окруженцы из-под Дебальцево. Много было историй: брали в семьи, отогревали, отмывали, кормили, а кого-то добили в кустах пьяного.

По ту и по эту строну

Артемовск сейчас "серая зона"?

— Если иметь в виду административное управление — с этим все в порядке. В экономическом? Назовите мне в Украине не серую зону.

Какие настроения преобладают сейчас среди населения?

— В декабре прошлого года я работал волонтером в отделе социальной защиты. С оккупированных территорий приезжали тысячи пенсионеров, чтобы зарегистрироваться в Артемовске и получить пенсионную карточку. Тысячи — это только в один день, а сколько их зарегистрировалось вообще, мне сказать трудно. Так вот, пожилые люди приезжали чуть свет по морозу, прорываясь через обстреливаемые блокпосты, и до вечера стояли в очереди. Многим приходилось возвращаться и приезжать снова, кто-то ночевал в палатке МЧС. Везли парализованных родственников, потому что нотариальные справки с оккупированной территории не принимались. Я смотрел на этих умудренных опытом людей, готовых ради того, чтобы попасть на прием к социальному работнику, терпеть все что угодно, послушных, выстраивающихся по крику в очередь, спящих на лавках, заполняющих подслеповатыми глазами бланки на том языке, на каком скажут, и мне казалось — прикажи писать по-турецки, и они напишут по-турецки, прикажи стать перед дверью на колени — и они встанут. И никаких разговоров о политике, ропот пугливый в носовой платок, человеческое достоинство спрятано до более удобного случая. Я подумал, как легко людьми управлять. Все эти протестные митинги всегда кем-то оплачены, и сепаратизм оплачен, и ополченцы.

Страх, озабоченность, надежды, разочарования, тревоги — обо всем забывают, только бы получить справку, стать на учет, занять очередь, только бы выжить.

На оккупированных территориях у вас наверняка остались знакомые. Общаетесь ли с ними и как настроены они?

— Да, общаемся. Я и сам там бываю, так как у моей дочери в Донецке остался дом. Последний раз был в начале октября. Разговаривал с соседями. Интересовались, не собираемся ли мы возвращаться. О проблемах говорили так, словно они свалились с неба и никто в них не виноват. Вот, мол, стреляют, или дорого, или работы нет, а кто в этом виноват, оставалось за скобками.

Самое мощное оружие сепаратистов — телевидение. Кажется, четыре канала, плюс российские. Я специально смотрел, чтобы почувствовать их воздействие. Воздействует. Тяжело потом на душе. Появляется ощущение безнадежности и неуверенности. Все-таки телевидение — мощная бомба. Трудно будет вернуть людей.

Артемовск и Бахмут

Как относятся жители Артемовска к переименованию города в Бахмут? Сильна ли ностальгия по советскому прошлому?

— Впервые вопрос о возвращении старого названия возник в 90-е на волне перестройки. С тех пор мало что изменилось. Я вообще считаю, что двадцать лет независимости Украины пошли коту под хвост. Это особенно заметно в провинции, в медвежьих углах, где засела старая номенклатура, благополучно пережившая все перекраски. Все, что происходит сейчас, должно было произойти тогда, но как оно могло произойти тогда, если и сегодня перемены даются с огромным трудом. Консерватизм, инертность населения просто потрясающие. Среди шестидесяти депутатов артемовского горсовета, если не ошибаюсь, пятьдесят шесть или семь от Партии регионов, остальные — коммунисты. Половина регионалов — это старые советские коммунисты, бывшие парторги заводов. Как они могут выполнить закон о декоммунизации? Когда возник вопрос о сносе памятников, едва собрали кворум, но и собравшиеся не все голосовали "за". По-прежнему все определяет административный ресурс. Причем позиция администрации не принципиальна, ее задача — удержаться у власти. Собственно, поэтому в 1993-м переименование города было невозможным, а сейчас, при том же раскладе, возможно. Большинство населения против переименования в силу консерватизма и привычки.

Играет роль и фонетика. Согласитесь, Артемовск — звучит звонко, хрустально, а все эти тюркские словечки с "ха" неприятны для уха. Для образованного человека на фоне исторической справедливости это не имело бы значения, но где вы видели хорошо образованного человека? На протяжении последних ста лет у нас получали не образование, а профессию. Вот мы и рефлексируем на звук. Ну и, конечно, ностальгия. "Я родилась в Артемовске и хочу жить в Артемовске", на что я отвечаю: "Моя бабушка родилась в Бахмуте и, может быть, хотела жить в Бахмуте, но ее никто не спрашивал".

Ностальгию поощряют. Что характерно: в ностальгию впадают молодые люди, которые не застали советское время. Для них это что-то особое, легендарное, лишенное недостатков, сливки: взятие Рейхстага, полеты в космос — а мы, старики, в роли предавших идеалы, страну. Слабаки и мрази.

Может быть, самый важный сегодня вопрос. О будущем. Очевидно, что Донбасс как своя территория России не нужен. И очевидно, что рано или поздно туда вернется Украина. Каким вы видите это возвращение, а главное, как будут искать общий язык люди, пропитавшиеся антагонизмом, но все равно обреченные жить друг с другом?

— Для меня это вопрос не абстрактный. Как вы поняли, до войны моя дочь с семьей жили в Донецке, и, конечно, мы задаем себе вопрос, можно ли будет туда вернуться. Сидим вечерами на кухне и вспоминаем планы, потраченные деньги — перед самой войной провели к дому газ. Была работа, детский садик рядом, хотели иметь второго ребенка. Путин мой ровесник. Когда-то мы водили пальцем по одним и тем же картинкам в букваре. Почему он может принимать решения, а я бессилен? Кто дал ему право влиять на судьбу моих детей?

• Читайте также: Россияне, воюющие в Донбассе, – это сборище романтического плебса, – Сергей Лойко

Может быть, я примитивно однозначен, но я думаю, что ключ к решению проблемы лежит в Кремле. Вот там и надо искать ответ — решат они и дальше финансировать сепаратизм или оставят Украину в покое. Люди, в конце концов, всегда договорятся и найдут общий язык. Соседи могут поссориться из-за куста сирени, но не из-за конституции.

Фото: из личного архива